никого. Не смотри на меня так, не упрекай. Я знаю, что не подобает мужчине говорить подобные слова, но я не стыжусь, что люблю тебя, не стыжусь и того, что боюсь разлуки с тобой.
– Я рада этому, счастлива и горда.
– Но скоро всё это уйдёт в никуда. Жизнь наша исчезнет.
– Я не верю, – ответила женщина тихо, но лицо её омрачилось.
– Мы давно не живём на старых наших землях. Жизни одного воина хватило, чтобы наша прошлая страна навсегда осталась под ногами белых людей. Там заборы и деревянные дома. Сидящий Бык и Неистовая Лошадь не согласятся жить в резервациях и будут отступать под самым носом новых поселенцев, покуда позволит земля. Но есть граница, за которую мы не перейдём. Земли не хватит на всех.
– Говори дальше, – подняла глаза на мужа Вода-На-Камнях.
– Мне горько осознавать, что я боюсь. Мне стыдно говорить, что ужас захватывает мое сердце, когда я думаю, что могут появиться солдаты и убить тебя с детьми. Раньше погибали другие, теперь пришёл наш черёд. Мне страшно, что пуля солдата может сразить тебя, а я останусь жить.
– Но ведь когда-нибудь ты последуешь за мной в Страну Теней, – женщина прильнула к нему и заплакала. – Ведь мы встретимся там? Я буду ждать тебя и приготовлю хороших лошадей для дороги, потому что без тебя я никуда не поеду. Я буду ждать на переправе…
Бак внезапно осознал, что они разговаривали об этом, как о решённом деле. И ему стало ещё страшнее, потому что он понял, что речь шла о реальных надвигавшихся событиях, а не о нелепых предчувствиях. Они обсуждали завтрашний день, завтрашнее расставание.
Он нежно поцеловал жену в глаза и слизнул слёзы на её щеках:
– Всё это верно. Ты будешь ждать меня. Но кто знает, сколько зим мне придётся провести в одиночестве?
– Я не хочу, чтобы ты думал об этом. Сейчас мы вместе и должны радоваться, – она поднялась и сняла с себя рубашку из кожи оленя. В полумраке палатки горящие зрачки углей проводили красным взором её смуглое тело, когда она ложилась под тонкое летнее одеяло. Бак разделся и лег рядом, прижимаясь к горячей коже. Натянутая струна дурного предчувствия с новой силой зазвенела внутри. Безысходность впалыми глазами посмотрела на него, и он содрогнулся. Чтобы сбросить томительную и пугающую тяжесть, он покрепче обнял пахучее женское тело.
– Погляди, погляди на юношу, – донёсся из соседней палатки негромкий старческий голос, затянувший песню. – Ему хорошо. Радость наполняет его душу, раз избранница не спускает с него глаз. Погляди на юношу, его ждёт счастье получить в жёны лучшую девушку…
Зима заволокла холмы непроглядной пеленой снежного ветра. Потянулись бесконечные дни жестокой стужи. Тщетно выезжали охотники на ослабевших лошадях в поисках добычи. Всё вымерло и превратилось в пустынное белое покрывало. Каждый раз зима казалась людям более жестокой и невыносимой, чем прежде, но теперь подкрался настоящий голод. Изнурённые недугом и отсутствием пищи, индейцы кутались с головой в тёплые шкуры бизонов и отчуждённо смотрели в пространство.
В лагере Плохих Лиц появился белый человек, которого Лакоты прозвали Хватателем. Пёс разместил его в своей палатке. Христианское имя Бледнолицего было Франк Гроард. Он попал к Лакотам несколько лет назад, скрываясь от федеральных властей, которые разыскивали его за какое-то убийство. Случай привёл его в лагерь Сидящего Быка, и вождь (по ему одному ведомым причинам) усыновил бродягу. Некоторые индейцы называли Франка Сидящим, Подняв Руки Вверх, другие дали ему имя Хвататель. Это было связано с тем, что при первой встрече с дикарями Франк рухнул на землю и бросил руки вверх, нервно шевеля пальцами, словно нащупывая что-то в воздухе. Редкий Лакота испытывал к Хватателю тёплые чувства, тесно общались с ним лишь Болтающиеся-Около-Форта. Но подавляющее большинство индейцев знало его.
Весной Хвататель исчез из деревни Плохих Лиц. Вскоре после этого в палатку Эллисона вошёл Пёс, сел на шкуры и угрюмо уставился на огонь костра. Он был в глубоких раздумьях и временами сильно морщил лоб.
– Хвататель уехал от нас. Я слышал, что он повздорил с Сидящим Быком, и я полагаю, что Хвататель сбежал к Бледнолицым навсегда. В сердце его живёт много дурного, и он обязательно приведёт солдат к нашим палаткам.
– Тебя беспокоит это?
– Не знаю. Он был белым человеком… Я хотел спросить тебя о чем-то. Тебе легче объяснить это. – Пёс рассказал, что Большие Ножи арестовали недавно известного воина по имени Дождь-На-Лице, обвинив его в убийстве торговца Балирана. Кто именно пустил слух, что Дождь-На-Лице повинен в смерти торговца, так и не стало известно. Но в резервации Стоящая Скала возле магазина, некогда принадлежавшего Балирану, солдаты устроили засаду. Чарли Рейнолдс знал знаменитого Лакота в лицо и, едва индеец, ступая по глубокому снегу, приблизился к дому, бросился на него сзади. Том Кастер ловко заломил дикарю руки и скрутил их ремнём. Не успел Дождь-На-Лице опомниться, как его усадили в седло и связали его ноги под брюхом лошади. В форте Линкольн на индейца надели кандалы.
– Почему они арестовали его? – вопрошал Пёс. – Солдаты прыгнули на него сзади, их было много. Разве мы едем арестовывать белых людей, когда они убивают наших жён и детей? Они пришли на нашу землю, где всегда правили наши законы, но они наказывают нас, когда мы сопротивляемся, словно мы неразумные дети. Они не обращают внимания на наши законы, а принуждают нас жить по своим. Почему? Никто не может никого заставлять. А что касается войны, то я вовсе не понимаю ничего. Дождь-На-Лице не участвовал в той стычке, не он убил Бледнолицего. Но дело не в этом. Шла война. Почему они наказывают нас, но не разрешают наказывать себя? Я ничего не пойму. Белые просто сошли с ума…
Той же весной длинная колонна Синих Мундиров вклинилась в мохнатые покровы Чёрных Холмов, но индейцы ничего не смогли сделать с солдатами. Более ста фургонов и тысячи кавалеристов вместе с геологической партией и пушками двигались между гор. Индейцы из племени Мандан показывали дорогу. Лакоты опять увидели человека по имени Длинные Жёлтые Волосы, которого Шайены помнили как убийцу своих родных на реке Уашита. Возле белого командира скакал его брат, который арестовал Дождя-На- Лице.
Вожди собрались на большой совет и послали представителей всех родовых групп в агентства просить помощи, надеясь, что в резервациях, где промышляли самые разные торговцы, будет легче раздобыть ружья.
Но горе просачивалось в лагерь Плохих Лиц не только из-за войны… Не успела зеленеющая листва загустеть, как в дом Неистовой Лошади пришла смерть. Умерла дочь. Её тело завернули в одеяла и шкуры и крепко перетянули сыромятными ремнями. Чёрное Покрывало тихо, но безудержно плакала, вымазав лицо золой и землёй. Платье женщины было изрезано в лоскуты, и под ним проглядывалось трепещущее тело. Бак помог уложить умершую на специальный помост, закреплённый на высоких шестах.
Неистовая Лошадь принёс из типи красное одеяло и набросил его поверх погребального настила. Теперь его дочь в одиночку отправлялась по долгой дороге мёртвых, и чтобы ей не было грустно, вождь оставил возле неё куклу, сшитую из оленьей кожи и украшенную бусинками. Вода-На-Камнях и десяток других женщин пришли оплакивать умершую вместе с матерью.
Молодой вождь, затаив в сердце боль смертельной скорби, умчался с военным отрядом в Чёрные Холмы, чтобы следить за солдатами. Несколько раз индейцы нападали на стоянки золотоискателей и жестоко убивали этих неумытых и дурно пахнувших Бледнолицых, забирая их ружья и пистолеты. Со всех сторон в лагерь Неистовой Лошади тянулись люди, многие из которых покинули резервации и теперь ставили палатки в его деревне. Мало-помалу появлялось огнестрельное оружие, которые Болтающиеся- Около-Форта доставали через мистера Бушера. Этот белый был женат на дочери Крапчатого Хвоста и решил сделать бизнес, занявшись тайной поставкой винтовок и револьверов дикарям за большие деньги. Денег Лакоты дать не могли, но в избытке привозили пушнину. Подготовка к решающей схватке шла полным ходом, однако часть Лакотов, верная данному обещанию не брать оружия, оставалась неподвижной и с грустью взирала на распаленных юношей, которые носились по резервациям, задорно кричали и били стекла в конторах агентов по делам индейцев.
