царили покой и дух недавней смерти. Крепость представляла собой груду дымящихся развалин. Обуглившиеся балки, осколки артиллерийских снарядов, обломки каменных построек, осыпавшиеся траншеи – всё это было внушительным, но единственным напоминанием о белых людях на берегу реки, которую индейцы называли Тихий Вздох.
Погода сильно изменилась за два дня, солнце скрылось в облаках. Ветер дул неровно, то опускаясь к самой земле и что-то нашёптывая ей, то вздымаясь вверх и сгибая верхушки могучих елей.
За час до заката из леса вышли по узкой тропинке четыре человека, в которых, если бы я сделал описание их внешнего вида, читатель с лёгкостью узнал бы знакомых нам героев. То были Соколиный Взгляд, Здоровенная Змея, Торопливый Олень и Пьер Хейхой. Первые трое смотрелись вполне отдохнувшими и сытыми, но бедняга Пьер был бледен, худ и нервен.
– Вот видите, мой друг, – говорил белый охотник, продолжая, по всей видимости, какую-то долгую беседу, – ваша армейская война ужасна и бестолкова. В ней нет места подвигу. Одни приказы и бездумные их исполнения. И такие же скверные последствия. Если бы вы принадлежали к вольным стрелкам, как я, вы бы никогда не попали в эту переделку и не потеряли вверенных вам молодых женщин. Клянусь всем самым дорогим, Торопливый Олень не упустил бы ни Черноглазой Корины, ни Златовласой Элины. Полагаю, что не упустил их и Хитромордая Лисица.
– Это ужасно, – качал головой майор.
– Не вижу в этом ничего ужасного. Среди индейцев попадаются иногда потрясающие экземпляры, и я думаю, что известный вам Ирокез относится именно к таким мужчинам. Девушки не будут разочарованы, – ответил Соколиный Взгляд.
– Да, я согласен с вами, – быстро закивал Пьер, – этот индеец и мне приглянулся. Очень выразительный. Жаль, что его интересуют женщины.
– Вовсе не жаль, – бросил через плечо Торопливый Олень, – ведь не уведи он сейчас этих женщин, у меня не было бы повода гнаться за ним.
– Смотрите, – остановился Здоровенная Змея, – здесь ясный след конских копыт и отпечатки мокасин Массавомаков. Вот и след Хитромордой Лисицы.
– Откуда ты знаешь, что это его отпечаток, вождь? – поразился Пьер проницательности Чихохока.
– Его мокасин протёрся под большим пальцем правой ноги. Я уже давно отметил это. Хитромордая Лисица – жадный Ирокез. Он не взял с собой в поход новой обуви.
– Жадность не доведёт этого свирепого дьявола до добра! – воскликнул Торопливый Олень. – Зачем ему сразу две белые женщины? У Ирокезов не бывает по несколько жён. Вот если бы он был Сюксом, он бы мог иметь сразу нескольких женщин, но он Ирокез.
– А вот и след чьих-то ног в башмаках, – заметил Соколиный Взгляд. – Да неужто наш Гевкамен присоединился к ним?
– Почему именно он? – удивился Пьер в очередной раз прозорливости своих спутников.
– Тут и гадать не приходится. Разве вы не приметили вон там под кустом потрёпанную книжечку? Это тот самый томик, что лежал у него в камзоле. Лучшие песни королевского двора.
– Я склоняю голову перед вашим умением читать следы, – восхитился Пьер Хейхой, забегая вперёд и приглядываясь к отпечаткам ног. – Как бы я хотел уметь так видеть, господа! Но чем же я смогу быть полезен вам? Что я-то могу сделать?
– Вы можете шагать позади нас, чтобы не затоптать следы, – ответил охотник.
– Ух! – выдохнул Здоровенная Змея и присел на корточки, поднимая с земли тонкую золотую цепочку с крохотным медальоном. – Это я видел между грудей Златокудрой. Красивая вещица, но груди её мне понравились сильнее.
– А вот носовой платочек, – нагнулся Соколиный Взгляд и поднёс находку к глазам. – Эх, зрение моё начинает ослабевать, и это есть верный признак старости. Такую белую тряпицу я раньше углядел бы со ста шагов, повернувшись к ней спиной, а теперь что-то не так с глазами сделалось. Теперь же я могу обнаруживать вещи только по запаху, но спасибо и на том. А этот платочек источает такой чудесный дух, смешавший в себе аромат туалетной воды и запах женской кожи… Послушай, Здоровенная Змея, не сделать ли нам привал?
Старший Чихохок сразу остановился и опустился на землю.
– Думаю, что нам надо раскурить трубку, – произнёс Торопливый Олень и сел рядом с отцом, бережно опустив обе руки в длинный кожаный мешок, привязанный к поясу. Через несколько секунд Хейхой увидел в его ладонях обёрнутую в мягкую кожу палку.
– Это что? – поинтересовался Пьер.
– Калумет, – ответил белый охотник.
– Калумет? Трубка Мира?
– Просто трубка, но европейцы обычно любую индейскую трубку называют Трубкой Мира. Очень давно кто-то из первых французских первопроходцев назвал эту трубку калуметом из-за её длинного мундштука [18]. Индейцы считают священным именно мундштук, а не чашечку, куда набивается табак. Мундштук вызывает у них какие-то ассоциации с дыханием, горлом, голосом, что в свою очередь сопоставляется с человеческой речью, с общением, то есть с одним из важнейших принципов жизни [19]. – Соколиный Взгляд задумчиво поднял глаза к вечернему небу. – Понятие Трубки Мира является замечательным даром, который, увы, оценен недостаточно. Никто не знает, откуда пришла к индейцам курительная трубка. Мало кто из белых осознаёт её значение, а вполне возможно, что знание о её точной роли в индейской жизни смогло бы помочь нам понять до конца и некоторые из наших собственных проблем.
– Вы меня заинтриговали. – Пьер улыбнулся. – Мне вообще начинают нравиться ваши лесные братья. И не только Волки-Делавэры, даже Ирокезы. Есть в краснокожих дикарях нечто такое, что захватывает меня. Похоже, что если основательнее изучить их, углубиться в их жизнь, то она поглотит безвозвратно, так много в ней необъяснимой прелести.
– Вы правы, майор, совершенно правы, – согласился Соколиный Взгляд. – Именно поэтому я, высокообразованный человек, живу бок о бок с ними – варварами, обмазанными медвежьим жиром и красками. Мне приятны их обычаи, хотя я и вижу в них слишком много дикого. Но ведь и мы, дети цивилизованной Европы, ничуть не мягче в своих поступках на самом деле. Просто мы привыкли к другой форме дикости. Не так ли?
– Не стану спорить, мой друг.
Тем временем Чихохоки разожгли костёр и раскурили трубку. В глубоком молчании они втянули в себя душистый дым – сперва Здоровенная Змея, затем Торопливый Олень – и передали трубку Соколиному Взгляду. Он последовал их примеру, глотнув ароматную струю и пробормотав какие-то слова на индейском языке.
– Теперь ваш черёд, майор.
– Но я не курю.
– Можете не затягиваться, майор, просто возьмите трубку в руки и наберите этого дыма в рот. Когда будете выдыхать его, вознесите Господу коротенькую молитву, – сказал охотник.
Когда трубка была выкурена, Здоровенная Змея сказал:
– Пока я курил, ко мне пришло видение. Медведь и черепаха. Они шагали вместе с нами и разгребали своими руками врагов, враги лишь удивлённо раскрывали рты при этом. Медведь и черепаха помогут нам…
– Но как, вождь? – спросил Пьер. – Как они нам помогут?
– Этого я не знаю. Мы будем ждать, – ответил Чихохок, и оба индейца занялись приготовлением скромного ужина.