приезжаю, и ты сообщаешь мне, что Гвиневера, оказывается, отдана другому. И кому! Отдана Артуру!.. Ты владеешь обширными землями, государь. Зачем ты хочешь породниться с человеком, у которого нет никакого имущества? — Мордред побледнел.
— Это у Артура-то ничего нет? — Лодегран скривился в ядовитой улыбке. — Ты ошибаешься, мой мальчик. Богаче Артура сейчас не сыскать человека на наших землях. Просто он хитёр. Он ничего не присваивает, всё отдаёт Круглому Столу, всё для всех. Сколько раз вожди самых разных кланов предлагали ему, чтобы он принял звание вледига или вергобрета[5], но он отказывался раньше и продолжается отказываться поныне.
— Я слышал об этом и не верю, что Артур отказывается… Что за глупость? Какой нормальный мужчина не захочет украсить себя венцом верховной власти?
— Бремя власти тяготит, мальчик мой. Артур не желает этого бремени. Твоя молодость не позволяет тебе понять этого. Твою голову распирают мечты о золоте, несметных стадах, обширных землях, множестве рабов. Но за власть, за право восседать на этом резном стуле, — Лодегран постучал сухой рукой по массивным подлокотникам высокого деревянного кресла, — многие готовы убить. Быть властителем — это не только заботы о своих владениях, но и постоянное напряжение, ожидание коварства со стороны многочисленных недругов. А недругов у любого вледига всегда хватает в избытке. Умный правитель ищет союзников. В одиночку он не может ничего.
— И ты выбрал Артура? Почему же не меня?
— Ты хороший воин, Мордред…
— Я лучший! — запальчиво воскликнул юноша, и мышцы его обнажённого тела заиграли.
— Да, ты прекрасный воин, однако ты всего лишь рубака, — продолжил Лодегран. — Что ты умеешь, кроме как воевать? Не всё решается оружием. Артур имеет почти неограниченное влияние на вождей большинства кланов, под его рукой в любую минуту могут собраться тысячи лучших воинов. Он пользуется уважением всех, кто умеет сидеть верхом, держать меч, метать копьё. Пусть ты и ненавидишь его, но это так. В тебе же говорит зависть и дух соперничества. Артур хитёр, ему удалось сделать то, чего не сумел добиться даже я… Да, я покупал солдат, как это делал ещё мой отец и как поступал мой дед. Они брали пример с римских наёмных легионеров. Но пока здесь стояли римляне, мы не очень-то нуждались в собственных сильных дружинах. Теперь всё изменилось. Как только римляне ушли из Британии, все бриттские вледиги передрались друг с другом, чтобы заполучить побольше земель и рабов. Многие были простыми воинами, но стали в одночасье называться вледигами. Всех манит власть. Меня она тоже манила, но со временем я устал от неё. Теперь власть манит тебя, Мордред.
— Что же здесь плохого? Мужчина не может не стремиться к высокому положению. Это приносит уважение и богатство.
— Я устал от беспрестанных междоусобиц, мой мальчик, устал отражать нападения врагов.
— И ты, государь, решил перехитрить судьбу. Я верно понял твой ход? Ты хочешь только выглядеть вледигом, но всё бремя власти ты понемногу переложишь на Артура…
— Если это получится.
— Но он же не хочет власти, разве не так ты только что сказал?
— Германцы слишком напирают, они совсем обнаглели. Артур и его Круглый Стол — единственная реальная сила, способная противостоять чужеземцам. И пусть Артур не желает, чтобы его провозгласили верховным правителем, по сути он уже стал государем. Да, он называет себя равным среди равных, ибо так требуют правила Круглого Стола. Но кто ещё называет его так? Никто! Для всех он —
— Мой господин, — Мордред слегка склонил голову, как это делали слуги и рабы, слушая хозяев, — я всегда был верен тебе. Разве не мой отряд получил громкое прозвище — Волчья Стая Лодеграна? Разве не я всегда первым откликался на твой зов? Зачем ты обманул меня? Ты обещал Гвиневеру мне, но теперь у меня нет шансов получить её! Почему ты не сдержал своего слова?
— Правители часто обманывают, мой мальчик. Такова природа власти. — Вледиг повернулся спиной к Мордреду, подошёл к столу и отломил кусок лепёшки.
— Так ты давно задумал выдать Гвиневеру за Артура, — догадался Мордред. Его глаза сделались безумными. Он обхватил мокрую голову руками. — Какой же я болван! Ты просто водил меня за нос!
— Гвиневера будет хорошим залогом моего союза с Артуром. Прости, Мордред, что пришлось скрыть от тебя мои планы. Я благодарен тебе за твою преданность, но я не могу доверять тебе всего. Ты чересчур вспыльчив, горячность твоя может нарушить тонкое равновесие сил.
— Я проливал за тебя кровь, о Лодегран, а ты пренебрёг моей дружбой!
— Ты проливал кровь не за меня, мой мальчик, а ради собственной славы, — холодно парировал Лодегран. — Да, нередко ты отдавал мне значительную часть добычи и даже оставлял себе гораздо меньше, чем наживались твои люди. Но ведь ты всегда пользовался моей благосклонностью, я щедро одаривал тебя. Твой дом в Корнуолле давно разрушен врагами, у тебя нет ничего, кроме громкого имени. Но здесь, на моей земле, ты получал всё, что могло прийти тебе на ум, потому что я считаю тебя моим сыном, а не вассалом… Однако сейчас ты забываешься и смеешь повышать на меня голос!
— Ты обещал Гвиневеру мне! Мне!.. Теперь же она разделит ложе с этим варваром Артуром. Он же не признаёт Господа нашего! Разве Гвиневера заслужила такое наказание? Ты обрекаешь её на ужасные страдания! Она — добрая христианка, но ей никогда не отмолить того, чем она запятнает себя в этом браке!
— Я взял этот грех на себя. — Лодегран бросил через плечо быстрый взгляд на стоявшую в углу массивную деревянную фигуру Христа; через круглое лицо изваяния, с условно обозначенной бородкой, тянулась тонкая трещина, на кистях едва заметно вытянутых в стороны рук висели венки из высохших цветов и трав.
— Государь, я исповедую ту же веру, что и ты! — Для убедительности Мордред схватился за висевший на груди деревянный крестик и сильно потянул его, отчего кожаный шнурок впился ему в шею. — Но Артур требует соблюдения прежних ритуалов. Круглый Стол и впрямь собрал лучших воинов, но никто из них не прольёт ни капли крови за нашего Господа. Грешно связывать себя союзом с нашим врагом по духу.
— Пусть он сколько угодно пьёт из колдовского котла друидов всякую дрянь, — отмахнулся Лодегран. — Мне нужна его сила… И довольно говорить на эту тему! Вопрос исчерпан. Дело сделано. Свадебный пир состоялся. Теперь Гвиневера уехала к Артуру…
Мордред повернулся и медленно зашагал прочь, оставляя на дубовом полу мокрые следы…
Ночью он проснулся от боли, разлившейся по всему телу. Боль исходила из сердца и была похожа на выбросы тысячи раскалённых игл, которые проникали всюду и пронзали твёрдыми остриями каждую клетку его существа.
Вчера после разговора с Лодерганом Мордред не присоединился к застолью и отправился в домик, выделенный специально для него. Он взял с собой Элейну, но кипевшая в нём злость не позволила его телу возбудиться, и он просто уснул рядом с обнажённой девушкой, грубо стиснув её в своих объятиях.
Теперь он проснулся. Всё ещё доносились пьяные голоса и громкий смех.
«А мне не до смеха», — подумал Мордред, поглядев на крепко спавшую Элейну, и осторожно выбрался из-под тёплых шкур и крадучись вышел во двор. От задней двери в дом Лодеграна его отделяло не больше ста шагов, и Мордред чувствовал, как жажда мести влекла его к той двери.
Он оглядел себя… Не вооружённый… Голый…
Мордред бесшумно двинулся к дому вледига, зорко оглядывая пространство. Никто не видел его. Крепость спала, за исключением нескольких человек, продолжавших сидеть за столом.
Он прошёл в покои Лодеграна так аккуратно, что не раздалось ни единого скрипа у него под ногой…
Лодегран спал, что-то бормоча себе под нос. «Старый обманщик», — подумал Мордред, склонившись над вледигом, и едва не прокричал эти слова в ухо Лодеграну, но вовремя сдержался. Его крепкие руки стремительно опустились на голову вледига и рывком повернули её, с громким хрустом сломав шейные позвонки. Старик даже не охнул.
