наделила его талантом делать деньги, и он не упустил своего шанса. Еще не отпраздновав свой тридцатый день рождения, он стал президентом собственной корпорации, уставный фонд которой составлял многие миллиарды долларов.
Тем временем на втором году учебы в колледже Джоби получил травму, но отнюдь не на баскетбольной площадке, а на буйной студенческой вечеринке. Он растерял все свои атлетические степени, был отчислен из колледжа, в котором его в лучшем случае всегда считали середнячком, и в свои девятнадцать обнаружил на себе ярлык «бывший».
А бывших баскетбольных звезд колледжа и героев родного города было больше чем в избытке даже в Индиане… особенно в Индиане. И это была та единственная, печальная и непредвиденная правда, предстать перед лицом которой не были готовы ни сам Джоби Холлистер, ни его тщеславный отец.
Джейк никогда так и не смог понять, почему он сделал это.
Черт, он до сих пор не знал почему.
Но он согласился взять Джоби в свою компанию, несмотря на вопиющий факт, что его младший сводный братец не обладал ни навыками, ни образованностью, ни умом, ни амбициозностью, необходимыми для того, чтобы выжить в мире Джейка.
В конце концов это ведь были настоящие джунгли.
Джейк понял это, пройдя свой тернистый путь. И он был безжалостным. Он должен был быть таким. Он играл жестоко и проигрывать не собирался. Именно поэтому ему удалось добиться того положения, которое он занимал теперь, и остаться там, где был.
Джоби был сделан совсем из другого теста, что не замедлило сказаться. Он привык жить на всем готовеньком, не имея ни малейшего понятия о том, как добиться чего-нибудь самому. Не зная, как делать деньги, он знал только, как тратить их, а по мнению старшего брата, проматывать.
Джейку и в голову никогда не приходило, что его младший сводный брат вздумает присвоить себе невероятный успех, которого добился Джейк.
Джоби всегда был признанной звездой.
К Джоби всегда относились как к любимому сыну.
Именно Джоби обладал обаянием пола, невероятно широкими плечами и прелестными светлыми волосами. Именно Джоби знал, как заправлять огромной вечеринкой и устраивать для всех веселое времяпрепровождение. Именно Джоби привлекал к себе женщин, как мед пчел.
И вот вскоре этот самый Джоби нашел восходящую голливудскую звезду, которая обладала скорее яркостью, чем истинной красотой, и скорее смазливостью, чем хоть какими-нибудь мозгами или талантами, и решил жениться на ней.
Джейк был против этого брака с самого начала.
В солнечной Калифорнии, где хорошеньких старлеток было пруд пруди, он сотни раз до этого встречал женщин, подобных Кэролайн. Она была юной кокеткой, стремительно катившейся в никуда, и сама прекрасно это понимала. Но Кэролайн все еще не отказалась от мысли иметь лучшее, и Джоби был лучшим в ее записной книжке.
Однако Кэролайн вовсе не была такой уж глупышкой, какой казалась. Ей потребовалось меньше трех месяцев для того, чтобы выяснить, что Джоби был звездой номер два. И именно тогда она решила приступить к охоте на Джейка.
Джейк отказал ей.
Эта женщина в конце концов была женой его брата.
Кэролайн не привыкла получать отказы. Однажды вечером, вернувшись домой, Джейк обнаружил красотку в своей постели. Обнаженная, она ожидала, сгорая от желания.
Он приказал ей убираться.
И тут как назло появился Джоби в поисках своей заблудшей жены. Он был пьян. Последовала безобразная сцена. Все закончилось тем, что Джоби довольно ощутимо двинул справа в челюсть старшему брату — Джейк не собирался ухудшать ситуацию, нанося ответный удар, — после чего прыгнул в свою дорогую спортивную машину и умчался, дав полный газ. Только и остался паленый запах протекторов.
Кэролайн исполнила свою роль безупречно: слезы ручьями хлынули по ее прелестному личику. Настоящие они были или нет, Джейк так никогда и не узнал наверняка. Слуга, который позволил ей войти в дом — взятка была искушающей стодолларовой банкнотой, — был мгновенно уволен и отправлен собирать вещи той же ночью. А Джейк, проглотив пригоршню аспирина и положив на челюсть пакет со льдом, отправился в постель.
В тот момент Джейк даже не представлял, что кошмар только начинался.
Посреди ночи в дверь его дома заколотили полицейские. Джоби не заметил вероломного крутого поворота на шоссе. По словам очевидцев, он ехал со скоростью не меньше ста миль и, проломив заграждение, сорвался в раскинувшийся внизу каньон. Ударившись о камни, спортивная машина мгновенно оказалась охваченной бушующим пламенем.
Так пришел конец младшему брату Джейка Холлистера, а заодно и его собственному душевному спокойствию.
Кэролайн сыграла роль безутешной вдовы. Спустя полгода Джейк прочитал в газете о ее бракосочетании со звездным защитником из профессиональной футбольной команды.
Разумеется, отец Джейка никогда не простил его.
Сам Джейк никогда не простил себе.
Он пытался. Но ничего не получилось. Спустя несколько месяцев он продал свою компанию алчущему сопернику за кучу миллионов, положил деньги на банковский счет и отправился куда глаза глядят.
С тех пор он продолжал странствовать, нигде не находя себе места. В поисках чего? Раскаяния? Душевного спокойствия? Прощения? Способа найти в этом какой-то смысл? Обрести какую-то цель?
Господи, как он устал! Джейк лежал в постели, уставившись в потолок своего бунгало.
Устал, но не чувствовал приближения сна.
Неожиданно ему вспомнились слова Бриллианта Чанга в одной из недавних бесед. Однажды они сидели в маленькой рощице, прихлебывая зеленый чай.
Это была очередная история Чанга. Джентльмен славился своими историями.
— Когда-то давным-давно существовал древний китайский философ по имени Хуанцзы, — начал он.
Истории Бриллианта Чанга нередко начинались с упоминания древнего китайского философа, заметил Джейк, скрывая улыбку.
Чанг, казалось, вовсе не спешил продолжать. Он сделал несколько глотков чая из своей пиалы, осторожно смахнул маленького жучка с руки и затем наконец продолжил:
— Однажды ночью Хуанцзы приснилось, что он бабочка.
— Бабочка? — повторил Джейк в изумлении. Бриллиант Чанг удостоил своего собеседника загадочной улыбкой и завершил свою непривычно короткую историю следующими словами:
— До конца своей жизни Хуанцзы не мог понять, был ли он человеком, которому приснилось, что он бабочка, или он был бабочкой, которой приснилось, что она человек.
Именно об этом размышлял Джейк Холлистер тропической душной ночью, лежа без сна в своей постели.
Не о прелестной Джейн Беннет из соседнего бунгало.
Даже не о трагической смерти сводного брата.
О сне древнего китайского философа, имя которого он не мог даже произнести.
— Чертов Чанг, — выругался Холлистер, отвернувшись к стене и в который раз пытаясь заснуть.
Кошмар начался так, как всегда это случалось.
Джейк снова был мальчиком, бегущим через поле золотистых колосьев, колышущихся на ветру — так ветер дует только в Индиане, — вдогонку за своим младшим братом, крича ему, чтобы подождал, что впереди может быть опасность. Джейк всегда предупреждал Джоби, что должен идти первым. В конце концов он был старшим и знал лучше.
Никогда не слушал его Джоби.
Он только бежал еще быстрее, оглядываясь назад и смеясь над Джейком; на его красивом мальчишеском лице царило безмятежное выражение молодой самоуверенности: никогда ничего плохое не
