— Сдается мне, старина, что теперь тебе придется несладко.
Глава 23
Как только они остались вдвоем, Элизабет уперла руки в бока и осведомилась голосом, который прозвучал неожиданно сильно, если принять во внимание то, что ноги у нее по-прежнему подгибались:
— И кто такая эта Шехерезада, смею спросить?
Черный Джек не мог решить, то ли ему целовать эту злую фурию, то ли встряхнуть хорошенько.
Он несколько дней находился в седле: сначала чтобы «позаботиться» об Амелии Уинтерз и Андре Полонски, потом — чтобы поскорее вернуться к Элизабет. Он позволял себе только короткие остановки, чтобы напоить и накормить Шехерезаду! Его кобыла отличалась силой и выносливостью.
Джек устал и проголодался, и ему очень не понравились сварливые ноты, звучавшие в голосе его жены. Наверное, следует с самого начала показать ей, кто будет в их доме хозяином.
Джек скинул пыльное верхнее одеяние и бросился на груду подушек.
— Я голоден и хочу пить. Сначала я поем и утолю жажду. После этого я буду мыться. И только потом мы обо всем поговорим.
— Мы будем разговаривать сейчас.
Его сузившиеся глаза блестели, как две льдинки.
— Сначала я поем и утолю жажду.
— Кто такая Шехерезада?
Черный Джек решительно налил себе в кубок пальмового вина и разломил пополам лепешку.
Жадно оторвав зубами кусок хлеба, он начал его жевать. Время от времени он делал паузу, чтобы поднести к губам кубок и запить хлеб щедрым глотком вина. При этом он бормотал себе под нос:
— Мне следовало бы жениться на женщине Народа. Они знают, как надо заботиться о мужчине, который устал и хочет пить, который два дня и две ночи ехал верхом, чтобы поскорее вернуться к своей женщине.
Элизабет опустилась рядом с ним на колени.
— Ты ехал верхом два дня и две ночи, чтобы вернуться ко мне?
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Да.
— А не для того, чтобы увидеться с Шехерезадой?
Он нахмурился:
— Конечно, нет. Шехерезада была со мной.
Щеки Элизабет вспыхнули.
— Ты взял с собой другую женщину?! — возмущенно воскликнула она.
Черный Джек решил, что это пора прекращать. Давно пора, если уж на то пошло.
— Шехерезада — существо женского пола, но она не женщина.
«Слава Богу!» — мысленно добавил он.
Элизабет была явно озадачена:
— Тогда кто же она такая?
Джек не торопясь отрывал сочные ягоды от большой кисти темного винограда и отправлял их в рот.
— Так кто же она? — раздраженно повторила Элизабет.
— Моя лошадь.
Джек навсегда запомнит выражения, которые стремительно сменяли друг друга на лице Элизабет в эти последние несколько минут, — то гнев, то ревность, то чувство облегчения. А теперь на нем снова отразился гнев, так что круг был замкнут.
— Лошадь?! — воскликнула она.
Джек кивнул. Его глаза искрились смехом.
Она схватила вышитую подушку и сердито бросила в него.
— Ты специально заставил меня думать, что Шехерезада — это женщина! А это была твоя лошадь!
Он без труда поймал подушку и отложил ее в сторону.
— Ревновала, радость моя?
— Ревновала? Ха! С какой стати мне ревновать?
— Потому что ты не хочешь ни с кем меня делить.
Ее изящный носик высокомерно вздернулся.
— Вы явно перегрелись на солнце, милорд. Оно повредило вам мозги, так что теперь вы бредите и страдаете манией величия.
Он запрокинул голову и искренне рассмеялся.
К Элизабет вдруг вернулась серьезность. Она поменяла тему разговора.
— Ты должен все мне рассказать, Джек. — Она стиснула его плечо. — Где мой брат? Он здоров? Ему ничто не угрожает?
Он поспешил ее успокоить:
— Не бойся. Али здоров и в безопасности. Он решил погостить у родителей своей матери, пока вся эта история не закончится.
— Я очень рада это слышать, — призналась Элизабет, отпуская его плечо. — Али как-то сказал мне, что его мать умерла во время родов. Теперь, когда папы тоже не стало, я испугалась, как бы он не начал думать, что остался совершенно один.
— Об Али прекрасно позаботятся. Кроме бабушки и дедушки, у него еще масса родственников: дяди, тетки и двоюродные братья и сестры.
Элизабет начала нервно теребить бахрому подушки.
— Но я его единственная сестра.
Джек решительно кивнул, продолжая смотреть ей прямо в глаза:
— Ты — его единственная сестра.
— Конечно, если не считать остальных в Англии.
— Если не считать остальных в Англии.
Ему показалось, что Элизабет приняла для себя какое-то важное решение.
— Я должна буду повидаться с братом, когда эта история закончится.
— Я сам тебя к нему отвезу.
— Спасибо. — Она посмотрела на Джека с искренней благодарностью и пододвинула ему тарелку сладкого печенья, пропитанного медом. — Не хотите ли еще откушать, милорд?
Черный Джек вежливо отказался.
— Теперь я вымоюсь и расскажу тебе о миссис Уинтерз и графе Полонски. — Уже начав раздеваться, он добавил: — Если, конечно, тебя это интересует.
Элизабет нетерпеливо подалась к нему:
— Конечно, интересует! Ты не должен пропускать ничего, даже самой мелкой и маловажной детали! Я хочу услышать все.
Джек прикусил щеку, чтобы сдержать улыбку. Какое она любознательное существо, его женушка! Он вздохнул. Жена. Надо полагать, это будет следующим вопросом, который она пожелает ему задать.
— Я постараюсь вспомнить все подробности, какими бы незначительными они ни казались, — пообещал он, продолжая раздеваться.
— Милорд, вы вот-вот снимете с себя всю одежду, — напомнила ему Элизабет.
«Что это за женские глупости?» — подумал Джек, а вслух произнес:
— Мадам, я это прекрасно сознаю.
— Но ты будешь… совершенно… неодет!
— Да, конечно. А по-твоему, следует мыться в одежде?
— Но…
— Ты уже видела меня обнаженным. Если уж зашла об этом, мы не должны стесняться друг друга.
У Элизабет перехватило дыхание. Джек заметил, что она старается на него не смотреть. Однако любопытство вскоре оказалось сильнее смущения. Он поймал на себе, на своем обнаженном теле, ее пристальный взгляд, и его мужское естество мгновенно на это отреагировало. Джек почувствовал, как его
