— Проводив Али и благополучно доставив тебя сюда, я вернулся обратно, чтобы заняться Амелией Уинтерз и Андре Полонски. — Взгляд его голубых глаз стал холодным и колючим. — Мы, жители пустыни, хорошо знаем, как надо поступать с ворами. Наказание может показаться суровым, но таков неписаный закон пустыни.
— И… и что же вы делаете с ворами?
Джек знал, что Элизабет будет потрясена, но решил рассказать ей все как есть, всю правду. Это суровая страна, и предателям здесь нет прощения и пощады.
— Укравшего лишают руки. Того, кто выпил из чужого источника или испортил его, оставляют в пустыне без глотка влаги. Тому, кто оболгал соседа, отрезают язык. Обольстившему чужую жену…
Она поспешно прервала его:
— Я все поняла.
Он пожал плечами и поудобнее устроился на подушках, разложенных вокруг стола.
— Оказалось, что воров успели наказать по заслугам еще до моего появления.
— Пожалуйста, объясни.
— Я обнаружил Амелию Уинтерз и графа Полонски на пустынном участке дороги между Долиной царей и Долиной цариц. Их бросили там, решив, что они мертвы.
Элизабет быстро прижала руку к губам:
— Мертвы?
Джек кивнул.
— У Полонски была пуля в правой руке и по одной в каждой ноге, так чтобы он не мог идти. Амелия, при всех своих недостатках, отказалась бросить графа, несмотря на его уговоры. Она попыталась найти для них какое-нибудь укрытие, однако вокруг не было ни веточки, которая отбросила бы хоть немного тени. Они бы не продержались и дня на жаре, под палящим солнцем. Он не оставил им даже фляжки с водой.
— Он?
— Полковник Уинтерз.
— Полковник Уинтерз! — повторила Элизабет, явно потрясенная этим известием.
— Боюсь, что главным злодеем в этой истории оказался Хилберт Уинтерз. Конечно, Амелия и Андре — воры, но вот полковник был готов хладнокровно устранить всех, кто стоит между ним и тем, что ему нужно.
— Устранить?
— Убрать. Уничтожить. Убить.
— Боже мой! А что ему было нужно?
— Получить твой дневник и карты, дорогая. Не знаю, как он узнал о намерении любовников обойти его и самим отправиться за сокровищами Мернептона Сети, но факт остается фактом: он об этом узнал. Из того немногого, что они смогли мне сказать, я понял только, что он последовал за ними в пустыню, хладнокровно подстрелил Полонски, запугал Амелию, отнял твои бумаги и оставил их на произвол судьбы.
— Но он казался таким добрым джентльменом!
— Что, надо полагать, демонстрирует нам, насколько обманчивой может быть внешность.
Было видно, что Элизабет пытается осмыслить услышанное.
— Полковник Уинтерз — убийца…
— По-видимому, так.
Она пристально посмотрела на Джека:
— А что стало с Амелией и Андре?
Черный Джек успокаивающе похлопал ее по руке:
— Не беспокойся. Я довез их до ближайшей деревни, где о них как следует позаботятся.
Элизабет покусала нижнюю губу.
— Ты не стал передавать их властям?
Он невозмутимо разломил сладкий бисквит на две половинки и положил одну ей в рот, а вторую съел сам.
— Нет. Я поступил гораздо лучше.
— Гораздо лучше? — недоуменно пробормотала она.
— Расставаясь с ними, я дал им торжественное обещание.
— Торжественное обещание? — повторила Элизабет и надкусила пропитанное медом печенье.
— Я пообещал Амелии и Андре, что если кто-то из них посмеет снова причинить тебе вред, я разыщу их хоть на краю света и закончу то, что начал полковник.
Элизабет чуть не подавилась от неожиданности.
— Я спас их жалкие жизни, — проворчал Джек, сверкая потемневшими глазами. — Но я без всяких колебаний выполнил бы свою угрозу и наказал их так, как они заслуживают.
— Боже, Джек!
— Таков, моя милая Элизабет, закон пустыни.
Потрясенная, Элизабет переспросила:
— Ты хочешь сказать, что убил бы их?
— Мне это не понадобилось бы: солнце, песок и пустыня сделали бы это за меня. Но можешь не сомневаться: я оберегаю то, что принадлежит мне. А ты — моя.
Элизабет ему поверила. Помолчав, она спросила:
— А как ты думаешь, что стало с полковником?
— Полковник Уинтерз сбежал. Я займусь им позже. Мне было необходимо вернуться и позаботиться о моей жене.
— Кстати, об этом…
Джек откинулся на расшитые подушки и стал наблюдать за ней из-под полуопущенных век. Элизабет показалось, что он был готов к разговору об их браке.
— Я должен был на тебе жениться. Другого способа не было.
Элизабет не могла понять, чего ей хочется сильнее: отвесить ему хорошую оплеуху, рассмеяться ему в лицо или начать его целовать.
— Не было другого способа сделать что?
— Это суровая земля. Ты должна была стать моей, чтобы я мог предоставить тебе защиту и мой шатер. Если бы я этого не сделал, любой горячий жеребец племени мог бы бросить мне вызов, чтобы получить твою благосклонность, — и сделал бы это.
Она искоса посмотрела на Джека:
— Мою благосклонность?
— Твои ласки в постели.
Несмотря на прохладный ночной ветер, Элизабет почувствовала, что от смущения у нее загорелись щеки. Чтобы мужчины ссорились из-за нее? Чтобы Джек вступал в бой и, может быть, убивал, защищая ее? Такого она представить себе не могла.
Она откашлялась и решила немного прояснить для себя ситуацию:
— Мы действительно женаты?
Его лицо не изменилось.
— Согласно законам и обычаям Народа — да.
Она начала растирать виски.
— Но я совершенно не помню…
— Церемония была очень короткой, а невеста, мягко выражаясь, была не совсем проснувшейся.
— Понятно.
— Вне рамок этой культуры наш брак недействителен. Я буду защищать тебя. Когда необходимость в этом исчезнет, ты сможешь вернуться в Англию. Если захочешь.
Наступило странное молчание.
— А ты веришь в те брачные обеты, которыми мы обменялись?
После короткой паузы Джек признался:
— Верю. Но я уже много лет живу с Народом. Для посторонних это иначе.
Элизабет хотела знать всю правду — ей просто необходимо было знать всю правду.
