опозорить наш штаб тоже как-то не очень. Если этот очкастый опер даже нас с Риткой подозревал, то уж в Виталия Максимовича он вцепится бульдожьей хваткой. Что же делать? Как поступить?
– Рит, давай позвоним Стасу, пусть проверит алиби нашего подозреваемого, но как-нибудь тихо, без привлечения тяжелой артиллерии, – предложила я.
– Кто такой Стас? – влез лысый бородач.
– Начальник убойного отдела. Но при этом наш знакомый.
– Нет, мы не будем звонить в милицию, – послышался голос, который здесь был решающим.
К нам присоединился господин Табуреткин.
– Мы же не хотим, чтобы конкуренты раструбили, что «мою правую руку» подозревают в убийстве. Даже если Максимыча завтра отпустят с извинениями, слух уже пойдет.
– А если он убийца? Вы позволите ему остаться на свободе, лишь бы избежать шумихи? – возмутилась я.
– Он не маньяк, – без колебаний заявил кандидат. – Мы с ним вместе договорились использовать шарф и газеты, чтобы припугнуть информатора. Так что я могу подтвердить его версию.
– Это другое дело, – обрадовался седой господин. – Слово депутата…
По мне, так они-то как раз болтуны.
– Раз так, можно обойтись и без милиции, – согласилась Ритка.
– Инцидент исчерпан, Виктория? – Шустров приблизился ко мне.
Я инстинктивно подалась назад и едва не врезалась в стенку. Не знаю, насколько можно верить этим политикам. Я же сама говорила, что господин Табуреткин пойдет на все ради рейтинга. Он вполне способен солгать нам. Может быть, душитель – это Виталий Максимович, а кого мочить, определяет его хозяин. Опера же подметили, что почти все убийства выгодны нашему штабу.
Ох, боюсь, мы с Риткой прибились к стае хищников…
– Давайте объявим перемирие, Виктория, – не успокаивался начштаба. – Я вовсе не сержусь на ваши разоблачения. Разве можно сердиться на такую симпатичную девушку? Я понимаю, вы хотели как лучше. Поймать злодея – дело благородное. Но я не злодей.
– Надеюсь, – неуверенно улыбнулась я.
– Значит, мир?
Он протянул мне руку. Пришлось подать свою. Ладно, притворюсь Красной Шапочкой, которая верит, что Серый Волк – это домашнее животное. Но сама продолжу приглядывать за подозреваемым в три глаза.
Шустров не пожал, а поцеловал мне ручку. Надо же, он все еще заигрывает со мной! Может быть, и вправду не виновен?
Окончательно обстановку в штабе разрядил капризный голос Ланы:
– Афанасий Иванович, какой дурацкий снимок хотят приляпать на ваш плакат. Вы же здесь на динозавра похожи: голова маленькая, туловище огромное. Давайте я приглашу Севу Сладкого. Это очень модный питерский фотохудожник. Он без ума от меня, поэтому согласится приехать в вашу дыру и поработать за довольно скромный гонорар…
Вскоре стало очевидно, что Ритку пора спасать. Утром она добывала новости для своей газеты, днем она их описывала, вечером неслась в штаб. Утром, днем, вечером и ночью выдавала идеи для избирательной кампании в целом и предвыборной газеты в частности. Она просто зациклилась на этом. Когда я в очередной раз попыталась обсудить с ней, что маньяк до сих пор на свободе, она отмахнулась:
– Мне некогда заниматься глупостями. Мне надо верстальщика нового найти. Наш постоянный запил.
– Рит, это не глупости, речь о человеческих жизнях.
– Позвони «02» и пообщайся с ними на эту тему…
Такое бездушие меня покоробило. Лично я пока старалась поменьше бывать в штабе. Я, конечно, продолжу выполнять свое разведывательное задание, но сначала мне нужно, чтобы произошедшее подзабылось. Вечером в среду я силовым решением выдернула подругу из-за компьютера и повела на девичник.
Я, она, моя кузина Регина и наша общая знакомая Люда собрались в кофейне и заказали по коктейлю «Райское наслаждение».
– Я придумала, чем еще можно привлечь избирателей! – изрекла неисправимая Ритка. – К нам в газету пришло письмо от жителей четырех многоэтажек из города N. В их дворе будут строить пятую. То есть стройплощадка уничтожит парковку для машин, песочницу, лавочки, качели. Короче, они возмущены и готовят пикет. Пусть наш кандидат придет на сходку и поддержит протест. Об этом сделают сюжет для местного телевидения. Старый мэр о людях не думает, вместо того, чтобы осваивать окраины или сносить ветхое жилье, он лепит дома в центре, как ласточкины гнезда. Зато наш кандидат вместе с народом отстаивает его интересы. Ясно же, за кого обиженные жители проголосуют, плюс их родственники и знакомые…
– Классная идея, – оценила Люда. – Пусть твой Табуреткин тебе премию даст. Причем такую, чтобы не только на новые табуретки хватило, но и на кожаный диван.
– Кстати, помогать людям отстаивать свои права – это здорово. А ты, Вика, говоришь, что политика – сплошная грязь.
Эта реплика моей наивной кузины.
– То есть вы все-таки будете участвовать в этом фарсе? – поняла я.
