– Скучаете по калориям? Не терпится их вернуть? – усмехнулась я.
– Ладно, вместо мяса давайте есть рыбу, – согласился «пан спортсмен».
Николай взял кружку пива. Мы с Риткой заказали по фруктовому салату и от алкоголя отказались. За едой речь зашла о новом агитационном ходе: Марго и Виталий Максимович предлагали побить противника его же оружием – самим выпустить газету против Табуреткина.
– Мы будем вас ругать, Афанасий Иванович, – предупредил Шустров, – но так топорно и оголтело, что, во-первых, это привлечет всеобщее внимание, а, во-вторых, всем станет ясно, что вы – хороший мужик.
– Это как же так ругать? – заинтересовался кандидат.
– Ну, например, вы ведь знаете английский и немецкий языки? – спросила Ритка.
– Да, неплохо владею.
– Вот видите. Значит, вы завербованы Западом. А языки выучили специально, чтобы общаться с ЦРУ и Штази. Иностранные спецслужбы мечтают подобраться к нашей столице, вот и хотят сделать вас мэром подмосковного города.
– А знаете, какое у вас хобби? – подхватил Шустров. – Вы коллекционируете дорогие автомобили – иномарки за сотни тысяч баксов. А когда они вам надоедают, вы дарите их нынешнему мэру, а потом сами же попрекаете его роскошными тачками в выступлениях перед избирателями. Хотя вся его вина лишь в том, что он не хотел вас обижать, поэтому не отказывался от презентов и вынужден ездить на вызывающе дорогих машинах.
– Лихо! – рассмеялся кандидат. – Какой я монстр, однако.
– Мало того, – отметила Рита, – этот ход позволит нам потом в газетах и на телевидении опровергнуть всю эту бредятину. Мол, вот до чего наши враги докатились: ничем не брезгуют, чтобы опорочить честного человека.
Маргарита, Шустров и Табуреткин откровенно забавлялись. Мы же с Николаем озабоченно переглядывались.
– Неужели непонятно, что вы все тут – потенциальные жертвы нашего душителя? – не выдержала я. – Разве обязательно устраивать махинации и манипуляции?
– А что делать! – отмахнулся Шустров. – Костин вон в детских садах и школах агитирует. Внушает педагогам и родителям, что отопительный сезон начнется, только если за него проголосуют. А на дворе холодная осень. Вот и приходится как-то выживать…
В этот момент ожил мой мобильник. На связи оказались дети Маргариты.
– Тетя Победа, мама говорит, что в термосе горячее остается горячим, а холодное холодным. Вот мы и добавили в суп мороженое. А получилось черт-те что, – пожаловался Глебка.
– Вы там голодные? – испугалась я.
– Не-а, мы чипсов наелись.
– Мы с мамой сейчас приедем, – пообещала я.
Оказалось, сотовый Маргариты разрядился, так что ее чада позвонили мне.
– Они боятся газ на плите зажигать, так что я им еду в термосе оставляю, – начала оправдываться подруга.
– Все правильно, дети должны расти самостоятельными, – кивнул Табуреткин. – Они должны привыкать, что за них никто ничего не сделает. Нужно своей головой думать, преодолевать трудности. Тогда из них вырастут политически активные граждане, которые будут голосовать не за старого вора, а за нового мэра.
Господи, похоже, он только про себя и может говорить.
– Пойдем, Маргарита, я поймаю такси, – поднялся Николай.
– Ну а мы еще посидим, – заявил Шустров. – У нас дети пока не плачут.
– Я тоже останусь, – неожиданно я развернулась, как самолет на авиашоу.
Двое из тех, кто звонил Чумазову, сидели передо мной подвыпившие, веселые, утратившие бдительность. Надо брать их тепленькими. А Ритка и Николай с супом и детьми как-нибудь разберутся. Да и не как-нибудь, а очень даже хорошо.
Я подождала еще полчаса, мило улыбаясь и прихлебывая минералку, хотя за нашим столиком употребляли и кое-что покрепче.
– Афанасий Иванович, Виталий Максимович, признайтесь как на духу, вы ведь общались с журналистом Чумазовым в день его гибели? – прямо спросила я после очередной пары рюмок.
– Ого, вы нам еще и лампой в лицо будете светить, Виктория? – удивился Табуреткин такому повороту. – Опять допрос!
– Действительно, с чего такой интерес? – хмыкнул Шустров.
После того как я доставила ему столько неприятных минут, заставив публично оправдываться насчет шарфа и денег, он стал вести себя со мной весьма холодно. Ручки не целовал, комплиментов не говорил. Вот ведь каковы мужчины! Не любят, когда против шерсти. Им послушных, на все согласных подавай, желательно, вообще глухонемых, но с хорошей фигурой и неизменной улыбкой.
– Да меня недавно в милицию вызывали как свидетеля. Помните, ведь это я обнаружила первый труп. Понадобилось что-то уточнить. Мол, так он лежал или этак. Ну я уже и не помню, как труп лежал. Зато я увидела, что на столе следователя лежит любопытная бумажка. «Распечатка звонков» называется. Исходящие и входящие вызовы мобильного телефона Чумазова, – с совершенно искренним видом соврала я.
