– Его кто-то насильно удерживает?
– Да. Иначе он не исчез бы так бесследно. Он бы предупредил нас каким-нибудь образом.
– Каким? – спросила Натали.– И ты, и я оставляли свои послания на автоответчике, но их кто-то стирал. Если мы не могли связаться друг с другом, как бы это удалось Солу? Особенно если за ним следят?
– Серьезный довод,– согласился Джентри. Натали вздрогнула. Он придвинулся ближе и прикрыл ее полой своего одеяла.
– Вспоминаешь вчерашний вечер?
Девушка кивнула. Всякий раз, как она начинала обретать хоть какую-нибудь уверенность, к ней снова возвращалось то ощущение, когда сознание Энтони Хэрода проникло в ее мозг, и все тело ее охватывало дрожью, словно при воспоминании о каком-то зверском насилии. Впрочем, это и было насилие.
– Все позади,– промолвил Джентри.– Больше они не доберутся до тебя.
– Но они все еще там,– прошептала Натали.
– Да. И это главная причина, по которой нам следует попытаться выбраться из Филадельфии сегодня…
– Ты по-прежнему считаешь, что Хэрод не имел отношения к автобусу?
– Не представляю, как он мог это сделать,– ответил Джентри.– Он был без сознания, когда мы уходили. Если ему и удалось прийти в себя минут через десять, заниматься умственной гимнастикой он был явно не способен. Кроме того, разве у тебя не сложилось впечатление, что он мог использовать свои способности только с женщинами?
– Да, мне так показалось, когда он… когда он…
– Доверься своему чувству,– посоветовал Джентри.– Кто бы на нас ни натравил вчера этих ребят, среди преследователей явно были лица мужского пола.
– Но если это не Энтони Хэрод, тогда кто?
Уже совсем стемнело. Откуда-то издалека послышался вой сирены. Разбитые фонари, тускло освещенные окна, снег, мрачные, нависшие над пустырем тучи – все казалось нереальным, словно свету не было места среди этих грязных кирпичей и ржавого металла.
– Не знаю,– вздохнул Джентри.– Зато я знаю, что наша задача сейчас – затаиться и выжить. Единственная здравая мысль, которую я вынес из размышлений о вчерашних событиях, заключается в том, что кто бы нас ни преследовал, он хотел загнать нас сюда и вовсе не стремился убить… по крайней мере тебя.
Натали широко раскрыла глаза от изумления.
– С чего ты взял? Ты посмотри, что они натворили! Автобус… эти люди… А что они сделали с тобой?
– Да,– согласился Джентри.– Но тебе не кажется, что они могли бы справиться с нами гораздо проще?
– Как? – спросила Натали, хотя уже сама догадалась.
– Все это время при мне был пистолет. Если они видели нас, когда преследовали, они могли заставить меня выстрелить в тебя, а потом в себя.
Натали вздрогнула под одеялом, и Джентри обнял ее правой рукой.
– Значит, ты думаешь, они не пытались уничтожить нас? – спросила она.
– Это один из вариантов.– Джентри замолчал, и Натали поняла, что он не хочет развивать свою мысль.
– А другой? – настойчиво спросила она.
Он поджал губы и слабо улыбнулся:
– Другой вариант вполне согласуется с обстоятельствами: они были уверены, что нам некуда деться, и просто решили поразвлечься. Немного поиграть с нами.
Дверь за их спинами с шумом распахнулась, и Натали подпрыгнула от неожиданности.
– Эй, вы! – крикнул Лерой.– Марвин велел вас позвать. Тейлор вернулся и принес чемодан. Луис тоже вернулся с хорошими вестями. Они с Джорджем выследили, где живет эта старая сука, дождались, когда она уснет, и взяли ее. И ее белого ублюдка.
Сердце у Натали забилось как сумасшедшее, казалось, оно вот-вот вырвется из груди.
– Что значит – взяли? – прошептала она. Лерой ухмыльнулся.
– Пришили. Луис перерезал старухе горло, пока она спала. А Джордж с Сетчем закололи ублюдка ножами. Проткнули его насквозь раз десять, искромсали на мелкие кусочки. Больше эта сука не будет охотиться за членами братства.
Натали с Джентри обменялись взглядами и последовали за Лероем в дом, откуда доносились звуки веселья.
Луис Соларц был плотным темнокожим парнем с выразительными глазами. Он восседал во главе стола, а Кара и еще одна молодая женщина промывали и забинтовывали ему рану на горле. Его желтая рубашка была вся забрызгана кровью.
– А что с твоим горлом? – осведомился Марвин. Главарь банды только что спустился вниз.– Ты вроде сказал, что вы перерезали горло старухе.
Луис возбужденно кивнул, попытался заговорить, но издал лишь хриплое карканье и перешел на шепот:
– Ну, сказал. Белый ублюдок полоснул меня, когда мы разделывались с ним.
Кара шлепнула Луиса по руке, чтобы он не тянулся к ране, и поправила повязку. Марвин облокотился на стол.
– Что-то я не понимаю. Ты говоришь, вы пришли к Фуллер, пока она спала, но этот сукин сын все же успел порезать тебя. И где, черт побери, Джордж и Сетч?
– Они все еще там.
– С ними все в порядке?
– Да, все нормально. Джордж хотел отрезать голову белому ублюдку, но Сетч велел ему подождать.
– Чего? – осведомился Марвин.
– Тебя подождать.
Натали с Джентри подошли ближе. Натали вопросительно посмотрела на Роба, но тот лишь пожал плечами, все еще закутанными в одеяло.
Марвин сложил на груди руки и вздохнул.
– Расскажи все сначала, Луис. Все с самого начала. Луис прикоснулся к своему перебинтованному горлу:
– Больно.
– Рассказывай! – рявкнул Марвин.
– Хорошо, хорошо. Мы с Джорджем и Сетчем поговорили с местным народом, как ты велел, но никто ничего не видел, и мы решили, что с нас довольно, понимаешь? Мы стояли на Джермантаун-стрит, а она вдруг выходит из магазина на улице Вистер.
– Магазин Сэма Дели? – переспросил Кальвин.
– Вот именно,– хмыкнул Луис.– Мадам Вуду собственной персоной.
– Вы узнали ее по моей фотографии? – спросила Натали.
Все обернулись к ней, а Луис бросил на нее странный взгляд. Натали подумала, что, наверное, женщине положено молчать на военных советах, но она откашлялась и снова спросила:
– Вам помогла моя фотография?
– Да, она тоже,– хрипло прошептал Луис.– Но с ней к тому же был белый ублюдок.
– Ты уверен, что это был он? – усомнился Лерой.
– Да, уверен,– подтвердил Луис.– И Джордж его видел раньше. Тощий такой, длинные грязные патлы, дикие глаза. Много таких придурков разгуливают со старухами, чтобы можно было ошибиться?
Все присутствующие дружно разразились хохотом. Натали подумала, что это разрядка после нервного напряжения.
– Продолжай,– сказал Марвин.
– Мы двинули за ними, пока они не вошли в старый дом. Сетч говорит: «Валяйте», а я говорю: «Нет,
