– Темно-зеленый Джеймс лежит у моих ног, – громким, уверенным голосом стопроцентного отличника перевел Вася Забиякин.
– Что?! – В первую минуту я не поняла.
Что с Джеймсом-то? Может, он мой собрат по несчастью. Тоже вчера присутствовал на русско-немецком приеме и тоже выпил чего-нибудь не того, вот и стал зеленым и до сих пор подняться не в состоянии. Видимо, у меня доза была меньше. Или просто холодная вода быстрее привела меня в чувство.
– Сам удивляюсь, Виктория Викторовна, но тут так написано, – Вася лишь развел руками.
Он ведь старался, переводил, выполнил домашнее задание и теперь на уроке поражал меня результатами своего труда.
– Вася, может, пора «Скорую» вызывать? – поинтересовалась я, озаботившись состоянием здоровья Джеймса.
Класс захихикал. На выручку мне и Забиякину пришла отличница Катя:
– Это не Джеймс, это Темза. Просто пишется похоже. «Темно-зеленая Темза лежит у моих ног». Автор этих строк гуляет по Лондону.
– Так и есть, – подтвердила я.
– А я что, я ничего, – засопел Вася. – Я же в Лондоне не был…
Я еле дождалась конца урока. Мысли мои были заняты вовсе не артиклями и двойными отрицаниями.
На перемене в учительской преподаватель начальных классов делилась впечатлениями:
– Спрашиваю у класса на природоведении: какая птица оставляет свои яйца в чужих гнездах? Антипов первым поднимает руку и очень уверенно и серьезно говорит: петух! И ведь с этим не поспоришь…
– А мои тоже учудили, – подключилась географичка. – Интересуюсь: что делать, если заблудился в лесу, куда идти, непонятно, как определить, где север, где юг? Они мне отвечают: дождаться осени, и птицы полетят на юг…
– Виктория, как все прошло вчера? – повернулась ко мне Ираида Менделева.
Я аж подпрыгнула от вопроса. Неужели все уже в курсе моего вчерашнего заплыва? И сейчас будут глазеть на меня с презрением и осуждением. Докатилась! Вернее, доплыла. Может быть, сказать, что я – давнишняя поклонница моржевания?
Ну откуда все всё узнают? Черная вдова не стесняется обсуждать мою личную жизнь. А Таблица – мой досуг.
– Вчера? – замялась я. – Да, собственно, ничего особенного.
– Ну как же. Международная встреча на теплоходе. Гёте – Толстой! И вы там были, я в сюжете в теленовостях вас мельком видела.
– Да, Виктория Викторовна, вы теперь не простая учительница, – вспомнила географичка.
Ага, не простая. Водоплавающая. Хорошо, что телевидение снимало лишь момент отплытия корабля, который для меня чуть не оказался «Титаником».
– И какие они – люди из Веймара? На них отложил свой отпечаток Гёте?
– Ага, как петух в чужих гнездах, – нервно засмеялась я.
Таблица Менделеева буквально пригвоздила меня взглядом.
– Ну то есть, конечно, они интеллигентные такие люди, – забормотала я. – Приятные.
– Боже мой, вы что, с ними даже не поговорили как следует? Не обсудили взаимопроникновение наших культур? Толстой ведь, несомненно, читал Гёте. Это такая интересная тема. Лучше бы уж ваш жених меня пристроил на эту работу. И мы бы обсудили духовные искания Фауста и Андрея Болконского. Оба устали от жизни, разочаровались. Одному попался на пути бес, а второму – бесенок. По имени Наташа.
Интересно, есть ли на свете люди, которые обойдутся без критики в адрес толстовских героинь, а заодно и в мой?
– Вы слишком строги, Ираида. Простота, естественность и открытость – это не от дьявола, – пробасил Сивоброд.
А мы и не заметили, как он вошел.
– Конечно, это мое личное мнение. Не люблю таких несерьезных, таких попрыгуний, – зарделась Таблица.
– Виктория, помнишь, ты просила меня полистать архивные записи, – обратился ко мне Николай. – Так вот, я нашел кое-что на интересующую тебя тему.
– Отлично! Приглашаю тебя на пиццу и разговор!
Это, конечно, не собственноручно испеченная кулебяка, а заказанная еда, но предусмотрен десерт в виде общения с Ритой.
Обожаю своих друзей. Они не считают меня несерьезной попрыгуньей, которая не умеет поразить веймарца даже знаниями на уровне школьной программы. Они воспринимают меня всерьез. Даже когда я говорю о призраках, колдовстве и заплывах в Москве-реке…
Но от этих приятных размышлений меня оторвали. В учительскую влетела завуч по воспитательной
