продолжит чинить нам препятствия, если мы столкнемся хотя бы с еще одним эпизодом подобного рода, мы применим все средства, общественные и частные, чтобы найти и уничтожить его в соответствии со способом, процитированным Джимми из Откровения. Ведь это было Откровение, брат Дж.?
– Именно так, брат К.
– Прекрасно. – Барент встал. – А теперь, думаю, мне надо немного поспать. У меня завтра встреча в Лондоне. Спальные места для всех готовы, так что можете располагаться. Где бы вы хотели, чтобы вас высадили?
– Лос-Анджелес, – ответил Хэрод.
– Новый Орлеан, – сказал Саттер.
– Нью-Йорк, – пробормотал Кеплер.
– Хорошо, – кивнул Барент. – Несколько минут назад Дональд сообщил мне, что мы находимся где-то над Невадой, так что первым мы высадим Тони. Боюсь, Тони, ты не успеешь воспользоваться всеми удобствами, но немного вздремнуть перед посадкой сможешь.
В дверях, ведущих в коридор, появился Хейнс.
– До встречи в летнем лагере Клуба Островитян, джентльмены, – произнес Барент. – Желаю всем удачи.
Стюард в синей униформе проводил Хэрода и Марию Чен в их отсек. Задняя часть «боинга» была превращена в огромный кабинет Барента, гостиную и спальню. Слева по коридору, напоминавшему европейские поезда, шли вместительные комнаты, декорированные нежными оттенками зеленого и кораллового цветов. В них имелись ванная, большая кровать, диван и цветной телевизор.
– А где же камин? – обратился Хэрод к стюарду.
– Кажется, в частном самолете шейха Музада есть действующий камин, – без тени улыбки отозвался миловидный стюард.
Хэрод положил в стакан лед, налил водки и только устроился рядом с Марией Чен на диване, когда в дверь постучали. В комнату вошла молодая женщина точно в такой же униформе.
– Мистер Барент спрашивает, не хотите ли вы с мисс Чен присоединиться к нему в гостиной?
– В гостиной? – переспросил Хэрод. – Черт, конечно хотим.
Они проследовали за женщиной по коридору и миновали дверь с кодовым замком, которая вела к винтовой лестнице. Хэрод знал, что на коммерческих рейсах 747-го образца подобные лестницы вели в гостиные первого класса. Поднявшись наверх, Хэрод и Мария Чен застыли в изумлении. Сопровождавшая их женщина спустилась вниз и закрыла дверь, отрезав последний луч света, шедший из коридора.
Помещение было не слишком большим, но казалось, что кто-то снял здесь верхнюю часть самолета, и теперь сквозь потолок можно было взирать на небо, открывавшееся на высоте тридцати пяти тысяч футов над землей. Над головой сияли мириады звезд, разливая вокруг ровный, немеркнущий свет. Слева и справа были видны темные конусы крыльев, на которых мигали красные и зеленые навигационные огни. Внизу раскинулся полог облаков, освещенный звездным сиянием. Казалось, ничто не отделяет их от бесконечного пространства ночного неба. Лишь смутные контуры указывали на присутствие в гостиной низкой мебели, а в глубине угадывалась фигура сидящего человека.
– Боже мой, – прошептал Хэрод и услышал рядом резкий вздох Марии Чен.
– Я рад, что вам нравится, – донесся из темноты голос Барента. – Проходите и располагайтесь.
Хэрод и Мария Чен осторожно двинулись по направлению к креслам, стоявшим вокруг низкого круглого стола, стараясь свыкнуться с необыкновенным зрелищем. Оставшаяся за их спинами винтовая лестница была обозначена светящейся красной полосой на первой ступеньке. С запада черной полусферой звездное небо закрывало отделение для экипажа. Хэрод и Мария Чен погрузились в мягкие кресла, не отрывая глаз от неба.
– Это специальное пластиковое покрытие, – пояснил Барент. – Более тридцати слоев. Но почти идеально прозрачное и очень прочное. Оно крепится к бесчисленному количеству опор, толщиной с волос, и потому они не препятствуют целостному восприятию. Внешняя поверхность при дневном свете отражает лучи и выглядит как обычный блестящий черный корпус. Мои инженеры работали над ее созданием целый год, а потом еще два года мне потребовалось на то, чтобы убедить комитет гражданской авиации, что эта штука может летать.
– Невероятно! – восхищенно прошептала Мария Чен, и Хэрод увидел отражение звездного света в ее темных глазах.
– Тони, я пригласил вас сюда, потому что дело касается вас обоих, – начал Барент.
– Какое дело?
– Вы, наверное, уловили некоторое напряжение, возникшее не так давно в наших кругах? Атмосфера накаляется.
– Я заметил, что все еле сдерживались, – сказал Хэрод.
– Так вот, – кивнул Барент. – События последних нескольких месяцев были довольно неприятными.
– Не понимаю почему, – усмехнулся Хэрод. – По-моему, мало кого заботит, что их коллег разорвало на части или они утонули в реке Шилкил.
– Дело в том, что мы слишком расслабились, – промолвил К. Арнольд Барент. – Наш клуб существует уже много лет, даже десятилетий, и, возможно, затеянная Вилли игра даст нам шанс осуществить необходимое… э-э… сокращение.
– Только в том случае, если речь не идет лично о нас, – ответил Хэрод.
– Вот именно. – Барент налил вина в хрустальный бокал и поставил его перед Марией Чен.
Глаза Хэрода уже привыкли к темноте, так что теперь он отчетливо различал лица, но от этого сияние звезд казалось лишь ярче, а верхушки облаков приобретали еще более переливчатые оттенки.
– Меж тем, – продолжил Барент, – в нашей группе произошла определенная разбалансировка, и то, что было действенным при иных обстоятельствах, перестало работать.
– Что вы имеете в виду? – осведомился Хэрод.
– Я имею в виду, что образовался вакуум власти. – Голос Барента был столь же холоден, как сияние звезд, в котором они купались. – Или, точнее, общее ощущение того, что образовался вакуум власти. Вилли Борден дал возможность ничтожествам счесть себя титанами, и за это ему придется заплатить жизнью.
– Вилли заплатит жизнью? – переспросил Хэрод. – Так, значит, все разговоры о дальнейшем сотрудничестве и вступлении его в клуб не более чем блеф?
– Да, – подтвердил Барент. – Если потребуется, я лично буду руководить клубом, но ни при каких обстоятельствах этот бывший нацист за нашим столом не появится.
– Тогда зачем… – начал Хэрод и умолк. – Вы думаете, что Кеплер и Саттер готовы предпринять самостоятельные шаги? – спросил он после паузы.
Барент улыбнулся:
– Я знаком с Джимми очень давно. Впервые я увидел его сорок лет назад, когда он читал проповедь в Техасе. Он обладал несфокусированной, но непреодолимой Способностью. Он мог заставить целую толпу потных агностиков делать то, чего он от них хотел, и делать это с восторгом во имя Господа. Но Джимми стареет и все меньше и меньше полагается на свою силу убеждения, пользуясь вместо этого аппаратом убеждения, который он создал. Я знаю, что на прошлой неделе вы посетили его маленькое королевство… – Резким движением руки Барент пресек возражения Хэрода. – Ничего страшного, Тони. Джимми наверняка предупредил тебя, что мне станет об этом известно… и что я пойму. Не думаю, что Джимми желает опрокинуть нашу тележку с яблоками, но он чувствует грядущие перемены во властных взаимоотношениях и хочет оказаться на нужной стороне, когда это произойдет. Вмешательство Вилли нарушило наше шаткое равновесие, как может показаться на первый взгляд.
– А в действительности? – поинтересовался Хэрод.
– Нет, – жестко сказал Барент. – Они позабыли о существенных вещах. – Он выдвинул ящик стола, за которым они сидели, и достал маленький пистолет. – Возьми, Тони.
– Зачем? – Хэрод почувствовал, как по коже у него поползли мурашки.
– Пистолет настоящий и заряжен, – произнес Барент. – Возьми его, пожалуйста.
Хэрод выполнил просьбу.
– О'кей, что дальше?
