скутеристы и люди на небольших «сигвеях» катались на соседствующих велосипедных дорожках. Небольшая часть людей передвигалась по широким аллеям на лошадях. В округе не было видно ни одного небоскреба. Все дома выстроены в одном стиле и не превышают сорока этажей.
При взгляде на всю совокупность домов, которые я увидел, понимаешь золотую середину между одинаковостью и пестротой разнообразия. Дома были разные, но в одном стиле. Все первые этажи были украшены козырьками из ткани. Судя по ярким лоткам под ними, там торгуют разными вкусностями. Люди с колясками гуляют по тротуарам и паркам. Дети купаются в фонтанах, хотя рядом, о чудо, находятся бассейны с лежаками и зонтиками. Было ощущение, что мы попали на морской курорт. Но Москва и бассейны на улице никак не вяжутся в моём сознании.
Мне очень нравится, как солнце играет в воде бассейнов причудливыми зайчиками. Все бассейны одного синего цвета. А Москва-река непривычно лазурна и прозрачна. Суда, которые медленно и вальяжно возят туристов, стыдливо демонстрируют сквозь прозрачную воду своё днище и киль.
— Город слегка изменился, — пошутил я, глядя на водителя.
— Знаешь, тут, говорят, наоборот старались сохранить первозданный облик Москвы.
— А куда делись небоскребы? — спросил я. — Все дома небольшие и очень красивые. Мне всегда очень нравились эти шпили, колонны, завитушечки и лепнина.
— Небоскребы в XXXV веке не нужны, — сказал Всеволод Владимирович, — у нас не так много народу и слишком много земли, чтобы строить такие махины. Да и безопасность небольших домов намного выше. Плюс красота. Вот тебе нравится 15 минут ездить на лифте?
— Я всегда предпочитаю ходить по лестнице пешком. Ваш город очень красив.
— Всегда пешком? Ммм… Так ты станешь богатым человеком у нас.
— В смысле? — спросил я.
— Я потом тебе всё расскажу, но если быть кратким, за любую физическую активность социальная сеть начисляет нам коины. Стоп! Давай заедем на Чистые пруды к моей знакомой в кафе, я ужасно хочу скушать жареного мяса. Я угощаю.
Я кивнул головой, но этого не потребовалось. Импульсивный патрон уже повернул направо и нырнул в съезд вниз. Мы ехали по небольшому однополосному тоннелю и через двести метров оказались в большой подземной парковке. На большой скорости проехали сквозь помещение и плавно припарковались рядом с чёрным матовым внедорожником.
Всеволод Владимирович отлепил свой лист от панели приборов, при этом его дверь открылась. Я повторил его движение и, сложив волшебный листок вчетверо, положил в нагрудный карман и вышел из машины. Только стоя на паркетном полу парковки, я понял, как за эти два часа бешеных гонок затекли мои мышцы. Я поднял руки вверх и приятно потянулся.
Всеволод Владимирович поманил рукой, и мы пошли в сторону больших стрелок на полу. Если бы не паркет и тихо стоящие автомобили вокруг, я бы подумал, что нахожусь в метро. Нас обдувал сквозняк, привычный для обитателей подземки. Запах этого сквозняка был приятным, но непривычным. Пахло цветами и свежестью. Я внезапно подумал, что соскучился по запаху подземки. Жаль, что не скоро я смогу ощутить дикую смесь из запаха криозота, которым покрывают шпалы, озона, образующегося от электрической дуги на рельсах, и сгорающей тормозной жидкости. Я обожаю запах метро.
Мы вышли к бесшумному хрустальному эскалатору, уходящему высоко вверх. Очень не хватало рекламы на стенах. Эскалатор был похож на тот, что я встречал возле дома Всеволода Владимировича. Когда мы встали на ступеньки, эскалатор плавно ускорился, и мы поплыли вверх, держась за поручни. Когда мы добрались до середины пути, я осознал, что наконец-то человечество дошло до того, чтобы поручни двигались синхронно со ступеньками, и не приходилось перехватывать руку.
Через минуту мы стояли на выходе из «подземки» и щурились на солнце. Тишина машины и подземки резко сменилась весёлым людским гамом, звоночками велосипедов и всплесками купающихся в голубом бассейне неподалеку. Всё вокруг утопало в цветах и зелени.
— Всеволод Владимирович, а где же метро? — неуверенно спросил я.
— Володя, в качестве метро тут только одна ветка, рядом с мировым музеем. Там катают туристов. Сам подумай: зачем нам метро, если каждый может взять флип и доехать с большой скоростью до любой нужной точки. Довольно дико трястись с толпой незнакомцев в одном вагоне, заглядывая в их книги и газеты. Местные предпочитают кататься в индивидуальных флипах. Тем более что они совсем не мешают пешеходам.
— Вы хотите сказать, что метро засыпали?
— Зачем засыпали? Его перестроили в подземные парковки. В наше время строить очень дёшево, поэтому это не составило труда. Пойдём.
Пожилой мужчина, несмотря на свой возраст, быстро зашагал по мягкому тротуару. Хотя на мне были мокасины с тонкой подошвой, я ощущал себя как в кроссовках, так как асфальт (или не знаю, как они его называют) был очень мягким, чистым и не скользким. Озираясь по сторонам, я отставал, и будь Всеволод Владимирович моей мамой, он бы схватил меня за руку. Думаю, несколько часов понадобится, чтобы осмотреться на аллее. Тут была масса развлечений, фонтанов, бассейнов, лужаек и даже горок аквапарков.
Через кустарник по бокам широкой аллеи виднелись высокие дома с различными украшениями. К одному из таких домов мы и отправились по выложенной узорами брусчатке. Под большим козырьком высокого первого этажа дома стояло около десятка сервированных столиков летнего кафе или ресторана. Несмотря на обилие подобных ресторанчиков в округе, этот был забит под завязку. Лишь два пустых столика стояли с табличками «Зарезервирован».
— Садись сюда, — сказал Всеволод, усаживая меня на забронированное кем-то место, — я сейчас.
Он убежал внутрь ресторанчика, а я остался нюхать соблазнительные запахи смеси пряностей, шашлыка и кофе. В животе заурчало так, будто желудочный сок подбирал концентрацию и состав для приёма пищи. Через пять минут прибежал патрон, тыкая на ходу в сложенный пополам листочек.
— Доставай свой лист и быстренько делай заказ, — сказал он, — я тебе помогу. Только проведи тремя пальцами по обратной стороне, чтобы я всё видел.
Я достал и развернул свой листок и провёл тремя пальцами на обороте. В правом верхнем углу, рядом с часами, появилась иконка «глаз». Всеволод Владимирович, сев рядом со мной, поколдовал пальцами в моём листочке, и через секунду я листал фотографии блюд этого ресторана. Рядом с фотографией было описание и значок видеоролика. Когда я дошёл до описания стейка из мраморной говядины, я ткнул пальцем в видеоролик и понял, что там съёмки процесса приготовления. Сразу вспомнилось, как я обычно угадываю по иностранным названиям текстового меню, вкусно будет или нет. Я поэтому и любил ходить в суши — там меню с фотографиями.
Не без помощи Всеволода Владимировича я сделал заказ и убрал лист в карман. Не прошло и минуты, как сногсшибательная улыбчивая официантка принесла нам томатный сок и салат, сообщив, что мясо будет готово через 15 минут. Расслабившись и попивая сок, я сказал:
— А я думал, в будущем можно будет дегидрировать уже готовое мясо за несколько секунд.
— Мы же с тобой не космонавты, — улыбнулся он, — кулинарная наука — самая консервативная в мире. Мало что отличается в процессе приготовления сейчас и три тысячи лет назад. Законы физики за это время не изменились. Максимум, чему мы научились — окунать мясо в специальный рассол, который во время готовки не даёт мясному соку вытекать.
— А он не вредный, этот ваш рассол? — спросил я, так как во мне властвовала фобия вкусовых добавок и консервантов.
— Хоть он и искусственный, но через 10 минут тепловой обработки полностью расщепляется и исчезает. Не бойся. У нас на законодательном уровне контролируется отсутствие химии в продуктах. Мы — это то, что мы едим.
— Вы молодцы! Видимо, поэтому сок и салат очень вкусные. А в салате как раз нет лука, который я не переношу, и сухарики, которые я обожаю. Соус тоже потрясающий, с чесночком и укропом. Всё как я люблю.
— Володя, это естественно. Сеть теперь знает твои вкусы, и с сегодняшнего дня ты будешь есть только вкусную еду. Любая еда, которая тебе предлагается, сначала даётся на пробу твоему виртуальному
