человек залился краской.
- Этот немец... Борден.., он погиб, не так ли? - осведомился Коуэн.
- Во время авиакатастрофы... Якобы погиб... Но Сол держался другого мнения.
- Значит, доктор Ласки считал, что его старый мучитель все еще жив? - задумчиво произнес Коуэн. - Но какое отношение имеет Борден ко всем этим убийствам в Чарлстоне?
Джентри снял свою кепку и почесал в затылке.
- Сводит старые счеты... Сол и сам не мог сказать наверняка. Он просто чувствовал, что оберст - так он называл Бордена.., каким-то образом имел отношение ко всему этому.
- Зачем Ласки встречался с Ароном?
- Признаться, я и не знал, что они встречались, - Джентри покачал головой. - До вчерашнего дня я вообще не знал о существовании Арона Эшколя. Сол вылетел из Чарлстона в Вашингтон, где он должен был с кем-то встретиться двадцатого декабря, однако с кем - он не сказал. Он должен был держать со мной связь, но с тех пор как он покинул Чарлстон, от него никаких вестей... Вчера я был в квартире Сола в Нью- Йорке и разговаривал с его домохозяйкой...
- Тимой, - вставил высокий телохранитель и тут же умолк, так как Коуэн бросил на него свирепый взгляд.
- Да, - подтвердил Джентри. - Она упомянула его племянника... Арона, вот почему я приехал сюда...
- О чем же доктор Ласки хотел поговорить с Ароном? - спросил Коуэн.
Джентри положил кепку на колени и развел руками.
- Если б я знал. У меня сложилось впечатление, что Сол хотел получить какие-то сведения о жизни этого Бордена в Калифорнии. Арон мог ему в этом помочь?
Прежде чем ответить, Коуэн довольно долго сидел, закусив губу.
- Перед встречей с дядей Арон взял отпуск за свой счет на четыре дня, - наконец ответил он. - Большую часть этого времени он провел в Калифорнии.
- И ему удалось что-либо узнать? - спросил Джентри.
- Этого мы не знаем, - вздохнул Коуэн, - А откуда вам известно о его встрече с Солом? Сол приходил в ваше посольство?
Высокий произнес что-то предостерегающее на иврите, но Коуэн не обратил на него никакого внимания.
- Нет, - ответил он. - Доктор Ласки встречался с Ароном неделю назад в Национальной галерее. Арон и Леви Коул, его коллега по внешним связям, сочли эту встречу чрезвычайно важной. Судя по словам их друзей и коллег по отделу, Арон и Леви в течение той недели хранили в шифровальном сейфе какие-то папки, которым придавали огромное значение.
- Что было в этих папках? - не слишком надеясь на ответ, спросил Джентри.
- Это нам неизвестно. - Коуэн пожал плечами. - Через несколько часов после того как была убита семья Арона, Леви Коул ворвался в посольство и изъял все материалы. С тех пор его никто не видел. - Коуэн устало потер переносицу. - И все это абсолютно необъяснимо. Леви - холостяк. У него нет семьи ни в Израиле, ни здесь, в Штатах. Он преданный сионист, бывший военный. Я не могу себе представить, чем его можно подкупить. С точки зрения логики, они должны были уничтожить именно его, а Арона Эшколя - только шантажировать. Вопрос только в том, конечно же: кто такие эти они?
Что мог сказать на это Джентри? Он только вздыхал тяжело, со стоном...
- Ладно, шериф, - сказал Коуэн, - расскажите нам, пожалуйста, что-нибудь, что могло бы нам помочь.
- Больше мне нечего добавить, - сказал Джентри. - Разве что могу рассказать вам историю Сола Ласки. - “Но как я смогу рассказать ее, не вдаваясь в подробности о Способностях этих.., вампиров, - подумал Джентри. - Они же не поверят мне. А если они мне не поверят, я погиб”.
- Нам нужно все, - жестко сказал Коуэн. - Все с самого начала.
Глава 8.
Джермантаун.
Суббота, 27 декабря 1980 года.
С помощью своего “Никона” со 135-миллиметровыми линзами Натали Престон пыталась запечатлеть противоречия умирающего города: кирпичные одноквартирные и каменные дома, банк, зажатый с двух сторон постройками XVIII столетия, антикварные магазины, забитые сломанной рухлядью, лавки Армии Спасения с поношенными вещами, пустые стоянки, заваленные мусором, грязные улочки и аллеи. Натали зарядила свой “Никон” черно-белой пленкой “+Х”, не заботясь о ее зернистости, и ставила длинные неторопливые экспозиции, чтобы было видно все до малейшей трещинки в стене. Но никаких следов Мелани Фуллер нигде не было.
Тогда она набралась мужества и зарядила свою “ламу” тридцать второго калибра. Теперь револьвер лежал на дне ее большой сумки под вторым картонным дном, заваленным ворохами пленки и крышечками от линз.
Днем квартал выглядел не столь отталкивающе. Накануне вечером, после того как самолет приземлился в темноте, Натали, ощущая полную растерянность, позволила своему соседу, назвавшемуся Енсеном Лугаром, отвезти ее в Джермантаун. Тот сказал, что это ему по пути. Его серый “Мерседес” стоял на долгосрочной стоянке. Сначала Натали обрадовалась, что приняла это приглашение: путь был долгим - по оживленному шоссе, через двухуровневый мост, в самый центр Филадельфии и за ее пределы, снова через автомобильную развязку, по скоростной автостраде и еще раз через реку (а может, это была уже другая река) и наконец по улице Джермантаун, широкому, вымощенному кирпичом проспекту, петлявшему между темных лачуг и пустых магазинов. К тому времени, когда они добрались до центра города и уже приближались к гостинице, в которой Лугар посоветовал ей остановиться, Натали не сомневалась, что вот- вот последует предложение: “Что, если я поднимусь к вам на минутку?” или “Я бы хотел показать вам свой дом. Он чуть дальше”. Но скорее всего первое; у него не было обручального кольца, однако это ничего не значило. Единственное, что понимала Натали, так это то, что сейчас последует неизбежное предложение и ее неловкий отказ.
Она ошиблась. Он высадил ее перед старой гостиницей, помог с сумками, пожелал удачи и отбыл. У нее мелькнуло подозрение, что он голубой.
Без нескольких минут одиннадцать Натали позвонила в Чарлстон и оставила свой номер телефона и номер комнаты на автоответчике Роба. Она надеялась, что он позвонит в начале двенадцатого, возможно, настаивая на том, чтобы она вернулась в Сент-Луис, но он не позвонил. Разочарованная, ощущая какую-то странную обиду и изо всех сил сопротивляясь желанию лечь и заснуть, она еще раз позвонила в Чарлстон в половине двенадцатого, используя устройство, которое ей одолжил Роб, но на пленке ничего не было, кроме двух ее звонков. Недоумевая и подсознательно испытывая некоторый страх, она легла спать.
При дневном свете все казалось более обнадеживающим. Хотя от Джентри так и не поступило никаких сообщений, она позвонила в “Филадельфийский обозреватель” и, упомянув имя своего чикагского издателя, смогла получить некоторые сведения от редактора газеты. Подробности преступления все еще оставались покрыты мраком, очевидным было лишь одно - четверо членов банды были обезглавлены. Штаб Братства Кирпичного завода располагался в городской расчетной палате на улице Брингхерст, всего в миле с небольшим от гостиницы Натали на улице Челтен. Натали нашла телефон расчетной палаты, позвонила и назвалась репортером из “Сан-Тайме”. Священник по имени Билл Вудз назначил ей встречу на три часа и пообещал уделить пятнадцать минут.
Весь день Натали занималась осмотром Джермантауна, все дальше и дальше углубляясь по унылым улицам и запечатлевая их на пленку. Это место, как ни удивительно, обладало странной притягательностью. К северу и западу от Челтон-стрит высились большие старые дома, хотя и заселенные несколькими семьями,