соображения по поводу голоса будут понятнее в контексте.
— Тогда начинай, — поторопил Астиг-Че.
Манмут услышал, как его товарищ глубоко вдохнул, хотя и располагал многонедельным, если не многомесячным запасом кислорода. Маленькому европейцу хотелось сказать по личному лучу: «Ты уверен, что готов развивать эту тему?» Впрочем, он ведь точно не знал, о чем пойдет речь, и поэтому промолчал. Но все-таки очень волновался за друга.
— Прежде всего, — начал Орфу Ионийский, — официальной информации пока еще не было, однако я убежден, что вы распознали тип спутников, составляющих экваториальное и полярное кольца планеты, к которой мы стремительно приближаемся… И бьюсь об заклад, львиная доля из них — не астероиды или небесные города.
— Верно, — согласился первичный интегратор.
— Некоторые, как мы знаем, возникли в результате ранних попыток «постов» создавать и выращивать черные дыры, — продолжал краб. — Громадные установки вроде ускорителя частиц, что врезался девять месяцев назад в орбитальный астероидный город, как нам показывали. Но много ли там подобных устройств? Несколько тысяч?
— Чуть менее двух, — подтвердил Астиг-Че.
— Готов поспорить, оставшуюся часть миллиона… объектов… размещенных «постами» на орбите, составляют хранилища данных. Не знаю точно, какого рода: вероятно, банки ДНК, хотя тогда потребовалось бы непрерывное жизнеобеспечение, так что скорее всего мы имеем дело с запоминающими устройствами на цилиндрических магнитных доменах в сочетании с некими усовершенствованными компьютерами постлюдей, иными словами, с настолько сложной системой памяти, какая до сих пор незнакома даже нам, моравекам.
Гигантский краб умолк. Наступила долгая, томительная для маленького европейца тишина. Интеграторы и прочие представители власти не переглядывались, но Манмут подозревал: они, безусловно, совещаются по личным каналам.
Наконец, спустя лишь несколько мгновений, Астиг-Че нарушил молчание.
— Да, в основном это запоминающие устройства, — согласился первичный интегратор. — Мы еще не разобрались в их природе, однако, судя по всему, перед нами блоки памяти квантового фронта волны на цилиндрических магнитных доменах.
— Причем каждый блок по большей части независим, — прибавил Орфу. — Можно сказать, у каждого свой собственный жесткий диск.
— Да, — подтвердил Астиг-Че.
— А львиная доля прочих спутников на кольцах, тысяч примерно десять, — стандартные энергопередатчики плюс некие преобразователи тахионного волнового фронта.
— Шесть тысяч четыреста восемь энергопередатчиков, — сообщил штурман Чо Ли. — Плюс ровно три тысячи тахионных волновых преобразователей.
— Откуда тебе все это известно, Орфу Ионийский? — осведомился могучий ганимедянин Сума Четвертый. — Уж не влез ли ты в секретные папки или на наши каналы связи?
Знаток творчества Пруста воздел кверху ладонями два сочлененных манипулятора:
— Нет-нет, я не столь подкован в компьютерных технологиях, чтобы тайком залезть даже в дневник своей сестры… конечно, если бы у меня была сестра и она вела бы дневник.
— Тогда как же… — начал Ретроград Синопессен.
— Логическим путем, — пояснил Орфу. — Меня всегда интересовала человеческая культура, в особенности книги. Столетиями я уделял большое внимание результатам наблюдений за планетой и кольцами, а также любым официальным сообщениям Консорциума Пяти Лун о малочисленных людях, оставшихся на Земле.
— Консорциум никогда не выпускал официальных сообщений об орбитальных запоминающих устройствах, — заметил Сума Четвертый.
— Не выпускал, — согласился иониец. — Но это было самым логичным предположением. Насколько известно, четырнадцать веков назад, когда «посты» покинули Землю, их численность составляла считанные тысячи, так ведь?
— Верно, — кивнул Астиг-Че.
— В то время моравеки-ученые сомневались даже, есть ли у этих существ нормальные тела… в нашем понимании, — проговорил Орфу. — Так зачем бестелесным возводить миллион городов на орбите?
— Отсюда не следует вывод, что кольца по большей части состоят из банков памяти, — возразил генерал Бех бин Адее.
Манмут поймал себя на мысли: «Интересно, как именно на этом корабле карают за шпионаж?»
— Следует, — произнес гигантский краб, — если взглянуть на то, чем занимались люди старого образца около полутора тысячелетий… И чем не занимались.
— В каком смысле: «Чем не занимались»? — неожиданно вмешался его лучший друг.
Маленький европеец не собирался встревать в разговор, однако любопытство взяло верх.
— Во-первых, люди не размножались, как положено природой, — ответил Орфу. — В течение столетий их оставалось менее десяти тысяч. И вот четырнадцать веков назад в Иерусалиме появился нейтринный луч, управляемый (как я понял из оперативных астрономических публикаций) модулированными тахионами. Луч этот бесцельно уходил в дальний космос. И вдруг ни с того ни с сего «старомодных» будто корова слизала. Всех до единого.
— Но только на время, — поправил Астиг-Че.
— И все-таки… — Казалось, Орфу вдруг потерял нить разговора, но вскоре продолжал: — Прошло чуть меньше ста лет, и на Земле возникли рассеянные поселения, что-то около ста тысяч людей старого образца. Явно, что это не потомки десяти тысяч исчезнувших. Не было никакого постепенного увеличения количества жителей, все произошло мгновенно, раз-два — и в дамки. Получите и распишитесь: вот вам сто тысяч человек невесть откуда.
— И какой же ты сделал вывод? — В голосе грозного первичного интегратора сквозило приятное изумление, как у профессора, обнаружившего нечаянные успехи у своего студента.
— Прежде всего эти люди не рождались, — ответил иониец. — Их вырастили.
— Непорочное зачатие? — съязвил Чо Ли.
— Вроде того, — не смутился краб и ровным, раскатистым голосом продолжал: — Полагаю, орбитальные ЗУ хранят и хранили сведения о всяком человеке: память, личность и сведения о теле (как знать, может, каждому выделяли отдельный спутник?), и «посты» частично восстановили поголовье. Это объясняет, почему количество землян достигало миллиона каждые несколько веков, затем уменьшалось до считанных тысяч и вновь как по волшебству резко вырастало до миллиона.
— Почему? — спросил центурион-лидер Меп Эхуу искренне заинтересованным, как показалось Манмуту, тоном.
— Минимальное поголовье, — пояснил Орфу. — «Посты» разводили «старомодных» лишь на половинную замену: то есть по одному ребенку на пару. Однажды я читал, будто бы люди старого образца живут ровно сто лет и потом исчезают. Этого достаточно, чтобы стадо пережило перемены климата и тому подобное, но и не разбредалось из резерваций. Однако население стремительно тает. Поэтому примерно раз в тысячелетие поголовье увеличивают до максимальной величины в один миллион человек. После чего каждой женщине по-прежнему дозволяется производить на свет не более одного ребенка, так что количество людей опять начинает быстро уменьшаться — до следующего искусственного возрождения.
— Где ты прочел, что «старомодные» живут ровно сто лет? — потрясенно вымолвил Чо Ли.
— В издании «Научный ганимедянин». Я восемь с лишним веков на него подписываюсь.
Первичный интегратор Астиг-Че поднял свою весьма гуманоидного вида руку:
— Прошу прощения, Орфу с Ио, меня восхищают твои блестящие выводы насчет назначения орбитальных устройств и кропотливые исследования всего, что связано с оставшимися ста тысячами «старомодных» людей (впрочем, за последние месяцы число их существенно снизилось из-за нападений неизвестных врагов), но ты обещал рассказать, откуда греческие боги взялись на Марсе, кому принадлежит голос, кто и как чудесным образом терраформировал Красную планету и что стало причиной нынешней
