кроме него — множество серебристых манипуляторов и зажимов из тяжелого металла, и на переднем конце системы управления двигателем — непомерно огромный двигатель большой тяги с десятками мелких пучков из реактивных сопел.
— Спускаю подлодку, — объявил по общей связи Сума Четвертый.
Внешние камеры космошлюпки позволили Манмуту наблюдать, как растворились длинные двери ее грузового отсека и «Смуглая леди», выпустив легчайшее облачко газа, осторожно выплыла наружу. Возлюбленная субмарина очень медленно повернулась, однако даже не попыталась обрести равновесие, ибо нужная система была заблаговременно отключена. Бывший капитан подумал, что еще никогда не видел ничего более противоестественного, нежели его «Леди» в открытом космосе, на высоте трех тысяч километров над густой синевой вечернего океана.
Робот-корабль, построенный в виде метлы, не оставил подлодку беспомощно кувыркаться, но приблизился и бережно привлек ее к себе руками-манипуляторами, словно любовник после долгой и мучительной разлуки, потом выдавил из себя ослепительную молекулярную оболочку из золотой фольги и с величайшей нежностью обернул ею всю субмарину. Видимо, инженеры опасались, что перепад температуры заставит сработать одну из черных дыр.
Реактивные сопла вновь заполыхали, похожий на богомола робот удалился от космошлюпки вместе со «Смуглой леди», закутанной в сверкающую фольгу, и направил устройство управления двигателем
— А как они собрались поступить с лазерными лейкоцитами? — осведомился по общей линии Орфу.
Манмут и сам задавался этим вопросом в течение восемнадцати часов тяжелой работы, ведь атаки «уборщиков» могли воздействовать на черные дыры боеголовок, но потом решил не забивать свой ум чужими заботами.
— Робота сопровождают — разумеется, невидимые, — боевые суда «Валькирия», «Неукротимая» и «Нимиц»,[82] — сообщил Сума Четвертый. — Они уничтожат любой лейкоцит, который к нему приблизится.
Иониец не выдержал и расхохотался по общей связи.
— «Валькирия», «Неукротимая» и «Нимиц»? Боже! Мы, миролюбивые моравеки, час от часу нагоняем все больше страху, верно?
Ему никто не ответил. Чтобы нарушить молчание, маленький европеец полюбопытствовал:
— А это какой из них… Ой, простите, уже пропал.
Небольшой фрагмент матовой черноты мгновенно зарубцевался, не оставив ни малейшего следа на фоне звезд и колец.
— Это была «Валькирия», — проговорил Сума Четвертый. — Готовность — десять секунд.
Ни один из моравеков не принялся считать вслух, однако Манмут не сомневался: мысленно считали все.
Наконец устройство управления двигателем озарилось голубоватым свечением, напомнив бывшему капитану излучение Черенкова, проистекавшее от боеголовок. Богомол-метелка тронулся с места и начал мучительно медленно удаляться. Хотя, конечно, маленький европеец отлично знал, что любой объект, даже если он выбирается из колодца земной гравитации, после долгого и непрерывного разгона довольно быстро набирает пугающую скорость, а робот еще и набирал тяговое усилие по мере восхождения. Стоило ожидать, что, когда устройство достигнет лунной орбиты, термически упакованная «Смуглая леди» сумеет вырваться в космическое пространство. Если потом черные дыры и активируются, Земля уже будет вне опасности.
Вскоре корабль-робот растаял на фоне подвижных колец. Манмуту при всем старании не удалось разглядеть и следа реактивных либо ионных выхлопов от невидимой троицы космических стражей, которые предположительно сопровождали судно.
— Отлично, теперь прошу всех выслушать меня, — сказал Сума Четвертый, закрыв двери грузового отсека. — Пока двое наших товарищей трудились на дне здешнего водного океана, произошло кое-что необычное. Нам нужно возвращаться на «Королеву Мэб».
— А что случилось с разведчиками?.. — заикнулся было маленький европеец.
— Можешь скачать все записи во время полета, — оборвал его ганимедянин. — Первичные интеграторы требуют, чтобы мы немедленно возвращались. «Мэб» на какое-то время должна улететь… Или по крайней мере подняться на лунную орбиту.
— Нет, — сказал Орфу с Ио.
Эхо короткого слова разнеслось по общей связи подобно раскату одинокого колокола.
— Как это нет? — спросил Сума Четвертый. — Таков приказ.
— Нам следует вернуться в Атлантический прогал, или брешь, или трещину в океане, — возразил Орфу. — Причем немедленно.
— Все, что вам нужно, это умолкнуть и крепче держаться, — заявил огромный ганимедянин. — Я веду шлюпку обратно, как мне велели.
— Взгляните на снимки с ваших камер, выполненные с высоты десяти тысяч метров, — произнес иониец и через кабельный Интернет переслал изображение всем находящимся на борту.
Манмут внимательно посмотрел. Прежде чем взяться отрезать боеголовки снарядов, он уже разглядывал этот вид: немыслимая брешь посреди океана, помятый нос боевой субмарины, торчащий из северной стены прогала, и небольшая кучка мусора вокруг.
— Оптически я незрячий, — промолвил Орфу, — но поработал с дополнительными радарами и обнаружил нечто странное. Вот максимально увеличенные и очищенные визуальные фотографии, какие мне удалось получить. Взгляните и сами скажите мне, стоит ли нам изучить поближе то, что здесь изображено.
— Я тебе сразу скажу, — процедил Сума Четвертый, — что бы мы ни увидели, это не заставит меня возвращаться туда. Вы двое пока не в курсе, так знайте: астероидный остров, куда мы высаживали ахейца, улетает прочь. Он уже изменил направление оси и прямо сейчас запускает реактивные двигатели. Кстати, наш друг Одиссей погиб. А на полярном и орбитальном кольцах оживают миллион с лишним спутников — устройства для квантовой телепортации, накопители массы и многое другое. Так что мы улетаем.
— ПОСМОТРИТЕ НА СНИМКИ, МАТЬ ВАШУ!!! — взревел гигантский краб.
И все на борту попытались зажать ладонями уши. Даже те, у кого их не было.
Манмут первым взглянул на ближайшую фотографию из целой цифровой серии. Орфу не просто многократно увеличил изображение по сравнению с первоначальным вариантом, но и прочистил его с точностью до пикселя.
— На дне океанской бреши лежит рюкзак, — заметил маленький европеец. — А возле него…
— Ружье для подводной охоты, если не ошибаюсь, — вмешался центурион-лидер Меп Эхуу.
— А рядом… похоже на человека, — подал голос один из черно-хитиновых воинов. — Только давно уже мертвого. Тело усохло и сплющилось.
— Нет, — возразил иониец. — Я проверял самым точным радаром. Это всего лишь термокостюм.
— Ну так что? — отозвался пилот из командирского кресла. — Субмарина выбросила кого-нибудь из членов экипажа или его пожитки. Подумаешь, лишний мусор.
Орфу громко фыркнул.
— По-твоему, вещички пролежали здесь более двадцати пяти стандартных веков? Что-то не верится. Посмотри на ружье, Сума. Оно совершенно не заржавело. А рюкзак? Он совсем не истрепался. А ведь эта часть суши открыта и знойному солнцу, и иссушающим ветрам.
— Это ничего не доказывает, — обронил ганимедянин, набирая координаты встречи с «Королевой Мэб» и запуская реактивные двигатели. — Пару лет назад один «старомодный» забрел сюда и нашел свою смерть. У нас сейчас заботы поважнее.
— Смотрите на песок, — промолвил иониец.
— Что? — удивился пилот.
— Вот, на пятом увеличенном снимке. Я, конечно, не
