ноги почти плашмя ложились по болоту. Топь вздрагивала, ходуном ходила вокруг него. Клочья вырванного мха, перемешиваясь с брызгами, летели из-под копыт лесного великана.
По сторонам, стараясь подброситься к мясистой шее сохатого, бешеным скоком неслись три волка.
Лось мчался в нашу сторону. Прижимаясь к деревьям, онемевшие от страха и любопытства, мы не могли оторвать глаз от лося и его преследователей.
Гибель сохатого казалась неизбежной. И тут произошло то, чего мы никак не ожидали.
Прыжок. Передний волк с разгона метнулся на шею лося, но сохатый резким ударом копыта оборвал прыжок хищника на лету, и волк, взвыв от боли и скаля клыки, кубарем покатился по болоту. В тот же момент два других хищника набросились на лося с разных сторон.
— Га! — вдруг громко выкрикнул Боря, и слышно было, как тенькнула тетива.
Я не знаю охотника, который любил стрелять белок из лука, но думаю, что на этот раз сын лесника не уступил бы ему.
Одновременно со звоном тетивы второй волк кувыркнулся по болоту и впился себе в бок зубами.
А сохатый, метнув на спину огромные рога, стремительно пролетел узкую лесную полосу, птицей перемахнул через протоку и, треща сучьями, скрылся в сосновой чаще.
Волки уходили в сторону. Лишь один из них, которому угодил удар копыта, все волочился по болоту, то отбегая, то снова припадая на мох, и за ним стлался окрашенный кровью след.
Когда, переждав минут десять, мы подошли к месту недавней схватки, там лежала перекушенная стрела, по одной половине которой Ленька Зинцов сразу определил, что второй волк унес в себе сапожную иглу.
Большая мечта
Зинцов в восторге от сохатого:
— Силен горбоносый! Ураганом пролетел!
— Силен! — подтвердил Павка.
— Как думаешь, карачун волку? Не выживет после лосиного копыта? — оборачиваясь к Борису, как к человеку более сведущему в лесных делах, спрашивает Ленька.
— Выправится, если стая не разорвет, — отвечает сын лесника. — Они живучие.
— Своего-то как же они разорвут? Волки волка?
— Ничего удивительного! На то они и волки.
— За то, что промах по лосю дал?
— За это ли — не знаю. А за то, что кровью от него попахивает и защититься не может, — разорвут. Подранка прикончить — это у них любимое дело.
Беседа о лосях да о волках растянулась у нас с малыми перерывами на весь обратный путь от Большого болота до сторожки. Наговорились вволю.
Происшествию на лесном болоте каждый из нас в своих тетрадях местечко уделил. По четырем записям «охотников за сказками» и составил я разговор, которым эта главка начинается.
По пути из леса Костя Беленький все о лосе беспокоился: где он да что с ним теперь будет. А мне дума об ушибленном волке покоя не давала.
«Добавить бы, — прикидывал я, — ему в бочину пару стрел с наконечниками — и наш».
Представляю, как бы мы притащили сначала на сторожку, а потом перевезли и в деревню волчью тушу с оскаленными клыками. Вот был бы праздник для всех мальчишек, и мы на этом празднике — именинники!
С этой мечтой и шагаю неторопливо, потихоньку переставляя шестик через каждую пару шагов. Чуть впереди и сбоку — Павка. С другой стороны — Боря, которого поджимает ко мне шагающий краем тропинки Ленька Зинцов. Случай на Большом болоте напоминает Боре другое, более печально кончившееся происшествие. И сын лесника рассказывает:
— Понимаете, охотник лосиху подстрелил. А она с теленком ходила. Маленький еще теленок, беспомощный. Ножонки тоненькие, а копытца скользят.
— Ты его видел? — спросил Павка и посмотрел на Борю умиленными глазами.
— Подожди, не забегай… Тятя тогда обход по участку делал. Пало у него подозрение, что тут что-то неладное, он и заторопился на выстрел. Охотник убежал. А лосиха поднимется, поднимется на передние ноги и опять на бок валится. Тятя — скорее домой. Запряг Гнедка да сообщать поехал. А мы с Нинкой к лосихе побежали.
— Нашли?
— Нашли. Подбегаем, а возле нее теленочек. Рыженький, худенький. Припал на колени, тычется в нее мордочкой. А лосиха уж мертвая.
— Я говорю тихонько Нинке: «Беги за молоком». А сам остался, подманиваю теленочка. Хотелось мне его погладить. А он пугается: отбежит и снова, гляжу, показывается из-за кустиков. А я не шевелюсь и к лосихе не подхожу. Он опять к ней прокрадется осторожненько и начнет обнюхивать. Принесла Нинка молока в подойнике. — Мы потихоньку поближе к лосихе его и поставили. Спрятались за деревьями…
— Ну, а потом что?.. Рассказывай скорее, — заторопил Ленька Зинцов.
— Ох, и нетерпеливый ты! Мы полчаса ждали, а ты и минутки подождать не можешь.
— Ладно, помолчу.
— Подошел теленок. К лосихе подошел и подойник с молоком унюхал.
— Молоко пил?! — снова, не удержавшись, вклинился в рассказ Зинцов.
— Пил, да пролил. Нинка еще раз бегала, и второй раз пил.
После этих слов Бори все мы вздохнули свободнее. Жалко было теленочка. А тут даже радостно стало.
Боря послушал, как мы между собой все это возбужденно перетолковывали, и сказал:
— Это еще не конец.
— А что же под конец было?
— Конца совсем не было.
— Почему не было?
— Потому, что жив лосенок.
— Жив?! — выкрикнули мы почти одновременно.'— Где же он? Покажи.
Боря глянул на нас удивленно и рассмеялся так весело, что и мы не удержались: тоже рассмеялись, сами не зная чему.
А Боря, замедляя шаг и придерживая шестик на весу, чтобы не стучал и не мешал разговору, в ответ на просьбу и нам вопрос задал:
— Как же я его покажу? Теперь ему… — Он быстро сообразил что-то в уме и досказал: — Теперь ему три года. Рогач. По лесу гуляет… А Нинку помнит.
— Почему ты так думаешь? — заинтересовался Костя Беленький.
— Не думаю, а знаю, — ответил Боря. — Она лосенка еще не раз молоком поила. Украдочкой от меня в лес ходила… Нинка хи-итрая! — растягивая и делая ударение на «и», не с упреком, а с каким-то особенным одобрением, с улыбкой на лице и в глазах произнес он. — Все старалась к дому его приучить.
— Не приучила? — до тонкости старался выяснить Костя так заинтересовавшую всех нас историю.
— Как тебе сказать… — замялся с ответом Боря. — Приучила немножко.
И объяснил:
— Зимой, когда метель метет и есть нечего, он сам к нашему забору приходит. Нинка сена ему выносит. Пока несет— он в сторонку отойдет. Нина домой, а он сено ест.
Такой конец рассказа каждому по душе пришелся. Рады мы за лосенка.
— Значит, каждого лося приручить можно, — решительно высказался Ленька. И начал дальние планы строить. Дельно, серьезно заговорил. На нас сердится, если кто на деловитые разговоры улыбнется
