— Я уже могу встать? — с сомнением произнес он.
— Попробуй, — так же неуверенно предложил я. Дру неловко встал, сделал пару шагов на пробу и обернулся на дилда. Мне показалось, что наш интеллигентный физик многое бы сейчас отдал, чтобы получить в руки меч на предмет изрубления дилда в квантовую капусту.
Мне страшно хотелось обнять Дру, в качестве поздравления с началом новой ходячей жизни, но объятия, пожалуй, стоило отложить до окончательной победы. В этот момент мне на глаза попался «гусь- лебедь» — он висел все там же — немного позади и выше драконьего хвоста. Во время моей лихой поездки по дракону я совершенно забыл, что за мною наблюдает с высоты сама принцесса Легр, — не до принцесс мне тогда было. И сейчас смущения от воспоминаний я не ощутил. Уверен, что сержанта Ши-Вьеур зрелище тоже не вогнало бы в краску. А вот принцессу?.. Так, ладно, принцессы принцессами, краски красками, а пора и о делах подумать.
Я сложил руки рупором и крикнул в направлении спины, где опять собрались в кучку хепы:
— Сфит!
Дымчатый хеп отделился от общей группы и споро потрусил к нам. Я собирался прихватить его с собой — лишняя пара рук никогда не помешает, да и привык я к нему, почти как к другу.
— Отчалили! — скомандовал я, как только подбежал Сфит. Оторвавшись от дракона, я еще раз обернулся на белый катер. Он оставался по-прежнему неподвижным; все равно ведь полетит за нами — знаю я ее.
Мы мчались к Льетгло, бесцеремонно врезаясь во фланирующие поперек нашего пути компании, через некоторые прорываясь даже с попутным торопливым мордобоем; сворачивали мы только перед крупными объектами транспортного и перевозочного типа. По пути я думал о ребятах. На каком же из дисков их искать?.. Передо мной поочередно возникали образы Ратра и Клипса. Придется, конечно, довериться интуиции. И все-таки… Гофмаршал почти наверняка ошивается где-то в районе турнирных побоищ. Ратр… Что я знал о пристрастиях Ратра? Предположительно — те же побоища. Стоп! Пристрастия. У лемхов Ратр успел пристраститься к псих-меду. Стало быть — кабак. Я вдруг понял, что очень мало знаю о своих друзьях, — я понятия не имел об их занятиях и склонностях в родных мирах. Вполне возможно, что Клипса, к примеру, стоило сейчас искать на каком-нибудь металлическом (или наоборот — симфоническом) концерте, а Ратра — на базаре среди менял. Хотя скорее всего они держатся друг друга. И выбирают что-то по общим интересам. К примеру — бордель… М-мда. Нет, это вряд ли. Хотя, конечно, кто их знает. Ладно, помимо борделя — какие у нас, Эйвов, могут быть общие интересы в Экселе? Правильно — драка да кабак. Остальное, как говорится, после войны наверстаем.
Основные зоны поиска были намечены. Между тем плотность набитости окружающего пространства всякой разношерстной всячиной увеличивалась, Льетгло приближалось и росло. Мы бессознательно двигались так, что в конце концов оказались где-то в районе его центра, напротив, наверное, самого веселого из дисков. Вся огромная площадь диска была затоплена бурным половодьем танцующего карнавала; гремела музыка, разноцветное карнавальное море гуляло крупными волнами и выплескивалось из берегов, ограниченных диаметром диска. Островами в бушующей стихии высились шатры, аттракционы и подмостки с идущими на них представлениями. С «потолка» — то есть с днища верхнего диска — подмигивали тысячи разноцветных ламп и оттуда же постоянно сыпался вниз снегопад серебряных блесток.
Здесь нам делать было явно нечего, предстояло только разобраться, в каком направлении теперь лететь — вверх по пирамиде или вниз. Я огляделся. Народы самых разных видов, размеров и окрасов сновали вокруг пачками и поодиночке — с карнавала на карнавал, сверху вниз, с диска на диск и просто слева направо — и от этой суетливой массовки рябило в глазах. Прямо перед нами, так, что нас наверняка обдало бы ветром, кабы в вакууме можно было поднять ветер, пронесся вверх мелкий человечек — ну вылитый Крейзел, только переодетый в какие-то невзрачные кожаные обноски с болтающимися со всех сторон клиньями. Я изловчился, поймал его снизу за ногу и подтянул обратно к нам. Человечек попытался было лягнуться, но я вовремя отпустил коротенькую ножку и ухватил его за ворот куртки. Больше не трепыхаясь, карлик висел передо мной, сердито и насупленно глядя на меня исподлобья. Тьфу, тьфу, тьфу, с нами крестная сила! Если я поймал не Крейзела — что наверняка нет, потому что пойманный тип нас в упор не узнавал, — то это был какой-нибудь его блудный брат-близнец.
— В какой стороне здесь турнирная площадь? — спросил я.
— Указатели надо читать! — возмущенно пропищал он, ткнув пальцем куда-то направо, в направлении диска. Судя по голосу, это был точно не лорд. Пока я шарил глазами по кромке диска, человечек из породы Крейзеловых яростно рванулся — я его отпустил — и взмыл ввысь, опять обдав нас иллюзией порыва несвежего ветра.
— До чего ж, зараза, на Крейзела похож! — высказался Ли, провожая гнома долгим взглядом.
— Призрак тени отца Гамлета, — проворчал я, трогаясь к кромке.
Вскоре мы нашли то, что искали, — диск при всей своей огромной площади ширину имел всего метра два, по кромке рядами горели огни и, оказывается, через равные интервалы был выдавлен в металле план с указаниями всех уровней Льетгло. Сколько ж там всего было! Легче, наверное, перечислить, чего там не было. Соответственно этому плану нам следовало лететь отсюда вверх — там находилась и турнирная площадь, и — через уровень от нее — кабак. То есть не знаю, в какой мере это был именно кабак, но в примерном переводе на русский слово перед уровнем означало как бы «дринк».
Мы влились в один из больших народных потоков, струящийся наверх, — так можно было двигаться, словно в лифте, и гораздо быстрее, чем в общей сутолоке. Хотя в другое время я наверняка предпочел бы действовать здесь соответственно пословице — тише едешь, дальше не будешь, зато больше увидишь. Каждый диск нес на себе отдельную идейную нагрузку, и очень скоро я получил возможность узнать о тайных пристрастиях Ли и Друлра, хотя меня вообще-то сейчас больше интересовали Ратр и Клипс.
Уровень сразу над карнавальным оказался копией Лас-Вегаса в проекции на плоскость — игровые автоматы, карты, рулетки, девочки и так далее и все в том же духе. Здесь наш физик дрогнул, отделился от нас и, подобно сомнамбуле, полетел в уровень, нацелившись на ближайший игровой автомат. Мы с ящером моментально его догнали и, взяв под белы рученьки, отбуксировали обратно в поток.
— Я только хотел попробовать, всего три фила! — слабо возражал Дру, в отчаянии глядя назад, где его со спины подстраховывал Сфит.
— Это стоит денег, а у нас их нет, — сочувственно, но непримиримо объяснял я.
— Я только взгляну! Один фил! — уговаривал муравей.
— А времени у нас еще меньше, чем денег, — увещевал его такой же неприступный Ли. Мы опять присоединились к потоку и без проблем миновали несколько дисков — с веселыми аттракционами, с буйной экзотической растительностью и доносящимися из-за этой растительности взрыкиваниями диких зверей, — здесь предлагалось поохотиться, коли были при тебе верные наличные. Мне запомнился уровень, уставленный по всей площади гигантскими прозрачными кубами, внутри которых дрались друг с другом диковинные животные — фантастические и жуткие порождения самых разных миров; поскольку серебра у этих зверюг не имелось ни в каком виде, они все никак не могли убить друг друга до смерти и обречены были непрерывно сражаться, иногда временно одерживая верх над врагом и лишь тогда получая возможность немного передохнуть.
На одном из дисков, аккуратно поделенном на большие квадратные участки, шли игры и соревнования спортивного типа, то есть разворачивалась настоящая спартакиада. Любой желающий мог за небольшую плату присоединиться и попробовать отвоевать себе в спортивной борьбе какой-нибудь приз. Тут я с удивлением увидел, что Ли откололся от нас и повис в стороночке, завороженно наблюдая за спортивным действом на ближайшем поле, где шло, по-моему, что-то вроде атлетического пятиборья. Мы переглянулись с Дру, дружно подкатились к ящеру с двух сторон и бережно повлекли его, даже не поворачивая, в направлении нашего потока. Он не сопротивлялся, лишь один раз глубоко и продолжительно вздохнул. Спартакиада уже давно осталась позади, а он все еще выдыхал этот скорбный вздох.
Турнирный уровень оказался зеленым полем, тоже поделенным на площадки, где шли сражения — исключительно холодным оружием и со строгим соблюдением надлежащих ритуалов. На диск мы опускаться не стали, а принялись кружить высоко над ним, среди других зевак, высматривая внизу что-нибудь, косящее под орлиную или волчью физиономию. В боях, помимо рыцарей, участвовали и скакуны самых неожиданных пород: под седлами здесь ходили не только бегемотообразные и страусовидные, но также огромные кошки и
