Слово за слово, он выложил усталой Наташе обидную историю своей незадавшейся журналистской карьеры. Она почему-то сразу оживилась, стала интересоваться дальнейшей перспективой. Каспар и тут не стал таиться, хотя обычно он старался не развивать тему своих занятий с малознакомыми людьми. Прикрывался учебой в институте и грядущей защитой диплома. Но Наташе можно было не заливать: про институт этики и права она слышала и справедливо называла его шарашкиной конторой, а вот тема «межличностных контактов» ее занимала гораздо больше.
– Слушай, может, ты и мой случай разберешь?
– А что у тебя за случай? – насторожился Каспар.
– Меня сестра старшая все хочет замуж выдать. За иностранца. Говорит, что я тут прозябаю. И никогда не стану судьей… да даже если б и стала – все равно наша судебная система насквозь прогнившая. И рано или поздно я зачахну. Она такая активная, ей тяжело сопротивляться…
– Насильно она все равно ничего не сделает, – беззаботно успокоил ее Каспар. – И к тому же зачем тебе я? У тебя уже есть своя Ханума!
Но Наташу настораживала такая Ханума. Она была бы не против деликатной и вкрадчивой Ханумы, которая действовала бы в масштабах города – но не мира. Urbi, но не Orbi! Каспар не слишком сочувствовал. Мне бы ваши проблемы! Послать подальше надо сестру – и вся недолга… И вообще, чего стоят пустые намерения. Вряд ли дойдет до дела – неужто она будет выкладывать кругленькую сумму за насильственное счастье своей сестры?
Каспар подкрепил все историей с ядовитой «Белой лилией» и литовским австралийцем. Мол, за матримониальные услуги надо еще и раскошелиться, а это серьезный барьер! Все-таки самолюбие осталось чуть потертым наждаком обиды. Хоть и обижаться глупо, но ему до сей поры и выговориться было некому. Не с Оленькой же было откровенничать на безрыбье… А язык чесался сообщить общественности, что у Шлыка на физиономии начертан водяной знак предупреждения: «Осторожно, скользкий тип!» И уж граждане вольны выбирать, рискнуть или держаться подальше. Но Наташа не дала закончить сагу:
– Так это наверняка была моя сестра! Она же мне тоже экзотического австралийца сосватала!
– Тоже литовца?
– Да, да! И русскоязычный он, и романтичный, и еще черт знает какой…
– А фамилия?
– Варанавичус.
По отвисшей челюсти Каспара и последующему утвердительному воплю Наташа догадалась, что попала в точку.
– Мама родная! Ты говоришь, она даже заплатила?!
– Ну… в общем, получается, что шутка вышла не из дешевых. А она что у тебя, любительница розыгрышей?
– У нее не поймешь, когда она всерьез, а когда для красного словца отца не жалеет, – досадовала Наташа. – Как выглядела та, что к вам приходила?
– Солидно. Видно, что своего не упустит. Такой даме палец в рот не клади.
– Вот я и не кладу! Ну-ка, поехали сейчас ко мне! Я тебе фотку ее покажу, скажешь, она это или нет.
Каспар чувствовал, что может влипнуть в очередную историю, но у него в мыслях не было отказываться. Это же часть его призвания – влипать. Про Олю он на время забыл. Ему уже мерещились детективные сюжеты. И не зря. Наташу явно тревожили намерения заботливой сестрицы. Положим, Каспара они тоже настораживали, но, может, все это излишняя подозрительность? Может, активная родственница движима благими намерениями. Чем не подарок – муж? Королевский подарок, кто будет спорить… Это тебе не жрица любви на ночь для шефа как презент от преданных сотрудников. Так зачем сгущать краски?
Наташа хмурилась:
– Есть у меня на этот счет некоторые мысли…
По фотографии Каспар однозначно опознал клиентку Шлыкова. Это не составляло особого труда: прическа, взгляд – все сошлось… Итак, она звалась Татьяна. Слишком простодушное имя для хищницы. Впрочем, как утверждала Наташа, Танюша умела маскироваться под личиной энергичной доброжелательницы. И более того, иногда ею и являлась! Как же все запутано…
Для начала требовался небольшой экскурс в семейную историю. Таня была сводной сестрой, у них с Наташей общий отец. Таня – его дочь от первого брака. Но так уж повелось в его втором браке: Танюша всегда была желанным гостем в новой семье. Мария Богдановна, Наташина мать, была женщиной сентиментальной, впечатлительной и доверчивой. Не то чтобы уж ангел во плоти, – она была способной и к домашнему терроризму: например, мучила домочадцев влажной уборкой и симфонической музыкой. Но разве не все жены немного тиранши? Грехи Марии Богдановны были в пределах ошибки, посему простительны. Она полюбила Танюшу с первых дней знакомства с нею. Общительная, доброжелательная, восприимчивая к искусству девочка… И это при том, что ребенок жил в тяжелейших условиях, потому как вскоре после развода родителей у восприимчивой девочки появился злой отчим. Пил, бил и изрыгал ненорматив даже во сне. Лупил падчерицу очень грамотно: так, чтобы не оставалось синяков, – по волосистой части головы. Мария Богдановна была в праведном гневе и предлагала вырвать девочку из лап злодея. Но ведь у Танюши была родная мать, которая, хоть и проявляла малодушную покорность мужу-извергу, сама вовсе не давала повода к лишению ее материнских прав.
Шли годы. Таня окончила школу и уехала подальше от родного дома. Куда бежать столичным штучкам, как не в другую столицу? Она махнула в Питер. Поступила в институт, получила временную прописку. Вышла замуж. Развелась. Когда бури молодости улеглись, она вернулась в Москву. Но в родном гнезде ее не ждали! Мама к тому времени тихо угасла, а злодейский отчим блудную падчерицу прописывать отказался. Борьба за жилплощадь – вечные бои без правил… И где тот окровавленный защитник слабых, поборник справедливости, условный Ван Дамм земли Русской, который в этих боях побеждает…
Пропуская долгие перипетии этой драматичной истории, Каспар усвоил следующее: добрячка Мария Богдановна прописала Танечку в свою квартиру. Благодарная и повзрослевшая девочка продолжала горячо дружить с нею и Наташей, наставляя последнюю на путь истинный и объясняя на своем примере, как не стоит вести себя с коварными мужчинами. Своим присутствием Таня не обременяла, снимала какие-то углы и вскоре совершила закономерную ошибку, отыскав себе нового мужа. От этой ошибки народился чудный мальчик. И вроде бытие встало на твердые рельсы. Таня с новым мужем наладили загадочный челночно- чулочный бизнес, с чудным мальчиком порой сидела Мария Богдановна… Годы продолжали идти. Ошибок успела наделать и Наташа, и у нее народилась чудная девочка. Мария Богдановна удалилась по-стариковски на дачу, там и проводила большую часть года. В один прекрасный момент Тане приспичило выдать сводную сестру замуж…
А надо заметить, что к Таниному мнению привыкли прислушиваться. Потому что она опытная и башковитая, потому что у нее сложная прическа и она умеет ее на себе носить, потому что она не растерялась в новых экономических условиях и на дни рождения приносит шикарный торт, который делают на заказ, и обновку, которая всегда отменно по фигуре. Словом, было немало причин Танюшиного авторитета. И потому Мария Богдановна горячо поддержала идею заграничного брака. А вот Наташу замысел озадачил.
И дело тут было не столько в географических излишествах, а в браке как таковом. Ведь она «бывалая», этот лучик света судебных коридоров, – в смысле, замужем уже была. Сие есть нешуточное испытание для девушки с принципами, да еще видавшей Фемиду вблизи, без повязки на глазах, взвешивающей стопки купюр на весах справедливости…
– У меня был неплохой муж, – вздыхала Наташа. – Но он сильно переоценивал свою роль. Дескать, кем ты была бы без меня… Можно было бы подыграть ему и избежать развода. Но я так не умею. Как говорится, протестую, ваша честь! А знаешь, когда брак можно считать удачным? Когда один из двоих признал себя помойной кошкой. Согласись, что тебя подобрали в грязи, что ты сдох бы, если б не судьбоносная встреча… и семейное счастье у тебя в кармане. Какие там общие ценности, паритетные основы, согласие по части взглядов на деньги-религию-государство! Забудь! Вытри ноги о золотые пропорции и прочие «киндер- кюхен-кирхен»! Будь головой Олоферна – и умрешь с Юдифью в один день…
– А если поменять кошке пол? В смысле, для помойных котов это правило работает? – интересовался Каспар.
