Привыкну. Обычная работа.
Приемник жужжал без перерыва уже часов двадцать, корпус раскалился, из коллектора вырывались горячие струи, будто из жерла вулкана.
– Последняя заливка, – сказал Копылов. – Весь комплекс прошел! Быстро получилось, а как-то неделю возились. Дышать не могли, в бассейн по очереди бегали.
– Это он помогал! – ответила Мина и погладила блок процессора. – С таким обеспечением можно и пошире порт держать, но я пока боюсь… его с цепи спускать.
– А ты не бойся. Оборудование тоже не простое. Прелесть пока смог оценить только я, но скажу, руки ни в чем не уступают мозгу. Когда комплекс развернем и подключим к процессору, сама почувствуешь. Данных соберем – обрабатывать успевать не будем.
– А знаете… это уже патология, – сказал Носов. – Человека трясет от нетерпения и жадности. Запустить скорее иглы, щупы в космос, сдавить, потыкать, на зуб попробовать.
– Ну так, – ответил Копылов, – и вы, врачи, в человека тыкали. Зато теперь знаете, куда уколы ставить.
– Дима, ты меня с Центром не свяжешь? – спросила Мина. – У меня вопросы по подключениям.
– Что, твой друг все-таки поставил в тупик? – сказал Дмитрий. – Не разобралась? Мне уже страшно. Смотри, когда Край начнем щупать, не ошибись.
После сборки и установки нового оборудования количество и качество получаемых данных изменилось. Поток информации хлынул в Центр. Оператор Дима измучился, проводя бессонные ночи в диспетчерской, а Носов все время вздыхал. Копылов же и Мина не вылезали из лаборатории, расходясь только на короткий сон.
– Ну, как там Ухо? – спросила Мина.
Ухом называли измеритель энергии-материи. Он был неисправен, сразу после запуска вывел фантастические кривые, его пытались отладить, но тщетно – каждый запуск Ухо сходил с ума, будто его опускали в плазменные недра Синей звезды.
Копылов измученно посмотрел на девушку. Глаза воспаленные, под ними – темные круги.
Куда Носов смотрел, подумала Мина.
– Иногда мне кажется, – сказал Копылов, – что с Ухом все в порядке. Это с нами что-то не так. В Центре разводят руками. Работает он, понимаешь? Работает. Может, процессор виноват? Данные считывает с ошибкой? Как думаешь? Я все проверил. Все. Но Ухо показывает прогрессирующую агонию энергии- вещества. В процессоре ошибка, других причин нет.
– Нет! Я работаю с ним, знаю, – ответила Мина. – Он не может ошибаться так… просто. Это как если ученый-физик первый закон Ньютона забудет.
– А что? – сказал Копылов. – Такое часто бывает.
Мина покачала головой.
– Дело не в нем. Я бы знала. Чувствовала! Не может быть, чтобы все остальное…
– Вот именно! – перебил главный инженер. – Вот именно!
Копылов закусил большой палец и принялся расхаживать по лаборатории.
– А кто нам сказал, что все остальные процессы идут без ошибок? – говорил он. – Обеспечение внутреннего оборудования… так, здесь чисто. Мы бы расхождения сразу заметили, тут процессору не сжулить. А вот внешнее оборудование, что в космосе болтается… так, а что у нас там? Хрономеры, гравитоны, термодатчики, спектрографы… они все выдают постоянные величины, все, кроме Уха. А он будто попал в эпицентр Большого Взрыва… почему? Там же ничего такого нет! – Копылов ткнул пальцем в стену, за которой был холод пространства. – Или есть? – спросил он.
Мина пожала плечами.
– Может, и есть… – сказал главный инженер и замолчал. Он подошел к стене и потрогал ее.
В зал вошел Дмитрий. Спросил:
– Что с Ухом?
Ему не ответили. Копылов гладил ровную поверхность стен, а Мина снова сканировала аппаратуру на ошибки.
– Попробую доверить отладку оборудования процессору, – сказала девушка. – На сто процентов, без моего вмешательства. Он должен справиться! Может, ему я мешаю…
Дмитрий хохотнул.
– Он настолько мощный, и я просто не могу использовать все его возможности, – сказала Мина. – Моих собственных не хватает.
– Ты не знаешь, как пользоваться своей аппаратурой? – спросил Дмитрий. – А еще удивляемся…
– Ты не понимаешь! Это же не вычислительная машина. Не только. У процессора огромные возможности, это экспериментальная установка. В Центре сказали, что сами не знают на сто процентов, что он может. Когда я работаю с ним, он принимает любую команду! Как джинн. Иногда я не знаю, что и как просить у него! Остальное оборудование – его глаза, уши, руки. Я могу не знать, что нужно им.
Мина принялась набирать команды.
– Он настолько превосходит человеческие возможности, что, похоже, я его только сдерживаю, мешаю ему, – сказал она.
Копылов вздрогнул – перед ним появились показатели внешней аппаратуры. Даже Дмитрий, который слабо разбирался, понял – что-то не так, слишком суетливо прыгали цифры и метались всевозможные кривые.
– Ну вот, – сказал главный инженер, – все остальные датчики тоже… будто в звезду окунули. Радиационная активность… ого, даже со временем что-то происходит. Это он сейчас все регулирует? – Он посмотрел на блок процессора.
– Да, – ответила Мина. – Но он исправен!
Копылов задумался.
Он осмотрел лабораторию, будто искал видимые причины непонятностей.
Бесшумно вспучился пол, из силового луча вышел Носов.
– Ну, что за Краем видно? – спросил он.
Копылов шлепнул себя по лбу.
– Понял, – сказал он. – Я понял. Осталось одно. Если все работает, а мы примем это, значит, показания верны. Если они верны, значит… значит, там что-то есть!
Он снова потрогал гладкую матово-серую поверхность стены, отделяющую его от черной бездны.
– Только не в космосе, – продолжил. – Мы заглянули за Край, вот что. Аппаратура берет информацию оттуда. Извне! Там – все это.
Он указал на экраны, где сходили с ума показатели.
– Надо связаться с Центром, – сказал главный инженер. – Я принимать решения не могу. Наверное, здесь не должно быть людей, и нас снимут. Зонд переведут на автоматику и… да о чем я? А ведь мы смогли выйти за пределы Вселенной! Это запомнят. Мина, отключай свой процессор, а то он нам натворит. Дмитрий, свяжись с Центром. И открывай сразу широкий канал, сейчас гостей будем принимать. И технику. Здесь уже без нас будут… Я принял решение эвакуироваться. По инструкции.
Мина завизжала и бросилась отдавать команды, но не успела. Дмитрий справился раньше, он активировал и открыл порт и ожидал начала связи.
Страшное случилось мгновенно.
Управление портом процессор неожиданно взял на себя. Ведь теперь он руководил активным внешним оборудованием.
– Выключай! – заорал Копылов, в диком приступе озарения он сразу все понял, но было поздно.
Приемная камера порта затрещала. Окно приемника потемнело, в нем хрустнуло, затем с громким щелчком отскочил кусок пластика.
– Сейчас как плазмой все зальет… или антиматерией! – в резкой тишине сказал Носов. – Гостинец-то с той стороны Вселенной будет…
– Предлагаю покинуть лабораторию… – начал Копылов, но не договорил.
От щербины в центре экрана к краям побежали трещины, раздалась серия звучных хлопков, и порт приемного канала взорвался. Брызнуло пластиковое крошево, и все инстинктивно прикрыли глаза.
