кровь — незримая, которую невозможно смыть ни с человеческих рук, ни с мраморных полов. Молчаливый крик Симоны уже вплетался в изящные арки ангельского поместья.
Глава 8
Эшвини никогда в жизни ничему так не радовалась, как тому, что ей наконец удалось вырваться из дома Назараха. Оказавшись на свежем воздухе, она никак не могла вдохнуть полной грудью, пока такси не оказалось как минимум в десяти минутах езды от поместья.
— Ты прочувствовала весь дом Назараха, — заметил Жанвьер, сидящий рядом с ней.
— Не только дом. — А если бы ей пришлось дотронуться до ангела… Душа сжалась в комок от ужаса. — Еще был Антуан. Даже Симона. Она совершила не один мерзкий поступок.
— И все-таки ее тебе жаль, — вздохнул Жанвьер. — И почему ты не жалеешь только меня?
— Потому что ты заноза в заднице.
Мужчина все еще смеялся, когда таксист остановился возле вокзала. Расплатившись, она выбралась из автомобиля и достала из багажника свои вещи. Жанвьер тоже вытащил свою сумку. Ранним утром Кэллан вернул им их вещи, в глазах вампира горело обещание возмездия.
— Итак, — произнес Жанвьер, когда она искала в карманах мелочь, чтобы купить билет. — Мы вернулись к тому, с чего начали, снова противники?
— Я твоя должница. Я не забуду.
— Уж я-то постараюсь. — Он наклонился и, когда она обернулась с билетом в руке, коснулся ее щеки. — Эшвини, что бы ты ответила, если бы я попросил верить мне?
— Слова — пустой звук. Значение имеют лишь поступки. — И вспомнив, что он пролил за нее кровь, она подняла руку, и ее ладонь легла на его, словно так и должно было быть. — Спасибо.
Выражение его лицо вдруг изменилось, став в тишине раннего утра неожиданно трогательным.
— Останься со мной. Я покажу тебе, что можно смеяться от восторга, кричать от страсти, плакать от радости.
«Он понимает меня, — вдруг подумала Эшвини. — Понимает так хорошо, что предлагает самый безумный из аттракционов».
— Ты уже начал это делать, — прошептала она. — Но у тебя своя дорога.
— Кто причинил тебе такую боль,
Ничуть не удивившись, что он догадался о том, чего она никогда не произносила вслух, Эшвини просто покачала головой.
— Ты не сможешь его убить.
Ресницы на мгновение опустились, скрыв пристальный взгляд. Когда он вновь открыл глаза, она ожидала увидеть прежнего обаятельнейшего Каджуна. Но в глазах все так же кипела тьма, и она никак не могла избавиться от ощущения, что он готов пролить за нее кровь из самого сердца.
— Ты его любишь?
— Когда-то любила, — честно ответила она. — А сейчас я уже ничего не чувствую.
— Лгунья, — его палец скользнул по коже, такое нежное и очень успокаивающее движение. — Если бы ты ничего не чувствовала, ты бы не работала на износ.
Ее спина напряглась, но она выдержала его взгляд и, пока поезд подкатывал к перрону, ни разу не отвела глаза.
— Может, я это делаю, потому что мне нравится. Свобода, эмоции, зачем мне отказываться от этого?
— В твоей душе живет ветер, — шепнул он. — Ты права. Но даже ветру иногда необходим покой.
Качая головой, она провела рукой по его затылку, наслаждаясь чудесными ощущениями.
— Лучше думай, что я бесконечная буря.
Поцелуй Каджуна оказался именно таким, как она думала — чувственным, чуть грубоватым и немного ленивым… просто волшебным. И когда она представила, что так же неторопливо и изысканно он станет целовать и другие мягкие, потаённые, места её тела, пальчики на ногах поджались от предвкушения. Жадные руки гладили ее спину, прижимая еще крепче, когда он исследовал ее так же тщательно, как и она его. Декадентский, острый, дикий вкус Жанвьера заполнял ее рот.
Когда она отстранилась, он на прощание прикусил ее нижнюю губу.
— До встречи, охотница Гильдии.
— Я захвачу арбалет в следующий раз, — пообещала она уверенно, зная, что Жанвьер не устоит перед искушением позлить ангелов.
Улыбка медленно расползлась по его лицу.
— Ты просто идеально мне подходишь.
— Если так, то у тебя большие проблемы, — она отступила назад и забралась на подножку вагона, когда прозвучал последний предупреждающий сигнал. — Я не завожу романов с вампирами.
— Кто-то говорил о романе? — он одарил ее безнравственной улыбкой, которую, казалось, приберегал только для нее. — Я говорю о крови, сексе и охоте.
Когда поезд тронулся, Эшвини поняла, что пропала. Потому что Жанвьер знал ее самые сокровенные мысли. «Кровь, секс и охота». Чертовски заманчивое предложение.
Выудив телефон, она позвонила директрисе Гильдии.
— Сара, я передумала.
— Насчет чего?
— Насчет Каджуна.
— Ты уверена? — поинтересовалась та. — Не так давно ты заявила, чтобы я тебя держала подальше от него, иначе ты закончишь свои дни в одиночной камере после того, как столкнешь его в раскаленное жерло вулкана.
— Одиночка — неплохая идея.
Пауза.
— Эш, ты понимаешь, что живешь в Сумеречной зоне?
Забота в ее голосе заставила Эшвини улыбнуться.
— Я изменила приоритеты. Просто постарайся давать мне все задания, в которых он будет замешан.
— Как хочешь, — директриса выдохнула. — Но я должна спросить одну вещь.
— Какую?
— Между вами двоими что-то есть?
Эшвини почувствовала, как на губах невольно появляется улыбка.
— Если он не будет приманкой на следующей охоте… все возможно.
Примечания
1
Большое яблоко — самое известное прозвище Нью-Йорка.
