Рано уходили и поздно возвращались, так что за прошедшие дни Анна ни разу с ними не встретилась. А в воскресенье, волей-неволей, ей пришлось покинуть свою берлогу для того, чтобы встретиться с Евгеньичем. Загадочный киллер не шел у нее из головы, а его вездесущесть внушала панический страх. Но страх страхом, а дело делать нужно. Тем более, что Анна уже уверилась в действенность и своевременность Нюточкиного вмешательства в ее дела.
Анатолия она заметила сразу, едва выйдя из лифта.
Привет! – деланно веселым тоном поздоровалась Анна, подходя к диванчику, на котором он сидел. – Меня ждете?
Люсенька, – расплылся он в улыбке и выдал заранее заготовленную фразу: – Какая неожиданная встреча. А я приятеля вот жду…
Ах… – Она надула губки, демонстрируя свое разочарование. – А я думала – меня. Ну что ж, извините… В таком случае, я одна…
Да черт с ним с приятелем, Люсенька, – заторопился Анатолий, наконец-то осознав свою ошибку. – Вы ведь к Евгеньичу? Пойдемте вместе.
Хорошо, – согласилась она. – Только не надо меня называть ни Людой, ни Люсей. Для друзей я – Анна. И давай сразу на «ты». Без формальностей, без брудершафтов, без глупостей всяких. Толя и Анна. Идет?
Идет, – растекся сахарным сиропом в широчайшей улыбке Анатолий.
У причальной стенки стоял огромный, многопалубный белоснежный красавец теплоход и несколько суденышек размером поменьше. Анатолий уверенно повел Анну к белоснежному красавцу.
Я думала, что для подобного рода катаний по реке подойдет что-то менее серьезное, чем круизный лайнер, – подивилась выбору организаторов Анна.
Я тоже так думал. – Анатолий хмыкнул. – Это все Евгеньич, его неудовлетворенные амбиции. – Он неодобрительно покачал головой. – Надумал губернатора и мэра пригласить. Он, в принципе, знаком лично и с тем, и с другим. Но разве ж они пойдут… Я уж не говорю, что они друг друга терпеть не могут… Ведь что такое эта самая Евгеньичева ассоциация? Это что-то вроде профсоюза лавочников. Сегодняшнее мероприятие – обычный профсоюзный выезд за Волгу. С пивом и шашлыками. Таких в прежние годы было уйма. В каждый профессиональный праздник – соответствующая гулянка. Вот бы и Евгеньичу держаться в соответствующих рамках. Так нет. Задумал сделать нечто глобальное, народу наприглашал, начальство высокое зазвал. Вот и расстарался – подавай ему круизный лайнер. Неудобно, мол, катать губернатора на речном трамвайчике. Я, правда, помог ему немножко. Арендная плата будет небольшая, как за обычную прогулочную калошу. Надеюсь, Евгеньич, на угощении компенсирует…
Они подошли к трапу, возле которого суетился гостеприимный хозяин, встречая многочисленных гостей.
А-а, нимфа! Приветствую вас! Анатоль, привет! – Евгеньич бросился к ним с объятиями и поцелуями, как будто не виделся целый век. – Ну, проходите, проходите, устраивайтесь. Еще увидимся сегодня. Нимфа, у меня для вас есть кое-что. – Крикнул он им вдогонку.
Анатолий с Анной поднялись на самую верхнюю палубу и устроились за одним из столиков под навесом.
Анна… Ты пиво пьешь? – жесткое квадратообразное имя «Анна», буквально, застревало в глотке у Анатолия, не давая ему расслабиться и перейти к вальяжно-фамильярному тону, более привычному для него в общении с женщинами.
В такую жару? Еще бы. – Она видела, что Анатолий чувствует себя с ней не в своей тарелке, но не собиралась делать навстречу ни малейшего шажочка.
Они потягивали холодное пиво и смотрели сверху на пристань. Вот подъехала одна черная «Волга», вторая, третья, черный BMW.
Вот и ваше милицейское начальство пожаловало, – констатировал Анатолий. – А так – все мелочь пузатая из администрации.
Это не мое начальство, – открестилась Анна. – Я здесь в командировке.
Да? Это ж надо… – почему-то эта новость несколько взбодрила Анатолия, подняв ему настроение. – И откуда же вы?
Неважно… – напустив на себя целое облако загадочности, отрезала Анна.
Все столики на палубе были уже заняты, и к ним пару раз кто-то уже порывался присоседиться. Анатолий, желая сохранить их хрупкий тет-а-тет, просто-напросто куда-то унес оба свободных стула.
Наконец трап убрали, и пароход отвалил от стенки.
Ну вот, я же говорил… Ни губернатор, ни мэр не пожаловали. И даже никого из замов своих не прислали. Я ж ему говорил, что не приедут, – Анатолий скептически покривил красивые губы. – Если бы минут на пятнадцать-полчаса подъехать – речугу толкнуть, еще ладно, а на целый день – со всякой шушерой на пароходе болтаться – ни за что. Это он, знаешь, чего старается? В депутаты собрался. Довыборы скоро. – Пояснил Анатолий. – Электорат сколачивает. Вот денежки-то и тратит. Но я считаю, что это все – пустое. Такие вопросы решаются в тиши кабинетов, а не на подобных гулянках. – Он говорил уверенно, слегка сощурив глаза, как многоопытный, умудренный в таких делах человек.
Бедный душка Евгеньич, – Анне стало искренне жаль симпатичного ей человека. – Впустую потратить такие деньги…
Не так уж он и прост, наш Евгеньич, – неожиданно зло сказал Анатолий. – Во-первых, денежки он тратит не свои, а ассоциации, вот этих вот самых представителей малого и среднего бизнеса, а во-вторых, он и без меня отлично знал, что ни губернатор, ни мэр не приедут. Даже нарочно, как будто для страховки, пригласил обоих. Это чтобы случайно ни тот, ни этот не заявился. Крутит что-то, старый черт.
«Понятно, – подумала Анна. – Еще один клинический случай. Диагноз – заклятые друзья».
«Уважаемые дамы и господа! – Динамики разнесли по кораблю веселый говорок Евгеньича. Разрешите открыть торжественное заседание, посвященное двухсотлетию страхового дела в России. Спешу поздравить членов ассоциации и наших гостей с этой датой и пожелать всем весело и с пользой для здоровья провести сегодняшний день. В четырнадцать ноль-ноль швартуемся в зеленой зоне. Там вас уже ждут напитки и шашлыки, а также купание и спортивные игры. В двадцать часов снова загружаемся на корабль. Убедительно прошу проявить взаимное внимание и оказать помощь тем, кому трудно будет передвигаться самостоятельно. – Последние слова были встречены ехидными смешками. – До двадцати трех – танцы и продолжение банкета, но уже на пароходе. Прибытие в город в двадцать три ноль-ноль. Удачного вам отдыха! На сем позвольте считать торжественную часть сегодняшнего мероприятия закрытой». – Невидимый динамик слегка пошуршал и низверг на пассажиров водопад громкой музыки.
Ненавижу принудительное радиовещание, – скривилась, как от зубной боли, Анна. – А что, сегодня действительно двести лет страховому делу?
Анатолий пожал плечами.
Небось, наврал Евгеньич, как обычно. Двести лет граненому стакану. Повод.
А-а… Понятно.
Музыка внезапно смолкла, и находящиеся на палубе люди, наслаждающиеся красотами заволжских видов и холодным «Жигулевским», разом ощутили безграничную радость бытия.
У-уф, – с облегчением вздохнула Анна, оглядываясь по сторонам. – А красиво-то как…
Точно, – охотно согласился Анатолий. – Справа от тебя, за соседним столиком, видишь? Поскольку ты приезжая, я тебя просвещаю. Это наши местные медиа-звезды. Вон тот, крутолобый, лысоватый… Видишь? Большой вес имеет. Аналитическую программу на телевидении ведет. Ну, из этих, знаешь: «Э-э, ме-э, чего нам ожидать от власти на следующей неделе?» – У Анатолия это так здорово получилось, что Анна не выдержала – рассмеялась. – А рядом с ним мордатенький – это Кеша Сливной бачок. Борец за законность и чистоту рядов. Когда надо кого-нибудь обгадить, через него сливают компромат. Ты бы видела, какой он себе дворец отгрохал… Третий, мохнатый такой – шеф одной из радиостанций. Она, вроде, как бы оппозиционная, даже несколько часов в сутки «Голос Америки» транслирует, но в то же время содержится на средства администрации. Опосредованно, конечно.
А кто четвертый? – поинтересовалась Анна.
Точно не знаю, но где-то я его раньше видел. Не соврать бы, но по-моему, какой-то мелкий деятель то ли с ракетного, то ли с авиазавода. А может, и с металлургического. Но не из первых рядов. Тех я в лицо
