Абемелек. Это территория советского посольства в Риме. Естественно, там начались проверки, запросы, опять проверки, но он уже был спокоен. Он был дома. А потом его с советским дипломатическим паспортом отправили в Москву. Тоже отдельная история… Ну, так… Довольно отступлений. Велько был начальником личной охраны Сталина в те далекие дни царицынской эпопеи. Как вы понимаете, видел и знал он многое. Он-то и рассказал мне про этот корабль. Про «Святую Анну». Пароход «Св. Анна» пришел в Царицын за два дня до развязки и доставил боеприпасы. Очень кстати пришлись те боеприпасы. В городе на тот момент не было ни одного судна. Ах, что за героические времена были, что за люди! – с юношеским задором неожиданно воскликнула Екатерина Константиновна. – Титаны! Как князь Ярослав Мудрый в свое время, чтобы у его воинов не было и мысли об отступлении, Сталин лично отправил из города все суда еще в начале сражения. И тут приходит «Святая Анна». В последний день обороны Иосиф Виссарионович переносит свой командный пункт на этот корабль. Представляете? Ведь об этом нигде нет ни слова. Вот бы я обнародовала этот факт… то-то была б сенсация. – Она скептически ухмыльнулась. – С непредсказуемым итогом. Да… Велько говорил, что, похоже, Сталин не хотел этого делать. Его подталкивал к этому, вроде бы, Ворошилов. Все ж таки на корабле безопасней… и вообще. Со всех точек зрения – это был разумный шаг. Но пробыли они на корабле часа два, не больше. Сначала Иосиф Виссарионович распорядился стереть прежнее название корабля и написать новое. Товарищ… Товарищ… Не помню. Какой-то там товарищ. Но через два часа он спустился на пристань и отдал Велько приказ затопить корабль. Отвести подальше от берега и затопить. Это, значит, чтобы не было ни у кого искушения сбежать. Вот это поступок! А? Вот это масштаб личности! Велько рассказывал, стоит – одна рука в кармане, другую за борт шинели засунул, веселый, улыбается, аж усы шевелятся. Похоже, этот свой хитрый трюк с артиллерией он на корабле и придумал.
Получается, «Святая Анна» сейчас здесь? Лежит себе на дне Волги… Да? Наверное, это где-то в районе нынешнего речного вокзала, да?
Ну, это несложно установить, – усмехнулась Екатерина Константиновна. – Достаточно лишь совместить нынешнюю и старую карту города. Старую карту можно взять в музее. Но… Корабля там нет. Есть разные суда и суденышки. Во время Сталинградской битвы, знаете ли, много их на этой переправе затонуло… А «Святой Анны» нет.
Как это нет? – с недоверием в голосе спросила Анна, только что уверовавшая в свою удачу.
А вот так. Нет. – Екатерина Константиновна вздохнула. – В шестидесятые годы, уже после Хрущева, Велько умудрился выбить из университетского руководства финансирование на проведение археологической экспедиции. Были организованы водолазные работы, все чин по чину. Корабля на том самом месте, где Велько его затопил, не оказалось.
А может быть, он ошибся? Ну, запамятовал просто. Ведь так бывает…
Исключено. – Екатерина Константиновна покачала головой. – Они исследовали все дно на километр ниже и выше предполагаемого места затопления. Настолько ошибиться Велько не мог, даже если б выжил из ума. А я вас уверяю, он был весьма неглупый человек и до конца дней своих находился в трезвом уме и ясной памяти. Исключено…
Куда же он подевался? – Анна была расстроена до чрезвычайности. Только что, как казалось, она была у цели, и тут такое разочарование.
Старуха пристально поглядела на нее испытующим взглядом, как будто решая, стоит ли ей говорить нечто важное.
Э-э… Помните, я вам говорила, что во всей этой истории, с самого ее начала, есть нечто мистическое?
Да, да. – Закивала головой Анна, готовая чуть ли не разреветься от овладевшего ею чувства безысходности, от ощущения абсолютного тупика.
У нас с Велько, как мне думалось, никогда не было тайн друг от друга. Но после той экспедиции выяснилось, что одна тайна все-таки была. И после этих неудачных поисков он посвятил меня в нее. Дело в том, что на этом корабле, на «Святой Анне», Велько видел Троцкого. Троцкого, мирно и благожелательно беседующего со Сталиным. Как вам такое? Его, Велько, солдаты охраняли корабль с того момента, как он пришвартовался в Царицыне, поэтому Велько был уверен – Троцкий на корабль не поднимался. Значит, он уже был там. И не сходил с корабля. Велько собственноручно отправил «Святую Анну» на дно. То есть Троцкий утонул вместе с кораблем. Понимаете? Но ведь это же бред сумасшедшего! Велько потом специально узнавал и проверял. Троцкий в эти дни никуда из Москвы не отлучался. Следовательно…
Следовательно… – повторила за ней Анна.
… это был не Троцкий.
А кто?
Посланник.
Кто-о? – опешила Анна.
Посланник. Ну, как Гермес. В этом-то и заключается главная тайна. «Святая Анна» – не корабль, а ковчег божественного откровения. А Троцкий, ну, тот Троцкий, которого видел Велько, вовсе не Троцкий, а посланник, доставивший Сталину божественное откровение. Понимаете? А Иосиф Виссарионович Сталин, значит, не простой человек, а воплощение бога на Земле. Это, как в христианстве Иисус Христос. Но не совсем так. На самом деле, это несколько сложнее. Скорее, древнегреческий бог войны Арес, сошедший на Землю, чтобы помочь нам в годину тяжких испытаний. Да… Так ближе к сути вопроса… А когда он исполнил свою миссию, он ушел от нас. Но он еще вернется, обязательно вернется. Понимаете? Для вас это не очень сложно? Надеюсь, вы знакомы с греческой мифологией?
Да, да, в общих чертах, – проблеяла вконец растерявшаяся Анна. До сих пор старуха производила впечатление нормального, здравомыслящего человека. И тут такое…
Мой муж, Велимир, открыл мне эту тайну. Он, коммунист, убежденный безбожник, уверовал в это с того самого дня… Уверовал в то, что Иосиф Виссарионович Сталин – сын божий и сам бог. Понимаете?.. И я… вместе с ним… познала главную истину нашего бытия. И уверовала… – Она поднялась, подошла к Анне и, взяв ее за руку, легонько потянула. – Пойдемте. Вы должны это видеть.
Парализованная страхом, Анна встала со стула и безвольно последовала за старухой. Они вышли в коридор и, пройдя по нему несколько метров, остановились перед глухой дверью. Екатерина Константиновна открыла дверь, и душная темнота окатила Анну плотной волной запахов. Сквозь приторные запахи ладана и мирры отчетливо ощущался запах горелой пробки, табака и еще чего-то, не менее тошнотворного.
Екатерина Константиновна включила свет и перед взором Анны предстала комната без окон, обитая, как шкатулка, красным плюшем. Красный плюш был всюду: и на стенах, и на потолке, с которого свисала трехрожковая люстра, и даже на полу. Напротив входа, у дальней стены стояла статуя Иосифа Виссарионовича. Она была огромна, под самый потолок. Красновато-желтый блеск, излучаемый ею, наводил на мысль о золоте. Перед статуей стояла плевательница, видимо, позаимствованная в стоматологической клинике. «Жертвенник», – механически отметила Анна и тут же представила, как гигантская статуя в один прекрасный момент, продавив пол, пронизывает все пять этажей и «солдатиком» уходит глубоко в землю.
Иосиф Виссарионович спрятал одну руку за полу красновато-желтого френча, а второй, зажав в ней свою знаменитую трубку, указывал прямо на Анну.
Вот видите, видите, – сбивчивой скороговоркой забормотала старуха. – Вы ему понравились. – Анна вновь взглянула на желтого истукана, и ей почудилось, что он, криво ухмыльнувшись лишь одной стороной рта, подмигнул ей правым глазом. Она попятилась назад. – Входите. Сейчас мы у него спросим про этот ваш корабль. Он вам ответит, надо только хорошо попросить. – Снова забубнила старуха. Глаза у нее стали оловянно-неподвижными, налившись безумием, щедро источавшимся из расширенных зрачков.
Спа… Спасибо… Я как-нибудь в другой раз… – Анна снова попятилась, споткнулась и, совершенно позабыв про приличия и корректность, бросилась к входной двери.
В последний момент она вспомнила о своей сумочке и, схватив ее, бросилась бежать. Рискуя подвернуть ногу или сломать каблук, Анна слетела по лестнице вниз, бегом пересекла двор и, выскочив на улицу, остановилась лишь на краю тротуара. «Чертова старуха, – подумалось ей, – а ведь производила впечатление вполне нормальной. И как теперь относиться к тому, что она рассказала?»
Вечерело. Уличные фонари еще не зажглись, но автомобили уже неслись по улице с зажженными
