— Так что насчет прогулки?
Она отрывисто кивнула:
— Я смогу идти.
— Скажешь, если нога заболит.
— Не заболит.
Нахмурившись, Зак снова обхватил пальцами подбородок Энни, но теперь это не было игрой:
— Вот что, Энни. Я должен тебе доверять. А для этого нужно, чтобы ты была со мной честна. Это будет справедливо.
Вполне искренняя улыбка изогнула ее губы:
— Обещаю. Может, ногу и будет немного тянуть, но это нормально. Если вдруг станет хуже, я скажу.
Заку хотелось поцеловать ее еще раз, но он понимал, что им надо выбираться из машины как можно скорее. А то дело закончится тем, что он прямо тут ее и возьмет — как перевозбудившийся мальчишка- подросток в отцовском автомобиле.
— Тогда идем.
Он запихал свою бутылку воды в ее рюкзачок и распахнул дверь.
Энни уже вылезла и стояла в паре футов от машины в своей ярко-желтой — словно летний солнечный лучик — парке.
— Знаю, — пробормотала она, заметив, как Зак окидывает ее взглядом с головы до ног. — Я похожа на цыпленка.
Зак, сам так и не надевший куртку, взял Энни за руку.
— А мне нравится.
Ее ладошка была маленькой, но отнюдь не слабой.
— Тебе очень идет.
Милая, яркая и солнечная — вот она какая, его Энни.
Какое-то время они шли молча. Леопард Зака довольно вздохнул. Лес был домом, который притягивал обе половинки его души. Впрочем, сегодня у него появилась и другая причина для счастья — Энни.
— А ты в хорошей форме, — нарушил Зак тишину.
— До тебя мне далеко. — Его спутница скорчила рожицу. — Я же вижу, что из-за меня ты сдерживаешь шаг.
Зак этого даже не заметил — оно получилось как-то само собой.
— Ну конечно, — протянул он как ни в чем не бывало. — Я же не смогу тебя совратить, если ты будешь плестись у меня в хвосте.
Энни улыбнулась — сначала неуверенно, а потом так тепло, что леопард зачарованно выдохнул.
— Я делаю упражнения. Иначе нога костенеет.
— Каждый день?
— Уже вошло в привычку, — кивнула Энни. И вздохнула, глядя на тропинку, петлявшую по лесу: — Здесь так красиво!
— Ага. — Зак вдруг почувствовал острый укол зависти. Леопард и правда не любил ни с кем делиться. Как, впрочем, и мужчина. Он хотел, чтобы она радовалась ему. «Скоро так и будет», — пообещал он самому себе.
Энни повернула к нему лицо, и ее улыбка стала по-женски многозначительной.
— Зак, — приоткрыла она губы.
Он не стал дожидаться другого приглашения. Обхватив ладонью теплую шелковистую шею, Зак прижался ко рту в еще одном смелом поцелуе. Руки Энни легли ему на грудь, и леопард восхищенно потянулся. Заку хотелось почувствовать это касание голой кожей. Его голод был таким диким, что Энни, узнав об этом, немедленно удрала бы как можно дальше.
Поэтому пришлось несколько ослабить напор. Впрочем, он все же не удержался и напоследок слегка прихватил зубами ее губу.
Глаза Энни широко раскрылись, а руки на его груди сжались в кулаки.
— У меня же было лишь одно штрафное очко.
Губы Зака сами собой изогнулись в усмешке.
— Запиши на мой счет, — сказал он, ни капельки не смутившись.
Она рассмеялась, и Зак понял, что сегодня будет самый лучший день его жизни.
Несколько часов спустя, когда они добирались на машине до Круга Стаи, Энни выдохнула и откинула голову на спинку сиденья.
— Было замечательно. Спасибо.
— Ты здесь как своя, — тихо сказал Зак, без следа игривости в голосе. — Тебя не пугают ни возраст деревьев, ни необъятность леса.
— Тут я чувствую себя свободной, — призналась она. — Никто на меня не смотрит, не ждет, что я оступлюсь. — И когда это она успела так быстро довериться Заку, чтобы рассказать ему о том, что скрывала даже от самых близких людей?
Сила чувств, переполнявших сердце, пугала. Энни пыталась себя убедить, что это не более чем обычное влечение к симпатичному мужчине, но все равно могла думать лишь о том, как его прикосновения обнажают ей душу. Весь день Зак то и дело крал у нее поцелуи, пока губы не запомнили, каков его рот на вкус, а грудь не заныла, желая его ласк. Сглотнув, Энни попыталась направить ход мыслей в другое русло:
— А мне казалось, в Круг Стаи посторонних не пускают.
— Чужаков мы и в самом деле не приводим, — признал Зак. — Только тех, кому мы можем безоговорочно довериться.
Ее сердце затрепетало.
— Спасибо.
— Не благодари заранее. Подожди, пока встретишься со Стаей — они все до ужаса любопытные.
Нервы Энни вытянулись по стойке «смирно». Зак припарковался на стоянке, где уже было несколько автомобилей, и повернулся, чтобы погладить костяшками пальцев Энни по щеке.
— Не переживай.
— Откуда ты?..
— У тебя запах изменился.
Зак обогнул автомобиль и распахнул пассажирскую дверцу, но Энни так и сидела не шелохнувшись, осмысляя то, что он только что сказал.
— Ну же, Ангел. Пойдем знакомиться.
Она выбралась наружу сама, не принимая его руки.
— Ты что, можешь учуять любые перепады моего настроения? — Энни плотно обхватила себя руками.
— Ага. — Достав с сиденья корзинку для пикника, Зак повернулся и положил ладонь на скрещенные руки Энни, вынуждая ее расслабиться.
— Тебя это беспокоит? — прямо спросил он.
Впервые за последние несколько часов Энни не видела в его глазах игривых огоньков.
— Есть немного, — призналась она.
— Ты привыкнешь, — сказал он так, словно это было совершенно неизбежно.
Энни не разделяла его уверенности — она плохо переносила, когда кто-то посягал на ее частную жизнь. Ребенком она целый год провела в больнице, потом попала под постоянную опеку матери. В результате она очень ревностно относилась к личному пространству, а что может быть более личным, чем собственное тело?
Идя по парковке, Зак взглянул на Энни.
— Для нас это в порядке вещей, — сказал он. — Чаще всего мы даже не обращаем на отдельные запахи внимания, если только это не что-то важное.
— Но ведь другие будут знать, — отозвалась она, чувствуя, как внутри все сжимается. Она могла
