Она-то не была по-настоящему одинокой, несмотря ни на что. Хелена не была образцовой матерью, но она все-таки не оставила своих детей и даже помогала Тейлор в тех случаях, когда девочка нуждалась в помощи матери. Кроме того, у нее был Ник, которого она любила и который платил ей такой же любовью.
— В тот год — один раз. — Губы Джексона скривились. — Когда он представлял меня очередной большегрудой блондинке. Каждая его следующая жена была моложе предыдущей.
— Получается, они были кошмарными родителями, — выпалила Тейлор, даже не подумав, что такое заявление может показаться некорректным.
Джексон посмотрел на нее и вдруг хмыкнул.
— Наверное, да.
— Прости.
Она уже стыдилась своих грубых слов.
— Нет, ты права. — Он поцеловал ее затылок, словно пробуя на вкус. Мягкие губы, жаркое дыхание. — Я решил ни в чем не походить на них.
— Ты на них и не похож!
Чтобы вырваться из чувственной расслабленности, в которую Джексон так легко ее погружал, она села.
— Я — сын моего отца. — Джексон признавал неприятную правду. — Я мог унаследовать его пороки.
Тейлор округлила глаза.
— Не говори глупостей.
— Однажды я женился на молодой блондинке.
— Но ты и твоя блондинка были в одном возрасте. А твоего отца тянуло на молоденьких в зрелом возрасте, — быстро возразила Тейлор с кривой усмешкой.
— Я не могу обещать тебе верности.
Он не верит себе, боится, что ему передались непостоянные отцовские гены. Бонни он никогда не изменял, но как знать, когда может проснуться дурная сторона человеческой природы.
— Ты же не собака.
Джексон насупился.
— Прекрати дерзить.
Ему нельзя сердиться на Тейлор, ведь, в конце концов, он всего лишь заключил деловое соглашение: безопасность Ника в обмен на ребенка. А когда у Тейлор под сердцем будет его ребенок, он научит ее доверию и приобретет ее любовь, даже если на это уйдет вся его жизнь. Глаза Джексона сузилась. У них впереди год на то, чтобы зачать ребенка. Бедная Тейлор, она даже не подозревает, с кем вступила в сделку.
— Думаю, мы обязаны хотя бы появиться на ужине, ведь прием дают владельцы курорта, — сказал Джексон в тот же день.
Несколько часов они с Тейлор изучали юридические документы и лишь ненадолго отвлеклись на то, чтобы взглянуть на ближайший коралловый риф. Эта прогулка стоила потраченного на нее времени хотя бы из-за изумления, которое не сходило с лица Тейлор, когда они нырнули в масках, чтобы познакомиться с яркими и бесстрашными обитателями рифа.
Джексон знал, что по возвращении с прогулки Тейлор долго говорила с Мэгги, психотерапевтом, но не задавал ей вопросов. Достаточно того, что появился человек, способный помочь Тейлор.
— Нет, мы не пойдем, — ответила помрачневшая Тейлор.
Столь решительный отказ немало удивил Джексона.
— Почему?
Он услышал, как скрипнули ее зубы.
— Джексон, я всегда была бедной, я не буду знать, как себя вести.
Это объяснение ошеломило Джексона. Ведь Тейлор обычно была настолько уверенной в себе, что ему порой даже хотелось, чтобы она немного больше нуждалась в нем.
В растерянности он начал:
— Ты работала в киноиндустрии…
Но живший в нем дикарь возликовал: она забылась настолько, что поверила ему свои страхи!
— Да, секретаршей! — Глаза Тейлор сверкнули. — Они будут смотреть на меня как на низшее существо.
Джексон быстро пересек веранду.
—
Ему хотелось доказать ей свое ласковое отношение, но фраза вышла грубой, почти как приказ: верь мне!
К его удивлению, ее реакция была благоприятной. Она выпрямилась и бросила на него растерянный взгляд, словно упрекающий его за то, что он посмел командовать ею.
— Мне нечего надеть.
— Мы можем походить по бутикам. Да что бы ты ни надела, ты их все равно ослепишь своей красотой.
Улыбка Тейлор стала шире. Теперь к Джексону вернулась женщина, которую он привык видеть перед собой.
— Спасибо тебе. Ты добрый.
Тейлор остановила свой выбор на длинном платье цвета электрик. Оно было достаточно легким для тропического климата, но было сшито из блестящей ткани, а значит, могло сойти за вечерний туалет. У этого платья не было рукавов, а линия выреза у шеи подчеркивала форму груди. Тонкая ткань держалась на плечах исключительно благодаря застежкам, украшенным стразами. И только то обстоятельство, что платье оставляло спину практически обнаженной, заставило Тейлор замяться в нерешительности.
Оглянувшись через плечо на зеркало в примерочной комнате, она увидела изгиб своей спины в синем обрамлении. Итак, руки мужа будут подолгу прикасаться к ее ничем не прикрытой коже в течение всего вечера. Она содрогнулась, воочию представив себе эту картину. Ее не пугала мысль о лежащих на ее спине руках Джексона, но, чтобы осознать глубину своего доверия к нему, ей была нужна Мэгги.
— Что вас пугает? — спросила ее Мэгги во время телефонного разговора.
Она помнила тот парк, ладонь, зажимавшую ей рот…
— Мучение, унижение… Я боюсь, что мое доверие опять будет предано.
— Так Джексон оскорбляет вас? Унижает?
— Нет! Как вы могли такое предположить? — с жаром воскликнула Тейлор.
Мэгги помолчала.
— Но если я ошибаюсь, что же тогда пугает вас?
В течение нескольких минут Тейлор не находила ответа.
— Наверное, моя собственная трусость. Что будет, если я не смогу стать такой, как ему нужно?
— А если сможете? Сделайте шаг, и все выяснится.
Вечер прошел не так тягостно, как опасалась Тейлор. Джексон, верный своему слову, не отходил от нее весь вечер. Когда присутствующим стало ясно, в какой степени она принадлежит ему, они стали обращаться с ней предупредительно и любезно.
Тейлор приходилось прятать улыбку. Она никогда ни у кого не вызывала страха, а вот ее смуглый супруг, итальянец до мозга костей, — наоборот. И Тейлор была этим довольна. В этом мире он не упускал ни единого шанса. А его жене достаточно было знать, что он не тот мужчина, который дает в обиду тех, кого поклялся защищать. Никого не требуется убеждать в том, насколько он заботлив.
Единственный неприятный эпизод произошел к концу вечера. Какая-то пышногрудая блондинка тихой сапой подобралась к Джексону, словно Тейлор не было рядом.
— Джексон Санторини! Мне показалось, что это вы.
