Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре.

Лейхтенбергских. В 1840-х годах герцог Максимилиан Лейхтенбергский породнился с царской фамилией, женившись на дочери императора Николая I великой княжне Марии Николаевне. В конце века Лейхтенбергские владели многими промышленными предприятиями, в том числе бронзовым и чугунолитейным заводом в районе Обводного канала. Стараниями владельцев для рабочих завода были построены рабочие городки, деревянные домики, которые в народе назывались «принцевыми номерами». В 1880 году одну из улиц этого района назвали Лейхтенбергской. Она отходит от Обводного канала по соседству с фабрикой «Красный треугольник» и, благодаря этому обстоятельству, считается в Петербурге одной из самых неблагополучных улиц в санитарном отношении. Вместе с улицей Шкапина в фольклоре этот район с горькой иронией называют «Смертельный треугольник» или «Черный квадрат».

1923. После Октябрьской революции из городской топонимики исключались все упоминания о символах и приметах свергнутого режима. Понятно, что имя герцога Лейхтенбергского не могла носить ни одна из улиц социалистического города. В 1923 году улицу переименовали в улицу Розенштейна, в честь большевика-путиловца Михаила Евстафьевича Розенштейна, погибшего в 1919 году во время вооруженного инцидента на границе революционной России.

Рубинштейна, улица

1739. Впервые эта улица стала известна петербуржцам как вымощенный деревом проезд, ведущий от Невского к Загородному проспекту. К тому времени город уже перешагнул Фонтанку и стал осваивать территорию ее левого берега. Первоначально проезд был назван Головиным переулком, по фамилии одного из ближайших сподвижников Петра I, адмирала графа Ф. А. Головина, владевшего здесь одним из участков.

1798. В середине XVIII века на левом берегу Фонтанки, на месте, где ныне расположены здания Центральной городской библиотеки имени В. В. Маяковского, возникло подворье Троице-Сергиевой лавры. В 1798 году Головин переулок стал Троицким. А через три года, в 1801 году, он был переименован в Троицкую улицу.

1929. Современное название улица Рубинштейна носит с 1929 года. В этом году страна отмечала 100 лет со дня рождения Антона Григорьевича Рубинштейна. Здесь, в доме № 38, с 1887 по 1891 год он жил и работал. Видный композитор, пианист и дирижер, основатель Русского музыкального общества и Петербургской консерватории, Антон Григорьевич Рубинштейн был одной из центральных фигур петербургской музыкальной жизни 1860–1870-х годов.

По свидетельству современников, Рубинштейн был «небольшого роста, коренастый, с огромной гривой волос». Внешне он так напоминал портреты знаменитого композитора Людвига ван Бетховена, умершего в 57-летнем возрасте, за два года до рождения самого Рубинштейна, что в Петербурге его искренне считали незаконным отпрыском немецкой знаменитости. Рубинштейн не спорил. Видимо, ему как композитору и музыкальному деятелю льстила эта невероятная расхожая легенда.

Надо сказать, у него и в самом деле внешний вид был демоническим. Не случайно и его самого, и одно из самых знаменитых его произведений – оперу «Демон» – в Петербурге называли «Демон Антонович». Это прозвище имеет свою легендарную историю. Случилось так, что в дирекцию Императорских театров одновременно принесли две партитуры оперы «Демон», написанные по одноименной поэме Лермонтова. Одну из них представил Антон Григорьевич Рубинштейн, другую – известный в то время композитор- любитель Борис Александрович Финтенгор. К постановке приняли оперу Рубинштейна, а их авторов с тех пор прозвали, соответственно, «Демон Антонович» и «Демон Борисович».

Кажется, свою гениальность он и в самом деле чувствовал с раннего возраста. Его брат Николай рассказывал, как в детстве, когда Антону было 12 лет, они несколько дней провели в доме одни, без взрослых, и очень голодали. И Антон сказал ему, протягивая несколько копеек, завалявшихся в кармане: «Николаша, я знаменитый артист, и мне неудобно, сходи в лавку и купи хлеба и огурцов».

Рубинштейн представлял так называемое западное, то есть европейское направление в музыке, противопоставлявшее себя некоторым лжепатриотам и откровенным националистам из лагеря апологетов «Могучей кучки». Понятно, что это не оставалось безнаказанным. Рубинштейна называли «Тупинштейном» и «Дубинштейном». Не брезговали при этом и антисемитскими выходками.

Однако история в конце концов все расставила по своим местам. После того как именем композитора была названа улица, девизом одного из праздников, регулярно проводимых на ней, стал лозунг: «В каждый дом – по Рубинштейну!»

Рассказывают, как однажды кто-то обратился к Антону Григорьевичу с вопросом, почему он, обладая мировой славой, все же продолжает ежедневно по нескольку часов в день упражняться в игре на рояле. «Это просто необходимо, – будто бы ответил композитор. – Если я не упражняюсь один день, это замечаю я сам, два дня – заметят музыканты, три – вся публика». Вот почему, если верить фольклору, благодарный призрак композитора под звуки его музыки, льющейся из окон этого дома, время от времени появляется на улице его имени.

С незапамятных времен и вплоть до конца 1990-х годов в доме № 43 на углу улицы Рубинштейна и Невского проспекта работал рыбный магазин, один из самых популярных в социалистическом Ленинграде. Трудно сказать, когда в названии улицы Рубинштейна появился острый привкус рыбного прилавка, но улицу стали называть «Рыбинштрассе», «Улица Рыбинштейна», а затем уже по ассоциации – «Улица Рубельштейна» и «Рубильник».

Рузовская улица

1769… В XVIII веке территория вдоль Загородного проспекта от современной Звенигородской улицы до Московского проспекта была занята офицерскими светлицами и солдатскими казармами Семеновского полка, между которыми были проложены улицы. Первоначально их было тринадцать. Затем, после устройства в центре слободы плаца для проведения смотров, парадов и учений, количество улиц сократилось. Более того, если вначале нумерация начиналась от Звенигородской улицы, то потом первой улицей стала та, что была ближе к Московскому проспекту. Сегодня это обстоятельство надо обязательно учитывать, чтобы была понятна некоторая путаница в рассказе о порядковом номере той или иной улицы в «Семенцах», как называли в Петербурге слободу лейб-гвардии Семеновского полка.

Улицы строили вдоль пробитых в заболоченном лесу линий-просек. Уже тогда появились первые адреса семеновцев. Они были шуточными: «В Семеновском полку, на уголку, в пятой роте, на Козьем болоте», или: «В Сам Петербурге, в Семеновском полку, дом плесивый, фундамент соломенный, хозяин каменный, номер 9». Затем улицам присвоили порядковые номера. Селились поротно. На современной Рузовской улице располагалась 5-я рота. Здесь же жил и полковой дьякон. Поэтому первоначально, с 1769 года, улица звалась Дьяконовской. Но затем в 1798 году был восстановлен общий порядок, и Дьяконовскую улицу переименовали в 8-ю улицу. Одновременно она называлась 5-й Ротой Семеновского полка. Наконец, в 1821 году, топоним претерпевает еще одно изменение: улица была названа 5-й линией.

1857. В середине XIX века деревянные казармы Семеновского полка заменили каменными, а линии превратили в улицы, которые постепенно начали застраиваться обывательскими домами. В 1857 году они были названы по городам Московской губернии, откуда полк был переведен в Петербург. Так появились улицы Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская, Бронницкая.

Петербург впервые столкнулся с однотипными тематическими названиями, присвоенными улицам в одном ограниченном районе. Это было не очень удобно для запоминания. И в городе возникло первое мнемоническое правило: «Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины». Начальные буквы слов этой