руки. «Но неужели разрушение это, – ответила она Петру со вздохом, – есть подвиг достойный Вас и стал ли от этого дворец Ваш красивее?» Петр по достоинству оценил ответ Екатерины. Он обнял ее и удалился.
Однако на другой день, катаясь с ней в фаэтоне, проехал очень близко от столба, к которому была пригвождена голова Монса. Впрочем, есть легенда, согласно которой, в день казни Виллима Монса Екатерина, таясь от супруга, находилась поблизости, в своем Екатерингофском дворце и, таким образом, присутствовала при казни своего любовника. По другой довольно распространенной легенде, голову несчастного камергера по указанию Петра отрезали, положили в банку со спиртом и поставили в комнату Екатерины. Но и тут, если верить фольклору, Екатерина не растерялась. «Вот видите, – с наивной непосредственностью говаривала она приближенным, – до чего доводит разврат придворных».
В счастливый исход этой неприятной истории Екатерина будто бы искренне верила. Недели за две до ареста Монса она видела странный сон. Постель ее внезапно покрылась змеями. Самая большая из них вдруг начала душить Екатерину. Та изо всех сил стала бороться со змеей и наконец удушила ее. Тогда все остальные змеи исчезли. Екатерина сама истолковала этот необычный сон. Да, ей грозят серьезные и опасные неприятности, но она сумеет преодолеть их и остаться невредимой.
И еще одно сновидение явилось Екатерине буквально за несколько дней до ее кончины. Во сне она увидела себя, сидящей за столом в окружении придворных. Вдруг «появляется тень Петра, одетая, как одевались древние римляне. Петр манит к себе Екатерину. Она идет к нему, и они уносятся под облака». Оттуда она бросает взор на землю и видит там своих детей среди шумно спорящей между собой толпы разноплеменных народов. Екатерина просыпается и пытается истолковать этот сон. Да, похоже, она скоро умрет, и «по смерти ее в государстве будут смуты».
Через короткое время Екатерина I скончалась, то ли от «сильного ревматизма», то ли от «нарыва в легких». Правда, появились и другие слухи. Так, в народе говорили о какой-то «обсахаренной груше, которая была отравлена и поднесена ей графом Девиером».
Из других снов, рассказы о которых хранятся в арсенале петербургского городского фольклора, известно ночное видение архитектора Огюста Монферрана. Согласно одной из современных литературных легенд, еще во время подготовки к отъезду из Франции однажды во сне Монферран отчетливо увидел собственный проект грандиозного собора, который он непременно построит в России. Мы об этом уже знаем. Важно подчеркнуть, что именно этот, увиденный во сне, проект архитектор будто бы реализовал в Петербурге.
Знаменитый русский ученый Дмитрий Иванович Менделеев более всего известен открытием знаменитой Периодической таблицы химических элементов, названной впоследствии его именем. У этой гениальной таблицы есть своя легендарная предыстория. Будто бы однажды Менделеев увидел ее во сне. Наутро, по памяти записав таблицу, ученый обнаружил, что это именно то, над чем он долго, мучительно и безуспешно думал все последнее время. В Петербурге, на Московском проспекте, у здания НИИ метрологии имени Д. И. Менделеева, как сейчас называется Главная палата мер и весов, находятся два памятника великому ученому. Один из них достаточно традиционный – скульптура ученого перед так называемым «Красным домом», в котором Менделеев жил и работал. Второй памятник представляет собой мозаичное панно «Периодическая таблица элементов», укрепленное на глухой стене соседнего дома. Художественной особенностью этого своеобразного памятника является обозначение элементов: открытых к тому времени – красными знаками и предсказанных Менделеевым – синими. Излишне говорить, что большинство из них уже давно открыты учеными.
Известны фольклору и так называемые вещие сны. Единственное, что в них смущает, – это удивительно точное, едва ли не буквальное, вплоть до мелких деталей, совпадение событий, увиденных во сне, с теми, что произошли в реальной действительности. Остается предположить, что некоторые легенды о таких провидческих снах появились гораздо позже и являются не чем иным, как неким социальным заказом. Так, после казни пятерых руководителей восстания декабристов в июле 1826 года, в Петербурге рассказывали легенду о снах матери одного из повешенных – Кондратия Рылеева, в которых она будто бы увидела весь тернистый путь своего сына вплоть до его казни на эшафоте Кронверка Петропавловской крепости. О другом подобном сне говорили в Петрограде в тревожные февральские дни 1917 года. Ранее уже говорилось о том, как некая дама во сне увидела горящий в пламени пожара Окружной суд на Литейном проспекте, который и в самом деле был разграблен, а затем подожжен восставшими петроградцами. На его месте в 1930-х годах был выстроен так называемый «Большой дом», о страшных призраках которого мы уже говорили.
Но самый удивительный сон, легенда о котором хранится в золотом фонде петербургского городского фольклора, привиделся одному из крупнейших петербургских скульпторов первой половины XIX века Василию Ивановичу Демут-Малиновскому. Петербуржцам он хорошо известен как автор скульптур Горного института, Казанского собора, арки Главного штаба. Менее известны широкому читателю бронзовые изваяния двух мощных быков, созданные скульптором в 1827 году для оформления центрального въезда в Скотопригонный двор, что находился в то время на углу Московского проспекта и Обводного канала. Они поражали современников естественной мощью и производили впечатление двух живых разъяренных гигантов, в ужасе выбегающих из ворот скотобойни. Эффект подлинности происходящего усиливался тем, что скульптуры животных были установлены на низких пьедесталах и, казалось, что ноги быков отталкиваются от земли.
Об этих быках и их авторе известна мистическая легенда. Будто бы однажды скульптору приснилось, что изваянные им могучие животные пришли к нему в гости. Проснувшись, он долго не мог придти в себя, не понимая, что может означать этот странный сон. Не смогли помочь ему в этом и друзья. Так и прожил скульптор, всю свою жизнь мучаясь догадками о подлинном смысле увиденного во сне.
Умер Демут-Малиновский в 1846 году, и был похоронен в Некрополе Александро-Невской лавры. Прошли многие десятилетия. В 1936 году в Ленинграде, на самой окраине города, за Средней Рогаткой было построено новое здание мясокомбината. Быков сняли с пьедесталов у Обводного канала, перевезли туда и установили у входа на предприятие. А когда в 1941 году фронт подошел к стенам города, их буквально под огнем, с помощью трактора перевезли в Александро-Невскую лавру. Здесь скульптуры быков, представлявших немалую художественную ценность, должны были укрыть под землей. Однако на это у истощенных голодом ленинградцев сил уже не хватило. Так быки всю войну и простояли у ворот Некрополя, не подозревая, что «пришли» (как это и было предсказано в легендарном сне) к своему создателю, могила которого находилась тут же, за оградой, в нескольких шагах от них.
Сразу после окончания войны знаменитые быки были вновь установлены у входа в главное здание Мясокомбината у Средней Рогатки.
Но еще более, чем полуночные сны, любопытны легенды о дневных грезах, видениях астрального, или, как сказано в фольклоре, божественного характера, якобы имевших место в петербургской истории. Большинство из них связаны с предсказаниями или знамениями грядущей смерти.
Как утверждает фольклор, такое щемящее душу и холодящее сердце состояние не раз испытывала на себе императрица Анна Иоанновна. Из письма французского посла маркиза де Торси Людовику XV известно, как на балу, данном еще ее дядей Петром I, из всех присутствовавших только она одна приняла близко к сердцу выкрики пьяной шутихи царя княжны Ржевской: «Чую, ангел смерти летает над невскими болотами». Анна, пишет маркиз де Торси, стремительно выбежала из залы, будто эти жуткие слова были адресованы именно ей.
Якоб Штелин рассказывает о случае, происшедшем сразу же по прибытии Анны Иоанновны из Москвы в Петербург. К встрече императрицы были приготовлены фейерверки, один из которых представлял собой портрет Анны Иоанновны в полный рост с короной и скипетром. Увидев свой портрет в ярком освещении праздничных огней, впечатлительная Анна заметила стоявшему рядом Бирону: «Неужели им больше нечего делать, кроме как сжигать меня как ведьму?»
