продолжали набиваться в пустую церковь, у беглецов нашлось время бросить взгляд на сражение.
Чародеев осталось только пятеро. Пятеро самых сильных. Сокол, Мена, Барцай, Вармалей и Не с Той Ноги. Кольца вокруг Мстителя больше не существовало. Оставшиеся на ногах чародеи заступили восставшему богу путь к церкви. Но этот заслон выглядел хрупким.
Посох колдуньи уже изрядно посечённый, грозил в любой миг преломиться; раненый Барцай шатался, Вармалей то и дело опускал палицу, давая рукам передышку. Два часа непрерывного боя выжали их почти до конца, а Мститель словно только-только вошёл в раж. Шаг за шагом он теснил пятёрку колдунов, заставляя Сокола всё чаще и чаще прикрывать собой товарищей, ибо потерять ещё хоть одного из них, означало проиграть окончательно.
Тем временем, бестии появились по эту сторону крыши. Обделённые умом, они поднимались на церковь по противоположенной стене, затем спускались внутрь через прежнюю щель, и, покружив среди мёртвых сородичей, появлялись из дыры, проделанной вурдами. Подобно муравьиному потоку, они двигались однажды проторенной дорогой и не искали короткого пути. Только поэтому, несмотря на усталость, от стаи всё ещё удавалось отбиваться. Рыжий и Дымок меняли друг друга, по очереди отдыхая в сторонке, а Леонтий почти не участвовал в сече. Из всего их маленького отряда не выдохлись только вурды. Да ещё Эрвела, которая держалась позади всех, изредка стреляя через головы товарищей.
Однако стрелы кончились. Последнюю овда наудачу пустила в Мстителя, но тот, как и следовало ожидать, легко отмахнулся. Подойдя к маковке, владычица повесила на крест лук и взялась за кинжал.
И тут двухвостые проложили новый путь. Какая-то тварь случайно перемахнула конёк и углядела добычу. Прежде чем погибнуть от вурдовых ножей, она визгом подала знак остальным. Теперь стая повалила на эту сторону крыши широкой лавиной. Долго продержаться против сплошного потока защитники не могли.
— Надо прыгать, — воскликнул Рыжий.
— На земле они нас быстрее достанут, — возразила Эрвела.
Сокол будто спиной почуял перемену в тылу.
— Помоги им, — крикнул он Шамбалу.
Раненый колдун кивнул и вновь взялся за чары.
На сей раз птиц отозвалась целая стая. Она появилась из леса и сразу устремилась к церковной крыше. Мелкие птицы сбивали тварей на землю, те что покрупнее разрывали врага когтями. Крышу быстро очистили, а с теми двухвостыми, что продолжали лезть из дыры, справлялись пока и вурды.
Главную же битву чародеи проигрывали. За последние полчаса они отошли на два десятка шагов и продолжали медленно пятиться под напором Мстителя. Ещё полчаса подобного отступления и они просто-напросто упрутся спинами в церковный сруб. Тогда уже ничто не спасёт их от поражения. Ловушка, расставленная на восставшего бога, оборачивалась против самих же ловчих.
Но у них не оказалось даже этого жалкого времени. Мститель вдруг увидел Леонтия воочию. Вот оно, воплощение мести, явленное накануне в мороке и загнавшее его сюда. Вот она, единственная препона на пути к полному освобождению. Мститель взревел, усиливая напор. Легко справляясь с пятью противниками одной рукой, другой он начал плести какой-то сложный заговор.
Сокол встревожился. Чары врага не призывали новых приспешников, не предназначались обрушить смерть на головы обступивших его людей. Мститель целил в Леонтия, того единственного, кто удерживал его здесь, заставляя прорываться к церкви сквозь упорное сопротивление лучших чародеев этого мира.
Гибель священника означала для бога свободу, а для колдунов крах их хитрого замысла. Допустить поражения они не имели права, чего бы это ни стоило. Сокол взглянул на Мену. Поняв товарища без слов, девушка отбросила клинок и уселась на землю.
Скорее это был шаг отчаяния. Ведь не то что справиться с демоном в мороке, но и просто выдержать его взгляд она не могла и прежде, а теперь, когда тот в ярости рвётся к цели, тем более. Однако ничего другого ведунье не оставалось.
Маленький ужик высунулся из травы. Огляделся. Враг, окружённый сполохами ворожбы, не заметил его. Он искал того, чья смерть сулила освобождение. Но змейке сейчас мало было спасительной неприметности. Демона следовало сбить с пути к вожделенной свободе. А как? Ни яда нет у ужика, ни силы телесной. Нечем косматую тварь остановить.
Юркнула змейка под мохнатую лапу. Чиркнула вскользь кожей по шерсти, но так что искры посыпались. Вздрогнул Мститель, приметил мелочь в траве. Топнул лапой раз, другой. Увернулся ужик. Бросился удирать. Но не удалось ему завлечь демона за собой. Плюнула косматая тварь во врага шутейного, вернулась к прежней заботе.
Очнулась на земле Мена. Кожу жгло, будто сама по стерне брюхом ползала. Кровь носом пошла. А вокруг догорала битва. Не надолго девушка Мстителя отвлекла, от окончательного поражения колдунов отделяли мгновения.
И вот тогда на дальней опушке леса появились две небольших фигурки.
Сперва их никто не заметил, но Мститель вдруг остановился, опустив когтистые лапы. Кривые клинки исчезли, словно истаяв. Прямо на глазах, чудовище начало принимать прежний, человекоподобный облик, тот, что Сокол видел уже в осаждённом Пскове.
Противники чёрного бога так же прекратили сражаться, да и сил держать оружие ни у кого уже не осталось. Замерло и двухвостое воинство, осаждающее церковь. Только что лязгающие зубами бестии свернулись в комочки точно обычные ёжики. Вурды опустили ножи, Рыжий с Дымком уселись на дранку, Леонтий, бухнувшись на колени, чуть не свалился с крыши. Удержался, не без помощи овды, и принялся исступлённо молиться.
Кто нашёл в себе силы, повернулись к опушке, стараясь рассмотреть нежданных гостей. У многих разом возник один и тот же вопрос — «Кто же это такие пожаловали, от появления которых смирился даже сам бог?»
Скоро глаза различили медленно бредущих от леса, мужчину и женщину. По прошествии некоторого времени — старого мужчину и молодую женщину. И, наконец, чародеи поразились — стариком оказался Блукач, которого многие из них, считали юродивым, блаженным, никчёмным для серьёзного дела человеком. И вот сейчас этот блаженный, вдруг остановил смертельную схватку. Остановил одним своим появлением, не сказав ни слова, не пошевелив даже пальцем.
Блукач приближался к церквушке, и все увидели, что с собой за руку он вёл Елену, племянницу Вихря. Молодая женщина шла на удивление спокойно. Обстоятельства что привели её сюда, следы только-только утихшей битвы, она словно не замечала.
— Вот те раз… — только и смог произнести Сокол.
— Говорила я тебе — найди Елену, — упрекнула его, возникшая рядом Эрвела.
Даже мельком не взглянув на собратьев, Блукач подвёл Елену вплотную к Мстителю.
— Изгнанница, надежда изгонителей! — произнёс он торжественно. — Ворон явился! Явилось воинство мести…
Елена взглянула в глаза чёрному богу и тихо сказала:
— Твоя месть исполнена. Ты свободен от клятвы.
Тот ничего не ответил. Молча оглядел поле битвы и всех, кто собрался вокруг него. Но теперь его взгляд стал осмысленным. Многие, не выдержав этого взгляда, опустили глаза. Сокол выдержал, и ему открылась бездна страданий. Человек не смог бы вынести подобной боли, а бог вынужден был тащить эту ношу всю свою бессмертную жизнь. Сокол не пожалел Мстителя, да тот и не нуждался в жалости, но кажется, на короткий миг, чародей понял, что это значит быть богом.
И тут Мститель заговорил. Заговорил совершенно обычным голосом, даже, как показалось людям, немного уставшим.
— Отдайте мне пастыря, — потребовал он.
— Ты не получишь священника, — возразил Сокол. — Или не слышал? В твоей мести теперь нет надобности. Твоего долга больше не существует.
Разглядывая давнего противника, Мститель помолчал ещё немного. Затем перевёл взгляд на Елену
— Верни змеевик, изгнанница, — произнёс он.
