лейтенанта Дитриха попался столб с неизвестной надписью. Хорошо бы отыскать его.
Калинин спрятал тетрадку и, прихватив керосиновую лампу, отправился на тот участок дороги, где были разбросаны немецкие вещи и оружие.
Солдаты, побывавшие здесь в поисках трофеев, основательно вытоптали местность. Алексей прошел по дороге до тех пор, пока не закончились следы, но так и не обнаружил столб.
Бродить в темноте вдали от лагеря было невыносимо страшно. Алексей вернулся, попутно оглядывая окрестности.
Никакого столба нет! Может, немец ошибся?
Возвратившись в лагерь, лейтенант некоторое время размышлял. Затем нашел уже спящего Приходько и принялся тормошить его:
– Коля! Коля, проснись!
Приходько открыл глаза и безумным взглядом посмотрел на лейтенанта.
– Опять танки? – серьезно спросил он.
– Нет, – ответил Алексей.
Приходько устало закрыл глаза и уронил голову:
– Господи! Мы по-прежнему в этом лесу!
– Николай! Мне нужно узнать.
– Ты чего не спишь, лейтенант? – спросил Приходько, приподнявшись.
– Успею еще… Мне нужно знать, есть ли в роте оружейник? Ведь должен быть такой человек, который может вынуть перекошенный патрон или починить неисправное оружие!
– Есть такой, – неохотно ответил Приходько и зевнул. – Пойди во второй взвод, найди там Федора Рогачева. Он мастер. Лучше не бывает.
– Спасибо, Николай. Теперь можешь спать.
– Ну, уж если сам комроты разрешил, тогда буду, – пообещал Приходько, ткнулся головой в вещмешок и тут же засопел.
Калинину пришлось потратить минут пятнадцать, прежде чем он нашел оружейника солдата Федора Рогачева. К счастью, тот не спал. Сидя в сторонке от посапывающих солдат, он стачивал напильником обрез узкой стальной трубки.
– Федор Рогачев? – спросил Калинин. Солдат поднял к командиру бородатое лицо.
– Так точно, товарищ лейтенант! – немного гнусаво ответил он.
Алексей присел рядом:
– Я хотел поговорить с вами.
– Весь внимание, ёпрст!
Оружейник задрал верхнюю губу, обнажая два передних выступающих зуба, подтянул к ней нижнюю и, сжав их вместе, сильно скривил рот, сдвинув при этом брови к переносице. Непроизвольная мимика настолько удивила Алексея Калинина, что он совершенно позабыл о своем намерении.
– Так о чем поговорить, ёпрст? – не дождавшись, спросил Рогачев.
– Вот какое дело… – Калинин снова глянул на лицо бородатого оружейника, затем помотал головой, стараясь не обращать внимания. – Вот какое дело. Мне нужно изготовить нестандартный патрон.
– Чем же он будет, ёпрст, отличаться от остальных? Калибром?
– Нет… Хотя я ничего не знаю про калибры. Но мне нужно следующее. Не сочтите меня сумасшедшим. У меня есть немного мака…
– Мака? – переспросил Рогачев, при этом один его глаз закрылся.
– Маковых семян. Мне нужно, чтобы при выстреле пуля занесла в организм, скажем так, цели десятка два крупинок мака. Я вот думаю, если обмазать пулю маком и закрепить его смолой…
Щеки Федора Рогачева надулись. Он с трудом сдерживал смех.
– Командир, ёпрст, ты чего? Не слышал выражение «горячий кусок свинца»? Знаешь, почему так говорят? Пуля вылетает из ствола раскаленной, потому как в стволе после сгорания пороха получается адово пекло. Так вот, ёпрст, вся твоя смола расплавится, а мак сгорит. Это точно.
– Что же делать? – растерянно спросил Калинин.
– Тебе для какого оружия пуля требуется? – спросил оружейник.
– Для моего «ТТ». Хотя можно и для «ППШ». – Оружейник снова рассмеялся:
– Чудак ты, командир! «Шпагин» потому и зовется пистолет-пулемет, что у него пули пистолетные. Пуля для «ТТ» и для «ППШ» одна – калибром семь шестьдесят две и длиной гильзы двадцать пять и один.
Он порылся в кармане и вытащил бронзового цвета патрон, по форме напоминающий бутылку, с полукруглой пулей и широкой выточкой у основания.
– Предлагаю вот что, – произнес оружейник. – Сделаем из нее пулю «дум-дум».
– Что такое «дум-дум»?
– Дум-дум – это станция возле Калькутты. Там изготавливали эти пули в девятнадцатом веке, потому
