– Schtoll, besteige![9] – обратился Калинин к немцу, и тот послушно начал карабкаться по веревке.
В нескольких метрах от них из сугроба вынырнула огромная тварь. Она на миг зависла в воздухе и нырнула обратно в сугроб. Черная шерсть блеснула при свете дня. Калинин судорожно сглотнул.
– Дельфин, твою мать! – произнес старшина и прикрикнул на Калинина: – Да забирайся же, ротный!
Алексей схватил веревку и, подпрыгнув, уперся ногами в ствол. Карабкаться таким способом было неимоверно сложно. Нужно иметь сильные руки и спину, а физическая подготовка недавнего студента МГУ оставляла желать лучшего.
Ермолаев помогал ему, подтягивая веревку. Алексей медленно поднимался, считая каждый пройденный сантиметр. И вот наконец он оказался на суку. Штолль подвинулся, уступая место. Калинин посмотрел вниз.
Сразу несколько тварей выпрыгивали из сугробов вокруг старшины.
– Семен! – закричал ему Ермолаев. – Лезь скорее!
Огромный крот, наверное, самый крупный из всех, выбрался из сугроба и по-пластунски пополз к ногам Семена Владимировича.
– Вот тварь! – пробормотал старшина и подпрыгнул, ухватившись за веревку.
Он сделал несколько перехватов, подтягиваясь только на руках. Под ним из снега появился новый крот, попытался схватить старшину за ноги, но промахнулся и ударился слепой головой о дерево.
Семен Владимирович замер, раскачиваясь на веревке, лицо побагровело от напряжения. Затем уперся пятками в ствол, собираясь снова подтянуться, и…
Верёвка неожиданно лопнула.
Калинин и Ермолаев закричали.
Старшина упал между двух горбатых спин, глубоко провалившись в снег.
Твари вздрогнули. Неуклюже начали поворачиваться. Широкие ноздри зашевелились, уловив запах человечины. Не теряя времени, старшина вскочил.
– Держите меня за ноги! – воскликнул Алексей и опрокинулся вниз так быстро, что сидевшие на ветке едва успели подхватить его.
Он повис головой вниз. Старшина вскинул руки, но не смог дотянуться даже до кончиков его пальцев.
– Прыгай! – кричал Алексей. Вверху, едва удерживая ноги лейтенанта, пыхтели Ермолаев и Штолль.
Семен Владимирович подпрыгнул, но снег под его ногами был настолько рыхлым, что прыжок получился неловким.
– Ну, давай же! – жалобно просил Алексей, отпихивая от лица опостылевшую гранатную сумку. Он проклял тот день, когда выпросил ее у штабного порученца. Как только всё закончится, нужно отдать гранаты Ермолаеву.
Вместо того чтобы предпринять новую попытку и добраться до протянутых к нему рук, старшина вдруг отпрыгнул в сторону. Алексей не понял его поступка, но в следующее мгновение темная тварь, выставив длинные когти, пролетела над местом, где только что находился старшина.
Сугробные кроты вертелись, извивались, сталкивались друг с другом. Спотыкаясь в снежном месиве, старшина вернулся под ветвь, на которой висел Калинин. Он вновь подпрыгнул и снова не достал. Лишь коснулся кончиками пальцев ладоней Алексея и упал в снег.
– Старшина! – предостерегающе крикнул Ермолаев.
Алексей поднял голову. Прямая линия стремительно прочерчивала сугробы; она должна была окончиться на том месте, где лежал Семен Владимирович.
Он стал подниматься, но в сыпучем снегу это получилось с трудом.
Сугробная тварь неслась на всех парах, и вот уже из взрыхляющегося снега показался темный горб. Алексей с отчаянием видел, что Семену не избежать столкновения с кротом.
Старшина вскинул руки.
Сугробный крот врезался в него.
Туча снега взвилась в воздух.
Каким-то непостижимым образом старшина оттолкнулся от морды твари, поднявшись на те жалкие сантиметры, которых ему не хватало, чтобы дотянуться до Алексея. Он обхватил запястья лейтенанта. Калинин крепко сжал руки Семена и почувствовал, как Ермолаев и Штолль быстро поднимают их.
Что-то хрустнуло.
– Аккуратнее! – раздался крик Ермолаева. Толстый сук, на который всей тяжестью навалились уже четверо, треснул у основания.
– Быстрее! – выдавил из себя Калинин, наблюдая, как сугробные твари беснуются внизу. Ермолаев и Штолль продолжали их поднимать. Основание сука вновь затрещало.
– Забрался! – сообщил старшина, закинув ноги на соседнюю ветвь.
Калинин отпустил его. Ермолаев мигом втянул Алексея. В следующие секунды им пришлось перелезть с ненадежной опоры на другие ветки. Последним перебрался Штолль. От толчка сук хрустнул со звуком выстрела и обломился, гигантская мохнатая лапа опрокинулась вниз… Но немца на ней уже не было.