– Пойдем, нужно спешить…
Мы перевалили через вершину. Темный монолит горы возвышался над нами, закрывая звезды. Ни дать ни взять – колпак палача…
Убедившись, что мы достаточно далеко от лагеря, я достала сотовый телефон. Леха вопросительно посмотрел на меня, но не проронил ни слова.
Вспыхнувший зеленоватым светом дисплей ободрил меня. Я вытащила из кармана шорт мятую- перемятую визитную карточку и набрала номер.
Кларк взял трубку после небольшой паузы.
– Мистер Кларк, вы узнаете меня?
– Да, здравствуйте, Алена!
Мне показалось, что он обрадовался, услышав мой голос.
– Вам удалось разобраться с делами в Париже?
– Полностью. Операция прошла нормально. Как
– Вероятно, через несколько часов окажусь в ситуации, когда потребуется ваша помощь. У вас имеется редкая возможность накрыть целую ветвь Организации, о которой мы говорили.
– А за что их можно прихватить?
– Убийство археолога Чарльза Фарингтона под Кушадасой, похищение и покушение на убийство двух туристов из России.
– Давайте попробуем. Где вы?
– На острове Крит.
Старина Кларк присвистнул.
– В окрестностях селения Малоко, – продолжила я. – Бандитов очень много, большинство – вооруженные турки. Руководит ими американский гражданин Джон Бейкер.
– Сколько вооруженных людей?
– Около тридцати. Вы мне поможете?
– Постараюсь.
– Не знаю, как все сложится, но я благодарна вам. Поторопитесь, пожалуйста.
– О'кей! – Кларк повесил трубку.
– С кем ты так резво болтала не по-русски? – спросил Овчинников.
– Один хороший человек. Он поможет нам выбраться отсюда.
– Надеюсь на это…
Как я и ожидала, рядом со статуей никого не было. Мы с Овчинниковым спустились на узкий карниз, ведущий к Геросу от тропинки. Леха преодолел спуск лучше, чем подъем, но все равно выглядел неуклюже, словно медведь на проволоке.
Было темно. Контуры статуи различались с трудом. Я боялась глядеть в лицо минойскому царю. Вдруг он, плотоядно улыбаясь, следит за нами?
Мы прошли карниз и попали на площадку. Неуклюжий Овчинников тут же за что-то запнулся, издав металлический грохот.
– Аккуратнее! Или хочешь свалиться вниз?
– А я виноват, что под ногами валяются всякие кабели?
Леха остался возле стены, ковыряясь в каких-то ящиках, а я приблизилась к статуе.
Луч фонаря «Бош» выхватывал отдельные элементы – фрагмент одеяния, могучее бедро, кинжал на поясе… Мне нужна рука, которая покоится на секире. Я скользнула лучом фонаря вверх по рукояти оружия, и в тот момент, когда должна была появиться багровая ладонь, статую озарил слепящий свет. Я даже зажмурилась.
– Так лучше? – спросил Леха.
Вокруг исполинской фигуры Героса сияли четыре софита, питающиеся от мощного аккумулятора. Пока я исследовала статую, Овчинников отыскал рубильник и включил их.
Я кашлянула.
– Спасибо!
Правая рука статуи указывала в темноту, словно повелевая идти туда, прямо в пропасть. Жутковатое зрелище. Я вернулась к левой длани Героса и достала лупу.
Запястье ее охватывал не браслет, а тонкие, едва различимые письмена.
– Что это? – поинтересовался подошедший Леха.
– Критский язык. Очень древний. Тут даже не слоговое, а иероглифическое письмо.
– Ты можешь прочитать?
– Попытаюсь…
