Я проглотила сухой комок, застрявший в горле.
– Инквизитор предал Ганеша костру на исходе третьего дня. Алхимик смеялся из огня, и над площадью, над толпой летели его слова: «Глупый францисканец вместо силы двух львов получит пепел укротителя!»
Верочка за столом уронила слезу. Я сидела в кресле, не в состоянии отвести взгляд от древней гравюры. Жуткая история околдовала меня. Только…
– Не поняла, – нарушила я тишину. – А за что инквизитор сжег алхимика? Почему Ганеш вызвал в нем такую неистовую ярость?
Жаке пожал плечами. Повернулся ко мне и закрыл гравюру спиной.
– Вероятно, после смерти сына Ганеш отказался искать для Мейфарта «мертвую воду».
– Тогда при чем тут три дня?
– Наверное, это связано с христианским представлением о вознесении души на третий день после смерти.
– В легенде сказано – три дня и три ночи. Вы не ошиблись в пересказе?
– Исключено, – ответил Жаке.
– Если тело сына выставили днем, а Ганеш выкрал его ночью… Прибавим к этому времени еще три ночи – получится уже четверо суток. Никак не вяжется с христианским обрядом… А если, допустим, юноша был умерщвлен днем ранее, прежде чем его тело выставили на обозрение? Тогда и вовсе пять суток!.. Что-то не сходится.
– Это легенда. В ней допустимы нестыковки.
Если я завелась, меня трудно остановить.
– А кто второй несчастный? С закрытыми глазами?
– Не знаю, – ответил Жаке. – Инквизиция казнила многих.
Почему-то я не поверила его объяснению. Вроде логично, но какой-то червь сомнения скребся в груди.
– Кстати, – вдруг произнес Жаке. – Это загадочное слово, о котором вы упоминали… о котором вас спрашивал Энкель… Возможно, оно как-то связано с Новой Зеландией.
– С Новой Зеландией? – удивилась я. Верочка за столом поперхнулась шампанским.
По-моему, ей пора было прекратить себя «успокаивать». Ведь утром – самолет?
– Да, – кивнул Анри. – Энкель пару лет пропадал в Новой Зеландии. Совершенно не представляю, чем он там занимался. Затем вернулся в свою клинику.
Я размышляла: стоит ли говорить этнографу о странной жидкости, которую всучил мне доктор? Судя по всему, маньяк Чиву и остальные члены шайки охотились именно за ней. Зачем милейший старикан притащил ее на прием?
Кстати…
А вдруг эта темноватая жидкость и есть «мертвая вода»?
По спине заструился нехороший холодок.
Бред, Алена! Взрослая девочка, а в голове одни глупости… Может быть и так… Но фужер с той водой до сих пор находится на крыше!
Я взволнованно поднялась с кресла, чтобы рассказать обо всем Жаке. Не хотелось больше никаких проблем. Скоро полечу домой, в Москву. Местным полицейским предстоит расследовать убийство Энкеля. Информация о странной жидкости им пригодится. Пускай они голову ломают о ее назначении – это их работа.
Едва я успела открыть рот, как дверь распахнулась и в кабинет ворвался начальник охраны. Игнорируя наши вопрошающие взгляды, быстрым шагом он приблизился к Жаке и стал что-то шептать ему на ухо. Я различила только слова «метан» и «Северное крыло». Лицо Анри побледнело, глаза нервно забегали. Кажется, гонец принес нерадостную весть.
– Проклятье, – произнес этнограф. – Немедленно эвакуируйте людей из здания. Северное крыло сейчас пустует, но я не хочу, чтобы еще кто-то из гостей пострадал.
– Что случилось? – произнесла Верочка заспанным голосом.
Этнограф вымученно улыбнулся.
– Ничего страшного, – ответил он. – В Северном крыле ощущается запах газа. Где-то образовалась утечка.
Ну, конечно, ничего страшного! Совершенно ничего! Хоть детей приводи на экскурсию!
Если эвакуируют людей, значит, достаточно искры – и Северное крыло фамильного особняка останется только в воспоминаниях.
Иллюстрируя этот вариант, Верочка грохнула свой фужер с шампанским на пол. Словно мои мысли прочитала. Ничего удивительного. Мы с ней давние подруги. Близкие – почти как сестры. А мысли близких людей часто очень схожи.
Брызнувшие по ногам осколки встряхнули мужчин.
– Нужно перекрыть задвижку на линии, которая питает здание, – сказал начальник охраны. – Вы можете показать, где она находится?
– Не уверен, что знаю наверняка, но попытаюсь. Кажется, где-то на улице…
