Анри обернулся к нам с Верой:
– Пожалуйста, покиньте дом через Южное крыло.
– Южное… это на юге? – неуверенно спросила Верочка.
– Это крыло, где проходил прием. Дверь, в которую вы вошли. Найдите лимузин, доставивший вас, и ждите в нем.
Правильно. Так будет лучше всего. К тому же в лимузине осталась моя одежда. Хоть переоденусь в сухое. Сниму, наконец, это Светкино платье. Сил больше нет носить его.
– А как мы отыщем тот самый лимузин? – спросила я.
– Помните шофера? Его найдите.
Помню ли я шофера? Сомневаюсь, что смогу узнать нашего африканца среди других таких же…
Мои мысли оборвались и полетели куда-то в пропасть. Я вдруг увидела, как Жаке протянул руку к одной из полок и взял с нее…
ЧЕРНУЮ ШЛЯПУ!
Окружающие краски сразу поблекли. Комната и стеллажи с книгами закружились. Будто кресло, в котором я сидела, и не кресло вовсе, а сани американских горок.
– Оставайтесь в лимузине, – произнес Анри, надевая шляпу. Его голос сделался для меня вдруг невероятно громким и отчетливым. Я вслушивалась в каждое слово, в каждый звук, произносимый Жаке. – Я вас найду, – закончил этнограф.
Он нас найдет!
От ужаса я не могла пошевелиться. Элементы мозаики последних событий сложились в зловещую картину.
Анри и начальник охраны спешно вышли из кабинета. Я ошеломленно проводила взглядом черную шляпу на голове француза.
Неужели примерный этнограф Анри Жаке и есть тот человек, который инструктировал лысого убийцу Чиву?!
Невозможно поверить!
Но все сходится. Анри Жаке отлучался из зала как раз в тот момент, когда я, заляпанная икрой, наткнулась на подозрительную парочку в коридоре. Представилось, как он говорит Чиву: «Я подниму занавес экспозиции, все будут хлопать, и ты прирежешь спокойно моего старого друга!»
Меня с самого начала удивляла наглость, с которой преступники орудовали в чужом доме. Теперь все встало на свои места. Ведь они действовали по указаниям хозяина дворца! Неудивительно, что служба безопасности никого не поймала. Как можно поймать самих себя?!
Я вспомнила усмешки и странные взгляды этнографа. Сопоставила с тем, как смотрел на меня человек в шляпе… Не знаю, чем доктор Энкель насолил Анри Жаке. Возможно, причина кроется в странной жидкости, которая осталась на крыше?
– Алена, – подала голос Верочка. Похоже, она действительно переусердствовала с шампанским, потому что говорила заплетающимся языком. – Я не понимаю, что происходит?
Я принялась рыскать по кабинету. Распахивать дверцы шкафов, выдергивать ящики стола.
– Мы в серьезной опасности, Веруня! Твой дружок-лягушатник организовал весь этот переполох.
– Кто? – удивилась Шаброва. – Жаке?
– Нет, конь во фраке!
Вера пьяно рассмеялась.
– Ну ты и выдумщица! Он же ученый, Алена. Зачем ему это?
Я прервала на мгновение поиски и повернулась к ней:
– Знаешь, каких ученых я встречала? Был у меня такой знакомый – профессор Йоркского университета Майкл Гродин. Археолог. Вроде бы милейший старикан… Пытаясь найти древний тайник, продался всем, кому только можно было, и руки перепачкал в крови по самые уши!.. Разные ученые бывают, Верочка.
Вера нахмурилась, пытаясь переварить информацию. А я, наконец, нашла то, что упорно искала. Квадратный хрустальный графин с каплеобразной пробкой. Пойдет!
Воду из графина вылила прямо на ковер – нечего церемониться с имуществом этого мерзавца.
Не знаю, что они там задумали с начальником охраны. Зачем устроили этот переполох с утечкой газа. В любом случае, нам с Верой необходимо выбраться из особняка и забрать вещи из лимузина. Там же моя сумочка, деньги, документы. Эх, предчувствую, что покинуть Францию, станет в копеечку. Новая страховочная беседка катастрофически отдаляется.
– Ведь не хотела ехать во Францию! – пробурчала я.
Двигаться по коридорам особняка, волоча за собой Верочку, было тяжело. От шампанского, которым она пыталась залить стресс, ее качало, шатало и заносило на поворотах. Во время редких остановок подруга заводила свое осточертевшее «и все-таки я не понимаю!». Я молча упрямо тащила ее за руку, как непослушного ребенка, а она прижимала к груди полбутылки шампанского.
– Вера, неужели тебе не стыдно? – не выдержала я. – Брось бутылку.
– С ума сошла? – ответила она, уставившись на меня сквозь толстые линзы. – Это же
