испарений Босфора, который нежной турецкой чадрою покрывает весь белый Константинополь в предзакатный час турецкого солнца, заходящего за дворцом Блистательной порты, и озаряющего розовым светом бесценную красоту резного, кружевного мрамора великой «Долма-Бахче». И турки молчаливо кивали головами, улыбались турчанки за нежной чадрой, смотря с холмов, с берегов и мечетей на вход вчерашнего врага – сегодня друга.
Несокрушимой мощи и печального бессилья. Так вошел Черноморский белый флот в Мраморное море и бросил тяжелые якоря. Загремели по клюзам железные цепи и корабли остановились.
Линейный корабль «Генерал Алексеев». Крейсер «Генерал Корнилов». Вспомогательный крейсер «Алмаз». Эскадренные миноносцы «Гневный» и «Цериго». Миноносцы: «Капитан Сакен», «Жаркий», «Звонкий». Подводные лодки «А.Г. 22», «Буревестник», «Тюлень», «Утка». Вооруженный ледокол «Гайдамак», «Джигит», «Илья Муромец». Тральщики: «Китобой», «Баклан», «Березань», «Ипполай». Посыльные суда: «Лукулл», «Якут», «Днепровец», «Атаман Каледин», «Севастополь». Бывший линейный корабль «Георгий Победоносец». Быстроходный катер «С.К.–1». «С.К.–6». Транспорт-мастерская «Кронштадт». Транспорт «Рион». Лоцманское судно «Казбек». Буксирно-спасательный пароход «Черномор».
Все эти суда под Андреевским флагом и масса коммерческих пароходов из всех портов Черного моря с покинувшими родину русскими людьми, не имевшими силы жить и смотреть на страдания матери, терзаемой бесами красного ада и не смогшими побороть эту красную силу.
Тут же на рейде в Мраморном море стояла яхта Главнокомандующего Белой Армией Ген. Врангеля «Лукулл». Вечером в день прихода Русского флота с войсками и беженцами Главнокомандующий пригласил Адмирала Кедрова на совещание, после которого встал, протянул руку Командующему флотом, горячо пожал ее и сказал:
«Адмирал, Армия знает, кому она обязана своим спасением! И я знаю, что я обязан только Вам, что мне удалось вывести с честью Армию, согласно моему обещанию, данному ей при моем вступлении».
«Я никогда не забуду, Адмирал, как Вы один выручили меня из чрезвычайно затруднительного положения. Помните, когда мои войска, ослушавшись моего приказания, не пошли к намеченным пристаням для эвакуации; а бросились к ближайшим портам, где не нашли пароходов; какой хаос, какое смятение, какие несчастья могли бы обрушиться на голову отходящей Армии, если б не Ваш энергичный приказ,* заставивший всех образумиться и подчиниться моей дислокации».
Белый Адмирал улыбнулся светлой улыбкой, в голубых глазах засветлел огонек счастливого удовлетворения.
* Если какая-либо воинская часть не подчинится немедленно распределению их по портам и судам Главнокомандующего, то таковая не будет принята мною на корабли для эвакуации. Адмирал Кедров».
Вспоминая этот приказ и радостное сознание, как молниеносно быстро, с какою точностью и покорностью он был всеми исполнен; и ни один человек не был забыт, или отброшен. Вспомнилась ночь; когда он спал, отдыхая от тяжкого дня труда и забот, когда вбежал взволнованный начальник оперативной части Армии, просил и требовал у его Начальника Штаба Контр-Адмирала Машукова срочно плавучих средств на 50.000 воинов для их эвакуации и, как проснувшись от их голосов, он приказал: «не на 50, а на 150.000 приготовьте корабли для эвакуации».
В Константинополь благополучно пришло на судах его флота 136.000 человек и нашли в нем свое спасение.
В продолжение многих дней в Константинополе Адмирал Кедров провел в беспрерывных хлопотах и заботах о судах, командах и беженцах, об улучшении их жизни в непривычной и тяжелой судовой обстановке, о питании всех вывезенных им из России, о частичной разгрузке судов и свозе на берег на жительство многих частей сухопутных войск.
Хлопоты его увенчались успехом. На кораблях устроились с большим удобством, питание значительно улучшилось и многие войсковые части съехали на берег. Всему этому много способствовал наш друг французский адмирал Дюмениль и его Начальник Штаба. Турецкое правительство предоставило им лагери на полуострове Галлиполи при устье Дарданелл, где и прожили русские воины довольно долгое время.
Генералы, сухопутные офицеры, штабные дамы съехали в Константинополь, в Галлиполи, в Сербию, в Болгарию. Корпусные дамы и дети перешли в Адмиральское помещение из кубрика, a затем все они переехали на удобный пассажирский пароход Ропита. «Константин», на котором и ушли в Бизерту, после месячной стоянки в ЦарьГраде.
В одно прекрасное тихое утро, Русская Белая Эскадра под флагом Вице-Адмирала Кедрова покидала воды Мраморного моря и надолго прощалась с гостеприимным ЦареГрадом. Генерал Врангель съехал на яхту «Лукулл». На бульваре «Малых Полей» на высокой Пера, на террасах горы над красивым турецким кладбищем Кульшук-Мезаристан, откуда открываются такие восхитительные панорамы на Золотой Рог и на часть Стамбула, в роскошном Кафе-Ресторане, где играл симфонический оркестр, завтракали на веранде, полной света и цветов, англичане, французы, американцы – «союзники» – победители Германии.
В лорнеты, в бинокли, в подзорные трубы смотрели они с высокой и гордой Пера, на великую союзницу Россию, на скромных серых боевых кораблях выходившую из Мраморного моря в узкие Дарданеллы. Самодовольная, честолюбивая, гордая улыбка играла на губах победителей; а в углах этих губ змеилось сострадание. Голубая вуаль затянула Константинополь и он потонул в серых горах.
Выйдя на простор Средиземного моря, русские корабли прошли архипелагом в Наварин, где догрузились углем и пресной водою на дальнейший поход в Бизерту.
В Наварине от «Генерала Алексеева» отвалил большой баркас, битком набитый гардемаринами и кадетами. Я сидел на руле его. На кормовом сиденьи Вице-Адмирал Герасимов – новый Директор Морского Корпуса, Митрофорный Протоиерей о. Георгий Спасский, вновь назначенный Настоятелем Церкви Морского Корпуса, и все офицеры воспитатели.
Среди живописных скал и островов проходил баркас на дальний дикий остров, где среди громадных, острых скал, в густой зелени, стояла скромная греческая часовня.
В ней, коленопреклоненно, помолились новые морские поколения и пропели «вечную память» героям морякам, сжегшим в этой бухте весь Турецкий флот в день великой Наваринской победы. Побродив в первый раз снова по твердой земле и, надышавшись запахом апельсиновой рощи, юные моряки и старый Адмирал вернулись на линейный корабль. Их встретили новые Командир Капитан 1-го ранга Федяевский и старший офицер Ст. Лейт. Павлов. Закончив погрузку угля и воды, подняв все шлюпки, суда белой эскадры вышли из архипелага и взяли курс на Бизерту.
За последними скалами с высоким маяком насвистывал ветер и бушевали синия волны.
Белая эскадра шла по тем же водам, где, более 100 лет тому назад, высокие подвиги Адмирала Сенявина заставили победоносно греметь имя великой России. Часть эскадры шла Коринфским каналом; a большие корабли огибали Грецию. Сбор всей эскадры для дальнейшего похода в Бизерту происходил южнее острова Корфу у берегов Кефалонии.
Там, однажды вечером съехал на берег Адмирал Кедров погулять и отдохнуть от своих забот.
У ближайшей деревушки к Адмиралу подошла группа местных жителей. Седой старик обратился к нему по-гречески, а молодой грек, сносно говоривший по-русски, переводил слова старика: – Не русский ли вы Адмирал и суда, стоящие у наших берегов, не русская ли это эскадра? узнав, что да, старик продолжал: – a мне мой отец рассказывал, что когда-то здесь тоже была русская эскадра под командою Вашего Адмирала Сенявина, которая нас спасала от Бонапарта и имя его и русских моряков до сих пор не забыты в этих местах.
Эти простая задушевные слова глубоко запали в сердце Командующего белой эскадрой и прозвучали в нем горячей благодарностью к светлому образу славного Адмирала, прославившего Родину век тому назад.
Доведя свой флот до берегов Африки, Вице-Адмирал Кедров привел его к «тихой пристани». В глубокой
