против наших сил на северном участке Восточного фронта. Я приказал танковому батальону перейти реку по разведанному мосту восточнее Веселого, а затем двигаться к Новой Серебряковке и повернуть на юг для удара во фланг атакующей пехотной дивизии противника.
Этому танковому батальону впервые была придана новая рота, состоявшая из десяти танков «тигр». Оперативное использование этих танков затруднялось тем, что был приказ Верховного командования, чтобы ни один «тигр» не попал в руки противника. Лучший способ обеспечить им защиту – подчинить их танковому батальону дивизии. В свою очередь, прикрытая со всех сторон рота «тигров» могла защитить танки дивизии, ведя огонь по мобильным противотанковым орудиям противника с большего, чем обычные танки, расстояния. Благодаря этому танки нашей дивизии, закрытые от противотанкового огня противника, атаковали вражескую пехоту и уничтожили целую дивизию. Немецкие танки, часами курсируя туда-сюда, нанесли противнику потери примерно в тысячу человек. Вот страшная иллюстрация беспомощности одиночного бойца перед беспрепятственно курсирующими танками.
На закате противник попытался взять реванш за свое тяжелое поражение, направив 27 танков «Т-34» к Кутейникову, но они были отбиты.
Продолжавшаяся всего час или два атака наших танков позволила дивизии, несмотря на усталость, отойти в надлежащем порядке и с минимальными потерями на новый оборонительный рубеж. Осталась цела наша броневая мощь. В этом бою принимала участие и артиллерия. Ее офицеры-наблюдатели перемещались вместе с танками. Однако из-за особенностей боя танков с пехотой у нее не было достойных целей.
ОПЫТ КОМАНДОВАНИЯ – II
Эти два примера использования боевых групп характерны для такого приема, когда бронетехника сосредоточена в обороне, но в нужный момент используется для наступления. Не очень знакомые с тактикой танковой войны командиры и те, кто имел дело только с непрерывным фронтом, неплотно занятым и находящимся под угрозой танков противника, испытывали в подобных условиях искушение распылить свои танковые силы.
Ни на одном участке фронта дивизионная пехота не была в состоянии отразить атаки танков, полагаясь лишь на собственные силы. В те времена у нее не было ни ручных противотанковых гранатометов, ни противотанковых реактивных установок.
На основном фронте, протянувшемся почти на 40 километров, для противотанковой обороны имелись следующие виды вооружения: восемь 75-миллиметровых самоходных установок, четыре 76,2- миллиметровые самоходные установки и одно 75-миллиметровое противотанковое орудие. Часть этих средств мы направили в находящийся под угрозой тыловой район. Так называемое тяжелое противотанковое вооружение оказалось во время этих операций в основном бесполезным, прежде всего из-за того, что его снабдили непригодными боеприпасами.
В обоих случаях тыловые коммуникации находились под такой угрозой, что с тактической точки зрения лучше всего было отправить бронетехнику в тыл, так как дивизия могла оказаться отрезанной. И все же я отказался от такого шага. Только сосредоточив все имеющиеся танки в одном пункте, можно было достичь сколько-нибудь достойных результатов, пусть на короткое время.
Два этих примера показывают, что в подобной обстановке невозможно обеспечить эффективную артиллерийскую поддержку. 5 января нельзя было оголить фронт, используя разбросанную по нему артиллерию для огневой поддержки танков, продвинувшихся, ведя наступление на противника, далеко вперед. Да и все равно в дивизионной артиллерии не было самоходных орудий. Во втором примере, когда русская пехотная дивизия атаковала основную линию фронта, артиллерия имела возможность управлять огнем (с помощью своих офицеров-наблюдателей), но не могла вести его эффективно, так как сражение распалось на отдельные бои между танками и пехотой.
Во время наступательных боев основная боевая группа почти всегда находилась под моим личным командованием, но это не касалось бронетанковой боевой группы, которая для решения общей оборонительной задачи использовалась для наступательных действий. По причине угрозы ослабленному фронту я должен был всегда находиться в его центре, поскольку не мог перепоручить принятие необходимых там решений начальнику оперативного отдела. Но и в том и в другом случае я выбрал передовой КП, с которого я мог непосредственно вмешиваться на участке северного изгиба основного фронта, а также в горячей точке при наступлении, когда возникала необходимость организовывать взаимодействие между различными родами войск. Оттуда у меня была кратчайшая линия радиосвязи с бронетанковой группой, и на всякий случай я ее поддерживал. 8 января эта группа образовала как бы полукруг у моего КП, пока я оставался там, осуществляя руководство операцией.
Бронетанковой группе обычно придавалась уйма штурмовых орудий. Всякий раз, когда требовалось направить отдельные роты для противотанковой обороны, – как это было в обоих случаях на удаленном правом фланге, – такая рота подчинялась батарее штурмовых орудий, но танки из танковых подразделений не направлялись. В этой обстановке штурмовые орудия показали себя превосходным образом. У них нет башен, поворачивающихся на 360 градусов, поэтому успешно вести бой с противником они могли только за счет своей подвижности на поле боя. При отсутствии башен экипажи были не защищены[18]. Хороший круговой обзор обеспечивал им лучшее понимание обстановки.
Десять «тигров» существенно усилили наступательную мощь танковых войск. Их броня и эффективное вооружение создавало им превосходство над «Т-34», поэтому они могли господствовать на поле боя, обеспечивая при этом защиту более слабым танкам. Они подняли наступательный дух, но не оправдали надежд, которые возлагало на них немецкое Верховное командование, так как их количества было недостаточно. Кроме того, вскоре стало ясно, что тяжелые «тигры» слишком «неуклюжи» для обычной мобильной тактики моей дивизии. Они имели массу, но не лошадиные силы, и они не могли приспособиться к стремительному бою. Приказ о том, что они не должны попасть в руки врага, сдерживал их применение.
Частые запросы из ОКБ наводили на мысль, что Гитлер слишком многого ждал от этих рот «тигров». Их количество было недостаточным, чтобы они могли сыграть решающую роль в любом крупном сражении. При сильных морозах собственный огромный вес создавал для них опасность соскальзывания на обледенелых склонах. Если такое случалось или если они обездвиживались в результате попадания снаряда, то для того чтобы их вытащить, требовалось два других «тигра». Если бы русские реализовали свое превосходство в воздухе (чего они так и не сделали), едва ли большое число скоростных и хорошо бронированных танков смогло бы уцелеть в этой бескрайней стране.
ИЗМЕНЕНИЕ ХАРАКТЕРА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
Согласно классическим канонам войны, Верховному командованию русской армии одновременно с окружением 6-й армии у Сталинграда следовало развивать прорыв и безжалостно преследовать немцев мощными силами вдоль Дона в юго-западном направлении, и отрезать таким образом 1-ю и 4-ю германские танковые армии.
Отмеченные передвижения русских севернее Сала и захват в тылу германского фронта таких населенных пунктов, как Матиковка, позволяли сделать вывод, что у них на самом деле были такие намерения. Тем не менее было также очевидно, что их прорывы сквозь бреши фронта, достаточно глубокие, нельзя было расценивать как преследование пока еще мобильной, хотя и разбитой армии. Так как весь южный германский фронт начал разрушаться, вопрос о параллельном преследовании уже не стоял, речь шла о фронтальном преследовании на очень широком фронте. Однако такой фронт надо было заполнить, а для этого побеждающий преследователь должен был изыскивать дополнительные силы. Ему все время надо было стараться держать преследующие противника колонны в контакте друг с другом и избегать любых больших разрывов в своих наступательных порядках.
Законы ведения войны требуют безжалостного преследования, пока «человек и зверь не испустят дух». Это означает ночные приготовления и непрерывные дневные и ночные марши, чтобы буквально наступать на пятки уходящему противнику. Разрушения, которые оставляет за собой последний, добавляют преследователю трудности со снабжением. В конце концов нехватка горючего заставляет его перепоручить свою задачу кавалерии, которой требуется меньше предметов снабжения и которая более мобильна на местности, хотя и не так эффективна в бою.
Описанные действия происходили в условиях, когда морозы сменялись оттепелями. Последние были
