— Есть.
— Значит, он был выключен.
Наконец Бренна увидела наручники и постаралась отвести взгляд.
— И каким образом ты думал их использовать?
От внимания Спенсера не укрылось учащенное дыхание Бренны и внезапно возникшая атмосфера взаимопонимания. Глаза Бренны сверкали, как два самоцвета. Она была бесстрашна, и это придавало ему решимости.
— Протяни руки.
— И не мечтай.
Она отпрыгнула и ударилась спиной о шкаф.
— Подойди.
— Нет.
Спенсер поймал Бренну и защелкнул один наручник на ее запястье.
— Как это называется? — возмутилась она и попыталась вырваться.
— Похищаю тебя во второй раз. Стой смирно.
— Нет.
Она ударила его ногой в голень.
— Мне было бы больно, если бы на тебе были туфли, — пожаловался он.
— В следующий раз обуюсь.
Он потянулся к ней. Она ударила его в плечо и отскочила. И все-таки Спенсеру удалось замкнуть наручник на другом ее запястье, после чего он прижал Бренну к себе.
— Спенсер, сними их. Я не шучу.
Бренна вновь замахнулась ногой, но Спенсер увернулся. Его взгляд упал на стоящий на полу чемодан.
— Попозже. Веди себя как хорошая девочка.
— И не рассчитывай.
Их взгляды встретились. Проклятье! Слишком она ранима.
Он поцеловал ее — осторожно, но настойчиво. А Бренна застыла, позволяя целовать себя, но не отвечая.
— Весь день, — прошептал Спенсер, — я мог думать только о том, как встречу тебя. И как назло, постоянные задержки. И я сходил с ума все больше и больше, потому что не мог ускорить события. А я ведь знал, что ты будешь нервничать. Бренна, я жажду тебя. Очень.
Теперь, когда губы их встретились, она подалась ему навстречу. И
Не торопясь, он выпустил ее.
— Все-таки я никуда с тобой не поеду, — заявила она.
— Может, поспорим?
Он обхватил Бренну за плечи. Она попробовала вывернуться.
— Немедленно отпусти меня, иначе твой голос с этого дня будут называть сопрано.
Он шлепнул ее.
— Прекрати дергаться, иначе я тебя уроню.
Одной рукой он потянулся к чемодану.
— Я закричу, — предупредила она. — И дед тебя пристрелит.
— Ничего подобного. Это он предупредил, что мне понадобятся наручники.
Бренна замерла.
— Он не мог так сказать.
Спенсер двинулся к двери.
— Он именно это имел в ввиду. Я могу его процитировать: «ты рвала и метала». А потом он попросил, чтобы я похитил тебя по-тихому. А он, мол, пойдет почитает.
Он воспользовался ее оцепенением и потащил к лестнице.
— Когда ты, Спенсер Гриффен, стащишь меня вниз, я разорву тебя на части. А потом придушу дедушку.
— Договорились. Но сначала мы поговорим.
— Поговорить можно и здесь.
Добравшись до первого этажа, Спенсер обнаружил, что входная дверь не заперта, и мысленно благословил старого Уолфорда.
— У меня.
— Нет.
— Да. Вам, леди, в вашем положении не приходится диктовать условия.
Он увлек Бренну за собой, усадил ее в машину и бросил на сиденье чемодан. Бренна уже не сопротивлялась. Она просто смотрела на него, и выражение ее лица он был не в силах истолковать.
— Зачем ты так поступаешь?
Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.
— Беру тебя в заложники до тех пор, пока ты не признаешь, что любишь меня.
Ее губы приоткрылись, и ему стоило немалого труда не впиться в них вновь.
— Ты не в себе, — пробормотала Бренна.
— Вне всякого сомнения.
Он закрыл дверцу. Черт возьми, он любит эту женщину.
Она не сказала ни слова, когда он пристегнул ее ремень. И промолчала даже тогда, когда он невзначай коснулся ее груди, отчего они оба с шумом выдохнули.
— Сломался мотор, — начал Спенсер, заводя машину. — Мы просидели в этом поганом самолете два — представляешь, целых два часа. Знаешь, как громко может кричать восемнадцатимесячный ребенок? Клянусь тебе, нам решили предоставить другой самолет именно из-за того, что малыш слишком уж действовал на нервы ремонтной бригаде.
Бренна молча наблюдала за ним. А он говорил все быстрее, поскольку нервничал все больше:
— Потом нам пришлось ждать, пока перегрузят наш багаж в другой самолет. Пассажиры уже готовы были начать бунт. Я еще раз тебе позвонил, но опять никто не ответил.
Она по-прежнему хранила молчание.
— Когда мы подлетели к Национальному аэропорту, то обнаружили, что все посадочные полосы заняты. Летчикам пришлось делать круг, который, как мне казалось, никогда не кончится. Полуторагодовалый тип по-прежнему упражнял голосовые связки.
Спенсер бросил быстрый взгляд на Бренну, но ее лицо было непроницаемо. Возможно, он совершил ошибку, воспользовавшись наручниками.
— Парень, сидевший рядом со мной, никак не мог завязать галстук. Я уже решил, что он собирается удушить себя.
Бренна даже не улыбнулась, но по крайней мере заговорила:
— Вчера вечером ты ничего не сказал о том, что хочешь лететь.
— Знаю. Когда ты сказала мне, что на тебе мой подарок, то могла бы и догадаться, что после этого я не был способен вести содержательный разговор!
Он притормозил на красный свет. Бренна вскинула руки.
— Может, снимешь с меня эту гадость?
— Рано или поздно.
Она прищурилась.
— Спенсер, лучше не шути со мной. Где ключ?
— Какой ключ?
— От наручников.
Спенсер выдержал паузу.
— К ним нет ключа.
— Хотелось бы верить, что ты шутишь.
