кринолином. Может, ей даже выдадут парик.
«Больше я никогда не буду голодать!» — драматично крикнет она голосом красотки южанки. А что, забавно.
Серена осторожно взяла листок из рук миссис Глос, стараясь не касаться бумаги там, где его держала учительница.
— Почему бы и нет? — сказала она. — Это весело.
Серена вышла из кабинета миссис Глос одновременно со звонком с последнего урока. Репетиция «Унесенных ветром» должна была начаться только в шесть, чтобы на нее успели те, у кого после занятий спортивная тренировка. Серена поднялась по широкой главной лестнице на четвертый этаж, чтобы взять из шкафчика пальто и посмотреть, с кем можно скоротать время до шести. Мимо нее пробегали ученицы, радуясь концу уроков и спеша кто на собрание, кто на репетицию, кто на тренировку, кто в клуб. Они по привычке здоровались с Сереной, потому что с начальной школы говорить с Сереной Ван дер Вудсен значило быть в центре внимания.
— Привет, Серена! — крикнула Лаура Сэлмон, спеша вниз по лестнице на репетицию оркестра.
— До встречи, Серена, — сказала Рейн Хоффстеттер, пробегая мимо в спортивных шортах, торопясь на футбольную тренировку.
— До завтра, Серена, — прошептала Лили Рид и залилась краской, как всегда стесняясь своих бриджей для верховой езды.
— Пока, — сказала Кармен Фортье, не выпуская изо рта жвачки. Она носила кожаные брюки и куртку. Школа предоставляла ей стипендию на обучение. Кармен жила в Бронксе и утверждала, что не может ходить в форме, иначе ее побьют по пути домой. Она бежала в клуб икебаны, хотя лгала всем соседям, что берет уроки карате.
Внезапно коридор опустел. Серена открыла шкафчик, взяла свое пальто от Burberry и оделась. Она хлопнула дверцей и медленно пошла вниз по лестнице, вышла во двор и свернула по Девяносто третьей к Центральному парку.
В кармане пальто лежала коробочка «Tic-Tac» с одним-единственным оранжевым драже. Серена извлекла его и сунула под язык, но ее мысли были так заняты будущим, что она не ощутила вкуса.
Она пересекла Пятую авеню по тротуару, обрамлявшему парк. На асфальте лежала палая листва. Ниже по улице две маленькие девочки в смешных красно-белых клетчатых фартуках выгуливали огромного черного ротвейлера. Серена решила войти в парк на углу Восемьдесят девятой и убить время до репетиции, сидя на скамье. Но что ей делать в одиночестве? Смотреть на людей? Серена привыкла, что не она, а на нее все смотрят. Она пошла домой.
Дом Серены находился на Пятой авеню, 994, - шикарный белоснежный особняк по соседству с отелем «Stanhope», прямо напротив Метропо¬литен-музея. Ван дер Вудсенам принадлежала половина верхнего этажа. В их квартире было четырнадцать комнат — пять спален с отдельными ванными комнатами, гостиная размером с бальный зал и два роскошных салона с барами и невероятными стерео- и видеосистемами.
Когда Серена вернулась домой, квартира пустовала. Ее родители редко бывали дома. Отец управлял голландской фирмой, занимавшейся поставками и основанной его прапрадедом в 1700-х годах. И мать, и отец входили в советы всех городских благотворительных организаций и фондов культуры. У них постоянно были завтраки, встречи и мероприятия. Горничная Дейдре ушла за покупками, до блеска вычистив квартиру и поставив во все вазы, даже в ванных, свежие цветы.
Серена зашла в меньший салон и плюхнулась в свое любимое синее бархатное кресло. Она взяла пульт и нажала на кнопки, открывавшие шкаф с плоским телевизором и включавшие изображение. Она начала нетерпеливо щелкать каналами, не в силах ни на чем сосредоточиться, и в конце концов остановилась нa TRL, хотя и считала Карсона Дели занудой из зануд. Она давным-давно не смотрела телевизор. Девчонки из пансиона делали попкорн, горячий шоколад, надевали пижамы и смотрели «Новости субботнего вечера» или «Приколы», но Серена предпочитала улизнуть в подвал часовни и пить с парнями персиковый шнапс, покуривая сигары.
Но сейчас ее заботил вовсе не Карсон Дели и даже не то, что она сидела дома одна, маясь от одиночества, — она боялась, что так, в одиночестве, за телевизором, в родительской квартире пройдет вся ее жизнь, если она не исправит оценки и не поступит в колледж. Неужели она так глупа? Все вокруг знают, чего хотят. Неужели она пропустила самый важный урок под названием «Как узнать, чего хочешь»? Почему ее никто не предупредил?
Впрочем, паниковать еще рано. У нее есть время все поправить. И время поразвлечься. Что же, становиться монахиней из-за того, что записалась в драмкружок?
Серена выключила телевизор и пошлепала на кухню. Кухня была тоже огромной. Над блестящими стальными разделочными столами висели ряды стеклянных шкафов. Две ресторанные плиты и три морозильные камеры. В центре кухни стоял огромный стол, как в мясницкой, а на нем лежал ворох сегодняшних писем.
Серена начала разбирать почту. Множество приглашений для родителей — белые квадратные конверты с надписями витиеватым шрифтом — на балы, благотворительные ужины, сборы пожертвований и аукционы. Приглашения на выставки — открытки с репродукцией на одной стороне и описанием экспозиции на другой. Одна из открыток привлекла внимание Серены. По всей видимости, она затерялась на почте, поскольку выглядела слегка потрепанной. Выставка открывалась в среду, в 16.00, то есть… прямо сейчас. Серена перевернула открытку и стала разглядывать репродукцию. Картина напоминала черно- белый человеческий глаз, заштрихованный розовым. Она называлась «Кейт Мосс». Выставка же именовалась «За кулисами». Серена прищурилась, разглядывая работу. Изображение выглядело невинным и прекрасным и в то же время слегка… скандальным. Может быть, это вовсе не глаз. Серена не могла до конца понять, что это такое. Главное — это было круто. Сомнений не осталось; Серена поняла, чем займет себя в ближайшие два часа. Она кинулась в спальню, сбросила бордовую форму и натянула любимые черные кожаные брюки. Схватила пальто и помчалась к лифту. Несколько минут спустя она уже выходила из такси перед галереей «Whitehot» в Челси.
Войдя внутрь, Серена взяла бесплатный коктейль — мартини с джином — и расписалась в книге гостей. Галерея была переполнена двадцатилетними модниками и модницами в потрясающих тряпках, которые попивали бесплатный коктейль и с восхищением разглядывали фотографии на стенах. Все фотографии были выполнены в том же стиле, что и открытка, — огромные черно-белые глаза во все полотно, разных форм и размеров, заштрихованные каждый своим цветом. Под каждым была подпись — имя звезды: Кейт Мосс, Кейт Хадсон, Хоакин Финикс, Джуд Лоу, Жизель Бюндхен, Шер, Эминем, Кристина Агилера, Мадонна, Элтон Джон.
Из невидимых колонок доносилась французская музыка. Авторы выставки, неотличимые друг от друга братья-близнецы Реми, сыновья модели-француженки и английского герцога, раздавали интервью и позировали для «Art Forum», «Vogue», «W», «harper's bazaar» и «New York Times».
Серена внимательно разглядывала фотографии. Теперь ей уже не казалось, что это гигантские глаза. Но что же? Пупки?
Внезапно чья-то рука легла ей на талию.
— Привет, ma cher. Как тебя зовут, красавица?
Это был один из братьев Реми. Ему было двадцать шесть, а ростом он был чуть выше метра семидесяти, почти как Серена. Кудрявые черные волосы, сверкающие голубые глаза. Он говорил с французским и английским акцентом одновременно и был одет с головы до ног в темно-синее. Уголки ярко-красных губ лукаво загибались кверху. Он был сногсшибательно красив — так же как и его брат- близнец.
Вот везучая девица.
Серена не стала сопротивляться, когда братья потащили ее вместе с ними позировать для колонки светской хроники воскресного выпуска «New York Times». Один из них встал сзади и приложился губами к ее шее, второй опустился к ее ногам и обнял ее колени. Окружающие так и впились в нее глазами, пытаясь получше разглядеть новую героиню дня.
В Нью-Йорке каждый мечтает стать знаменитым. Или хотя бы увидеть знаменитость, чтобы было о чем рассказывать.
