веселье. Серена вспомнила о счастливых безбашенных временах, когда было куплено это платье, — временах, закончившихся две недели назад. Она сбросила халат и надела через голову старое платье, надеясь, что оно вернет ее в прошлое.
Она босиком прошлепала в спальню родителей, те собирались на свой прием.
— Как вам? — спросила Серена, поворачиваясь так и эдак.
— Нет, Серена, только не это платье. Скажи, что ты шутишь! — воскликнула мать, застегивая у себя на шее жемчужное ожерелье.
— А что? — спросила Серена.
— Это же старая тряпка, — сказала миссис Ван дер Вудсен. — Очень похоже на то, в котором хоронили мою бабушку.
— Как же те платья, которые вы с мамой купили в прошлые выходные? — спросил мистер Ван дер Вудсен. — Неужели вы не подобрали ничего для бала?
— Ну конечно, подобрали, — откликнулась миссис Ван дер Вудсен. — Очаровательное черное платье.
— В нем я похожа на жирную монашку, — хмуро ответила Серена. Она уперла руки в бедра и посмотрела на себя в зеркало. — Мне нравится это. Оно хотя бы не безликое.
Мать неодобрительно вздохнула.
— А что наденет Блэр? — спросила она.
Серена посмотрела на мать и только моргнула. В прежней жизни она знала бы все, что наденет Блэр, вплоть до белья. Блэр бы еще уговорила ее отправиться за туфлями. К новому платью полагается новая обувь. Туфли были страстью Блэр.
— Блэр сказала всем надеть ретро, — солгала Серена.
Мать уже хотела что-то ответить, но тут Серена услышала, что в ее спальне звонит телефон. Может, это Нейт, хочет извиниться? Или Блэр? Она помчалась к себе и бросилась к трубке так, что упала.
— Але? — выпалила она, едва переводя дыхание.
— Йо, стерва. Прости, что не звонил.
Серена тяжело вздохнула и села на кровать. Это был Эрик, ее брат.
— Привет, — сказала она.
— Видел твою фотку в газете. Совсем крыша поехала, да? — Эрик расхохотался. — Что мать сказала?
— А ничего. Теперь я вроде как могу делать что угодно. Все считают, типа, я совсем пропащая, — сказала Серена, с трудом подыскивая слова.
— Ничего ты не пропащая, — возразил Эрик. — Что стряслось? Какая-то ты грустная.
— Ага, — сказала Серена. Нижняя губа задрожала. — С чего мне веселиться?
— Как это — с чего? Что случилось?
— Не знаю. Сегодня бал. Будут все, и я вроде как должна. Ну, сам знаешь, — начала она.
— Пока все звучит не так плохо, — мягко заметил Эрик.
Серена поставила подушки в изголовье кровати и забилась под плед. Она откинула голову и закрыла глаза.
— Понимаешь… со мной никто не разговаривает. Не знаю, в чем дело, но с тех пор, как я вернулась, все отворачиваются, будто я прокаженная, — попыталась объяснить она. Из-под закрытых век потекли слезы.
— А Блэр и Нейт? Они-то с тобой ведь разговаривают, — сказал Эрик. — Они твои лучшие друзья.
— Уже нет, — тихо сказала Серена.
Она больше не сдерживала слез, и они катились по ее лицу. Она взяла подушку и промокнула ею щеки, чтобы высушить слезы.
— Хочешь знать мое мнение? — спросил Эрик. Серена сглотнула и вытерла нос тыльной стороной ладони.
— Хочу.
— Пошли их знаешь куда. Пускай катятся. Они тебе не нужны. Да ты самая роскошная девчонка во всем Западном полушарии. К черту их. К черту, — сказал Эрик.
— Как это? — с сомнением произнесла Серена. — Они ведь мои друзья.
— Уже нет. Ты сама это сказала. Найдешь новых. Нет, серьезно, — сказал Эрик. — Не позволяй всякому дерьму втаптывать тебя в свое дерьмо. Не парься! Ты должна послать их куда подальше.
Эрик, как всегда, неподражаем. Серена рассмеялась, высморкалась в подушку и швырнула ее через всю комнату.
— А знаешь, — сказала она и села, — ты прав.
— Я всегда прав. Потому-то до меня и не дозвониться. Я нужен всем, — ответил он.
— Я соскучилась, — сказала Серена, покусывая ноготь.
— Я тоже, — сказал Эрик.
— Серена, мы ушли! — раздался из холла голос матери.
— Ну все, мне пора, — проговорила Серена. — Я тебя люблю.
— Пока.
Серена повесила трубку. На краю кровати лежало приглашение на вечеринку «Поцелуй в губы», написанное Дженни. Серена взяла его и швырнула в корзину для мусора.
Эрик прав. Если все идут на идиотский бал, это не значит, что она тоже обязана туда идти. Ее, кстати, не звали. Она может делать все, что захочет.
Серена отнесла телефон на стол и принялась рыться среди бумаг, пока не обнаружила телефонный справочник учеников школы Констанс Биллард, присланный по почте в понедельник. Серена пролистала страницы. Не одна она не шла на вечеринку. Будет с кем провести время.
Красное или черное
— Привет, — сказала Ванесса в трубку. Она собиралась в бар с сестрой и приятелями сестры. На ней был черный лифчик, черные джинсы и «мартинсы». У нее не осталось чистых черных рубашек, и сестра пыталась убедить ее, что красный тоже неплохой цвет.
— Привет. Это Ванесса Абрамс? — сказал девичий голос в трубке.
— Да. А кто это? — ответила Ванесса, стоя перед зеркалом и прикладывая к груди красную футболку. Она не носила ничего, кроме черного, уже два года. Зачем ломать традиции?
О господи. Как будто красная футболка сделает ее блондинкой-хохотушкой из группы поддержки. Для этого понадобится как минимум промывка мозгов.
— Это Серена Ван дер Вудсен.
Ванесса отвела взгляд от зеркала и бросила футболку на кровать.
— О, — сказала она. — Что случилось?
— Знаешь, — сказала Серена, — я прекрасно поняла, почему ты выбрала Марджори. Ну, для фильма, да? Понимаешь, ты хорошо в этом разбираешься, сразу видно, а мне нужна какая-нибудь внеклассная работа, иначе миссис Глос меня убьет. И я подумала, а не снять ли мне свой собственный фильм.
— Так, — сказала Ванесса, пытаясь понять, зачем Серене Ван дер Вудсен звонить ей пятничным вечером. У нее что, никаких тусовок на сегодня? Никаких балов?
— Короче, вот я и подумала, не могла бы ты мне помочь. Ну, типа, научиться обращаться с камерой и все такое. Понимаешь, я даже не знаю, с чего начать. — Серена вздохнула. — Не знаю, может, я глупость придумала. Наверное, все это сложнее, чем мне казалось.
— Почему же глупость, — сказала Ванесса. Сама того не желая, она сочувствовала Серене. — Я тебе покажу основы.
— Правда? — искренне обрадовалась Серена. — Может, завтра? Ты свободна завтра?
По субботам Ванесса весь день отсыпалась, как вампир. Она вставала поздним вечером и шла в бар
