Дженни прямо задохнулась от таких слов. Пенис? Пенис, пенис! Ей хотелось дико расхохотаться.
— Итак? — снова спросила мисс Дохерти. Дженни прикрыла рот ладошкой:
— Да нет, ничего.
Джессика злорадно сощурила глаза:
— А что тебя так развеселило, Дженни? Ты вспомнила про самую чувствительную часть у Нейта?
Дженни перестала улыбаться и сердито скрестила руки на груди. Она негодовала.
— Джессика, без имен, пожалуйста, — строго одернула ее мисс Дохерти. Она поправила ноги, скрещенные в позе лотоса и откашлялась. — Хочу еще раз напомнить, девочки: наша беседа носит конфиденциальный характер. Ничто из сказанного не должно выноситься за пределы этой комнаты.
Ха-ха! Тогда откуда вся школа знает, что Алисия Армстронг не пользуется гигиеническими тампонами (ее родители боятся — тампоны нарушат ее девственность)?
Дженни не такая дура. Она знала: любое ее слово разнесут по школе, лучше попридержать язык и не говорить ничего такого, из чего девчонки раздуют черт знает что.
— Помню, когда я впервые увидела настоящий пенис, — вклинилась Джессика, вызывая очередную бурю веселья у присутствующих, — я просто опрокинулась!
Мисс Дохерти улыбнулась улыбкой йога. Никакая Джессика неспособна вывести ее из равновесия.
— Хочу напомнить, что вы задаете вопросы, а я…
— И с эрекцией непонятно, — выпалила Ким Свонсон. — Как происходит эрекция?
— А правда, что у мальчишек по утрам встает? — прибавила Рони Чанг.
Мисс Дохерти вздохнула. И пока она пыталась как можно деликатнее ответить на этот вопрос, Дженни вырубила свой слух, ей не хотелось никого слышать, она предпочитала думать о любви.
Что ж, если парни подобны одежде, которую, по словам мисс Дохерти, примеривают девушки, тогда Нейт для нее все равно что ее самые лучшие джинсы «Дизель» — она надевает их только по особым случаям. И сколько бы она их ни надевала, сколько бы ни стирала, они сидели только лучше, и Дженни уже не могла без них обходиться, они стали как вторая кожа. И если она точно так относилась и к Нейту, то почему бы ему об этом не сказать?..
Экстраординарный ответ на ординарный вопрос
Ранним утром Блэр сдала очерк соискателя на поступление в Йельский университет. После экзаменов по французскому и математике она заглянула к координатору по высшему образованию — мисс Глос.
Та сидела за столом, перебирая бумаги, скрестив свои длинные, изящные ножки.
— Привет, Блэр. Присаживайся.
Блэр не сводила глаз с грубых коричневых ортопедических туфель мисс Глос. Какая глупая женщина! Иметь в ее возрасте такие ножки и носить такую безобразную обувь! Она села на жесткий деревянный стул напротив стола мисс Глос.
— Я прочитала твой очерк. — Мисс Глос порылась в стопке бумаг и вытащила работу Блэр — несколько страниц, скрепленных степлером, затем сомкнула тонкие губки и приложила бумажный носовой платок к носику. Мисс Глос страдала носовыми кровотечениями, и поговаривали, будто ее болезнь заразная. Девчонки даже боялись принимать свои работы из ее рук.
Блэр приподняла свои аккуратные бровки и сказала:
— И?..
Мисс Глос, мышиного цвета волосы которой были аккуратно загнуты к подбородку, и складывалось ощущение, что это парик, внимательно посмотрела на девушку.
— Мне кажется, — сказала она, — что если ты серьезно намерена поступать в Йельский университет, тебе стоит этот очерк переписать.
Блэр потребовалось несколько секунд, чтобы переварить эту новость.
— Но…
Мисс Глос открыла работу Блэр и начала стучать по ней длинным неопрятным желтым ногтем.
— Образ Одри Хепберн передан тобою хорошо. Но в работе отсутствует личность автора. Ты должна показать вступительной комиссии, что умеешь хорошо писать и творчески мыслить, а не просто давать экстраординарные ответы на ординарные вопросы. — И она вручила Блэр ее работу.
Блэр приняла из рук преподавательницы исписанные ее собственным почерком страницы, брезгливо удерживая их большим и указательным пальцами. В висках стучало. Ее так и подмывало послать мисс Глос куда подальше, а еще посоветовать купить себе новый парик, но та была сильным координатором и могла при поступлении оказать Блэр немалую помощь.
— Хорошо, — сдержанно ответила Блэр. — Я перепишу.
— Вот и умница. И меньше думай о литературной стороне. Главное, не столько построить фразу, сколько передать свои эмоции.
Блэр кивнула. Она пригладила юбку руками, тяжело переживая свой позор, но пытаясь вести себя так, как повела бы на ее месте Одри Хепберн.
— Счастливого Рождества, — вежливо сказала она.
Мисс Глос снова промокнула свой носик бумажным платочком и улыбнулась:
— Счастливого Рождества, Блэр.
Блэр вышла, плотно прикрыв за собой дверь, швырнула заразные листки в металлическую корзину, стоявшую в коридоре, раздраженно вздохнула. Ее отдых на Сент-Бартсе накрылся медным тазом. Серене придется ехать куда-нибудь без нее, потому что теперь придется все каникулы просидеть в четырех стенах, переписывая работу заново. На мгновение Блэр захотелось просто написать записку, типа: «Блин, вы примете меня или нет?» — и отправить ее в приемную комиссию, но она вспомнила, что учинила на собеседовании, и решила: с нее довольно и той истерики.
Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, чтобы забрать из шкафчика свое синее кашемировое пальто, Блэр натолкнулась на Кати Фаркас и Изабель Коутс, которые спускались вниз.
— Как твой экзамен по французскому? — спросила Кати. Утром она попала под дождь, и ее соломенные волосы закудрявились в прическу «взрыв на макаронной фабрике».
Кати сейчас очень напоминала пуделя, прибабахнутого молнией. Блэр аж передернуло. Ужас!
Изабель пригладила пальцами кончик своего конского хвостика и гордо подняла носик. Она была уверена, что Блэр задается по поводу своих хороших отметок.
— А знаете, — сказала Изабель, — вчера я приходила на консультацию мистера Ноубла, он дал нам пару дельных советов по истории, и мне это очень пригодилось. Да и экзамен был весьма легкий.
«А ты меня достала», — подумала про себя Блэр. Отец Изабель был актером, но работал в основном на дубляже, у него еще был такой подчеркнуто английский акцент. В своей манере разговаривать Изабель косила под своего папочку, и вместо того чтобы сказать, например, «тупой», она говорила «весьма легкий», поэтому она сама была тупой.
Кати между тем поддержала подругу:
— Да и длился недолго. Кстати, ты не знаешь, Серена еще не закончила работу? Когда мы уходили, она сидела, накручивая волосы на палец. — Конечно, Кати упустила позорный эпизод с подписыванием автографов.
— Не сомневаюсь, у нее все будет в порядке, — сказала Блэр.
Серена никогда не брала никакие дополнительные дисциплины, но тем не менее умела держаться на плаву и не вызывала особых нареканий.
Она была способной, но учителя неизменно повторяли, что Серена не выкладывается полностью. И это тянулось со второго класса. В глубине души Блэр устраивало, что Серена не слишком заумная. Иначе с ней невозможно было бы дружить.
— А что у тебя с Майлзом? — полюбопытствовала Изабель.
Блэр просто ушам своим не верила! В ту субботу, когда Блэр, Серена, Майлз и Флоу отправлялись в «Горгону», Кати и Изабель дрыхли в лимузине и были в полной отключке. Да их же просто кинули! А с них
