вдруг что-то заметила в зеркале.
Точнее кого-то.
В магазине царило полное оживление: все покупали зимние вещи, которые распродавались с большими скидками. «Бенделз» торгует исключительно товарами для женщин, поэтому магазин наводнили покупательницы за одним лишь исключением.
Он выглядел на шестнадцать, высокий, худой, со спутанными светлыми волосами, в темно- коричневых вельветовой куртке и джинсах, которые на его худом теле выглядели несколько мешковато. Он был похож на парня из рекламы джинсов «Кельвин Клейн» под названием «Вечность мужчины», хотя был менее привлекателен.
— Обалдеть, — тихо сказала Дженни.
— Ну, разве не здорово? — вставила Блэр. — Размажь немного пальцем. Тебе также подойдет коричневая тушь. Это еще увеличит твои глаза.
— Да нет же. Я о нем, — пояснила Дженни. — Вон тот парень за моей спиной.
Блэр оглянулась и увидела странного типа со светлыми волосами, который еще не дорос до ее. Он внимательно рассматривал косметички надписью: «Бенделз». Она снова повернулась к Дженни:
— Ты находишь его симпатичным? Элиз хихикнула:
— Он похож на придурка. Небольшая кампания, проводимая Блэр под лозунгом: «Помоги беспомощным», начала терять для нее свою привлекательность.
— Если он отоваривается здесь, то, может быть, он гей? Почему бы тебе просто не подойти к нему и не заговорить, если он кажется тебе таким классным?
Дженни была оскорблена. Если бы она вот так подошла и заговорила с ним, она была бы похожа на безнадежную дуру, давно выслеживающую его. «Нет, никогда».
— Ну давай, — подталкивала ее Элиз. — Ты же знаешь, что хочешь этого.
Дженни едва дышала. Каждый раз, когда ей казалось, что вот теперь она уверена, происходило нечто подобное и убеждало ее в том, что она еще никогда не была настолько не уверена в себе.
— Может, нам лучше уйти? — нервно пробормотала она, словно Блэр и Элиз втягивали ее в какое-то подозрительно темное дело. Она подняла с пола сумку с книгами.
— Спасибо за помощь, — сказала она быстро Блэр и, схватив Элиз за руку, потащила ее вон из магазина, смотря только перед собой, проходя мимо белокурого парня.
«Какая жалость». Наблюдая за тем, как они удалялись, Блэр вздохнула. После звонка Оуэна Уэллса у нее было такое потрясное настроение, поэтому она бы не развалилась, если бы чуть-чуть помогла Дженни, тем более, что та в этом явно нуждалась. Блэр вытащила из сумки чек за платье, рыжеватой обводкой нарисовала на его обратной стороне большое сердце и, недолго думая (адреса в «Констанс Биллар» были у всех одинаковыми: первая буква имени и фамилия), внутри него написала адрес электронной почты Дженни. Затем смяла чек в плотный маленький шарик и, проходя мимо худощавого парня, бросила его ему в спину и пулей вылетела из магазина, так, чтобы он не смог заметить, кто это был.
Думаете, что Блэр Уолдорф действительно пытается сделать кому-то что-то хорошее? Нет, ее просто переполняет чувство обновления. Причем это было нечто большее, чем просто новая прическа и все такое. Как настоящая примадонна, она собралась на все выходные на курорт с минеральными водами подлечить не только тело, но и душу.
Как будто ему без этого жилось плохо
Как Аарон и подозревал, рядом с фарфоровым кувшином марки «Споуд» на столике в прихожей пентхауса на 72-й Восточной улице, принадлежащего его отцу и мачехе, его поджидал кремового цвета конверт из Гарварда. Аарон выпустил в коридор Муки, которому очень хотелось пить, и пес тотчас же побежал к кухне, хотя все еще был на поводке. Окостеневшими пальцами Арон схватил письмо. Серена стояла за ним и терпеливо ждала, хотя ему хотелось распечатать письмо в одиночестве. «А что, если его не приняли?»
Серена сняла пальто и бросила его на стул в углу, обшитый голубой тканью.
— Я буду любить тебя, что бы ни случилось, — сказала она, затаив дыхание.
Уставившись на конверт, Аарон почувствовал непонятное раздражение, может, оттого, что был слишком напряжен. Обычно к подобного рода вещам он относился с предельным спокойствием.
— Черт, — произнес он вполголоса и разорвал конверт. Развернул аккуратно сложенный лист бумаги кремового цвета и дважды прочел напечатанный на нем небольшой абзац. Затем взглянул на Серену:
— Блин.
Ее лицо вытянулось. Как ужасно, что ее возлюбленный вынужден пройти через все это!
— Бедняжка. Я так сожалею.
Аарон вручил ей письмо, и она с неохотой взглянула на него.
Глаза Серены вдруг широко раскрылись.
— Дорогой, ты поступил! Ты поступил!
В коридор проворно вошла Мертль, она работала кухаркой в семье Аарона, а за ней следом и запыхавшийся слюнявый Муки. Светло-желтая униформа горничной была измазана чем-то оранжево- красным, так что казалось, будто она обмочилась.
— Мертль, Аарон поступил в Гарвард, — гордо объявила Серена, сжимая своего друга в объятия. — Это просто супер!
Серена и Аарон переглянулись.
— Мне кажется, это нужно отпраздновать, — сказал Аарон, и чувство облегчения, охватившее его, тотчас же переросло в самодовольство.
Серена стукнула своим узким указательным пальцем но его очаровательному веснушчатому носу.
— Я знаю, где у них здесь шампанское.
Блэр поднималась на лифте к себе в пентхаус, который со стороны 72-й улицы выходил на Центральный парк. Когда двери лифта открылись, она сразу узнала новое синее кашемировое пальто Серены, брошенное в прихожей на стул эпохи Людовика XVI. Все еще трудно было свыкнуться с мыслью, что Серена может находиться у нее дома даже в ее отсутствие.
— Блэр? — словно эхо отозвался голос Серены из бывшей комнаты для гостей, которая теперь принадлежала Аарону. — Входи. Где ты была?
— Подожди, — ответила Блэр. Она сняла свое голубое полупальто с капюшоном и деревянными пуговицами и повесила его в шкаф для верхней одежды. Ей совершенно не хотелось объяснять Серене и Аарону, почему она так кардинально изменила внешность, когда они будут сидеть перед ней полуобнаженные, но она понятия не имела, как этого можно было избежать. Если она их проигнорирует, они, пожалуй, сломают дверь в ее комнате и будут прыгать на ее кровати, как придурки, требуя, чтобы она обратила на них внимание.
На Мертль это не произвело никакого впечатления. Она бросила поводок Аарону, на ее полных запястьях брякнули золотые браслеты, от ее рук, уставших от работы, пахло луком.
— Возьми-ка ты лучше собаку с собой, — проворчала она и побрела на кухню в своих новых белых теннисных туфлях «Найк».
Она почувствовала сигаретный дым и, стоя у полуоткрытой двери, позвала: — Эй!
— Входи, — невнятно сказал Аарон. После двух бокалов «Дом Периньона» ему уже было хорошо.
— Мы вот тут празднуем.
Блэр распахнула дверь. В комнате Аарона был сделан косметический ремонт, и теперь она оформлена в баклажанных и лазурных оттенках, на окнах вместо занавесок были клевые металлические жалюзи, стилизованные под шестидесятые, на полу — прикольные полистироловые кресла в форме огромных подушек. На ковре из натуральной пеньки, закрывающем пол из твердой древесины, валялись футляры от компакт-дисков, компьютерные игры, ди-ви-ди-диски, музыкальные журналы, книги из библиотеки о
