Я отправил его обгонять танки и попытаться прийти первым на головной дозор, а там предостеречь Бока, чтобы он придумал причину, по которой они беспрекословно отправятся обратно. Если успеем, думаю, нам удастся выставить пост и отправить их обратно по дороге, а потом повернуть на северо-восток. Там мост тянется вдоль дороги четыре километра и пока еще не уничтожен. Он ведет на другой берег озера, а там, где заканчивается, стоят другие танковые отряды. Они отделены друг от друга примерно двенадцатью километрами, и, когда мост взорвется, им ничего не удастся сделать. Им придется плыть, чтобы возвратиться обратно на главную дорогу.
Я посмотрел на Хорста, впечатленный его идеей.
– Как тебе удалось все разузнать о дороге и об озере?
Он улыбнулся и ответил:
– Понимаешь, главный кабель, ведущий из Одессы в Москву, проходит как раз через ту самую маленькую дорогу. Когда мы с ребятами работали там, чтобы уничтожить сообщение между городами, я запомнил этот путь. На том участке до сих пор должно быть около десяти-пятнадцати наших ребят. Еще, из-за прошедшего ливня земля сильно размякла, и танки просто-напросто увязнут, если захотят уйти с дороги. Им даже не удастся развернуться.
– Где проходит дорога?
– Через небольшой овраг – к государственным фермам, а потом меняет направление, очевидно на Севастополь.
– А не смогут ли они проехать в объезд?
– Ничего не выйдет. Видишь те горы?
Я кивнул.
– Они заблудятся в них прежде, чем выйдут на дорогу.
– А как далеко вверх уходит дорога, где вы были?
– Прямо в горы, а там исчезает. Сам черт ногу сломит, чтобы ее отыскать. К тому же там тем более все размыто. Если они поднимутся так высоко, им не хватит горючего на обратную дорогу. Мы можем подорвать мост, на случай если им удастся вернуться, а сами займем выгодное положение. Три наших танка могут задержать их, пока мы взорвем мост и скроемся в туннеле. Можно дать русским пройти несколько сот метров, а потом нанести удар, прежде чем до них дойдет, кто мы. Во-первых, мы блокируем им дорогу, а во-вторых, если они и попытаются сойти с нее, то с одной стороны их путь перекроет озеро, а с другой – болота. А когда танки начнут возвращаться, мы можем расстрелять их один за другим.
– Ты гений, Хорст. Тебе нужно было на время стать главным, вместо того никчемного лейтенанта.
Теперь нам оставалось надеяться, что русских удастся сбить с толку на головном дозоре. Я остановил колонну и кратко объяснил командирам отрядов наш план относительно танков. У меня не было уверенности, что радиосвязь не прослушивается. Сказав все, я приказал лейтенанту Вульфу оставаться на дороге, и Хорст перешел к нему в танк.
После этого все остальные двинулись в сторону головного дозора. До места назначения оставалось лишь семь километров, но ехали мы тяжело и медленно, по запруженной транспортом дороге, причем наша скорость не превышала десяти километров в час.
Спустя полчаса мы свернули на повороте и внезапно увидели танки, ползущие нам навстречу. Казалось, они очень спешили, но, когда наши колонны сравнялись, командирский танк встал и из него выпрыгнул молодой генерал. Я остановил колонну, и он подошел, разговаривая очень громко:
– Немцы разбили наш левый фланг, и мы должны немедленно прийти на помощь и отрезать путь врагу.
– Это правильно, генерал, – ответил я, – но у меня приказ от Верховного главнокомандующего направиться на головной дозор, а также мне было сказано, что вы уже преградили немцам дальнейшее продвижение на левом фланге.
Он испуганно посмотрел на меня и быстро побежал к своему танку. Забравшись внутрь, он поднял над своей головой указатель, давая другим знак следовать дальше. Они рванули на еще большей скорости, моментально оставив нас позади себя. Неожиданно я обнаружил, что мне хочется смеяться. Просто не верилось, что русские могли быть настолько доверчивы. Я благодарил Бога, что у нас есть Хорст. Ему хватило нескольких минут, чтобы придумать грандиозный план. Я скомандовал ехать быстро, насколько это возможно, теперь уже без церемоний переезжая любого, кто помешает нам на нашем пути. Военные грузовики сновали во всех направлениях, и не раньше чем через тридцать минут мы добрались до места.
Бок, не дожидаясь, пока мы расставим танки под деревьями, подбежал и сел в мою бронированную машину.
– Слава богу, что вы здесь! – сказал он. – Я уже потерял девять человек – проклятые русские обнаружили подвох, когда заехали на болота. Мало того, им удалось выбраться, расчистив дорогу от сваленных деревьев, и направить сюда группу людей. У нас есть два пулемета – они стоят на той стороне моста. Но они неожиданно напали на ребят в темноте и прошли на головной дозор. В час ночи здесь было весело. У нас имелось преимущество, поэтому все обошлось. Но я потерял девять человек из своего отряда. Я отправил вниз к мосту один танк, чтобы не дать им пройти, если они вдруг снова решат попытаться. Конечно, оттуда, где они сейчас находятся, им не видно дороги. Поэтому ехать по незнакомому пути они не рискнут, но они могут попробовать плыть, а у меня нет стольких людей, чтобы контролировать всю реку.
– Ладно, Бок, – сказал я. – Мы выделим тебе девять танков, чтобы спуститься к реке. В каждом имеется по крайней мере от двухсот двадцати до двухсот сорока снарядов. Думаю, они помогут вам выстоять и убрать с дороги всех ненужных. Откроете заградительный огонь, а поле будете обстреливать пулеметными очередями. Они решат, что немцы атакуют их, находясь под прикрытием, а это в какой-то степени является правдой. Более того, нам нужна форма немецких ударных частей, чтобы мы могли вынудить их к отступлению. Но лучше этого не делать – во всяком случае, пока. Девяти танков должно хватить для решения этой проблемы, а здесь, на дозоре, я оставлю вам еще парочку, да один у вас есть, чтобы вы могли выстроить их в защиту и быть прикрыты со всех сторон, таким образом, у вас будет надежный оплот, крепость.
Пять танков я отправил обратно, в сторону Одессы. Затем я кое-что вспомнил.
– Кстати, Бок, как ты додумался отправить те танки, что встретились нам на пути, на левый фланг?
– На это не потребовалось особенных мозгов, – скромно ответил он. – Просто повезло. Как только Эрих добрался, я стал звонить нашим на коммутатор, но в течение пяти минут, пока я держал трубку, там никто так и не ответил. Я уже потерял всякую надежду, но тут мне удалось установить контакт, и знаешь, что мне ответили? Ни одна линия, соединяющая с Одессой, не работает, и они просто завалились спать, потому что делать больше все равно нечего. Я сказал, что собственноручно пристрелю тех, кто спит на посту, если такое еще раз повторится, а потом подозвал к аппарату Фогеля. Я дал ему задание скопировать голос генерала, который он слышал столько раз, и, если у него не получится, он может считать себя трупом. Я вкратце проинструктировал его, какие команды он даст танковому отряду, и велел послать их на левый фланг. Он присвистнул и заговорил голосом фюрера. И знаешь, сначала я подумал, что это и вправду говорит Гитлер. Я и без того устал, а его голос окончательно выбил меня из колеи. Ну а потом я увидел первый приближающийся к нам танк и повесил трубку.
Остановив его, я испытал настоящий шок, потому что из танка вышел сам генерал. Я, опешив, смотрел на него, но все же смог взять себя в руки и спокойно сказать ему, что его просят к телефону. Когда он взял трубку, то его голос стал слишком суровым. «Соединить меня с армейским командующим!» – рявкнул он. Я услышал, как связной на том конце провода сказал: «Да, товарищ генерал Смолинов, но придется подождать две минуты».
У меня затряслись коленки. Все, о чем я мог думать, – это чтобы проклятый генерал ничего не заподозрил. Когда телефон перезвонил, то я отчетливо смог разобрать доносившуюся из трубки ругань. Это был голос самого маршала. Генерал только успевал отвечать: «Да, товарищ маршал, нет, товарищ маршал, немедленно, товарищ маршал», и потом телефон на том конце провода отключился. Я чуть не рухнул на пол от облегчения. Очень долго генерал просто стоял и смотрел на трубку в своей руке, а потом злобно швырнул ее на пол и пробормотал что-то бессвязное себе под нос. Направившись к своим танкам, он велел им снова
