обыкновенных рыжих тараканов, а пальму видела только у меня дома, в кадке, собралась отправиться в джунгли! Я — журналист и мне известно, что тебя там ожидает!
— Ну что я, маленькая? Сама не понимаю? — рассеянно возразила Анна, пытаясь затолкать в разбухшую сумку махровое полотенце, которое определенно не желало туда помещаться.
— Вот именно! Ты не понимаешь! — обрадованно воскликнула Вера. — Твоя затея — чистое безумие! Там жарко! Там сыро! Там насекомые размером с троллейбус! Там жуткие болезни!
Заметив, что после этих слов Анна приостановила свою бурную деятельность, Вера обрадовалась. Но оказалось, что заминка вызвана вовсе не ее пламенной и устрашающей речью, а всего лишь тем, что Анна раздумывала, как поступить со злополучным полотенцем: выбросить его прочь или все же воспользоваться еще одной сумкой. Как только она решила для себя этот вопрос, она снова принялась за сборы. Вера тихо застонала.
— Анька, будь человеком, опомнись! — жалобно заныла она. — Ты там заболеешь какой-нибудь гадостью и всю оставшуюся жизнь потратишь на лечение. Вот у нас была статья…
— Не волнуйся, я сделаю в Москве все необходимые прививки.
— Черт бы побрал этого Олега! — вне себя от возмущения, воскликнула Вера. — Он просто негодяй, раз мог позволить себе втравить тебя в эту авантюру. Прошу тебя, подумай еще раз! Да там такая вода, что от одного взгляда на нее тебя прошибет понос, поверь мне на слово!
— Тоже мне проблема, — отмахнулась Анна. — Буду покупать воду в бутылках.
Вера презрительно сощурила черные глаза и поинтересовалась:
— Где ты собираешься ее покупать? В джунглях?
Анна посмотрела на нее с озадаченным видом, а Вера поспешила закрепить свой успех.
— Не хочу тебя разочаровывать, — вкрадчиво заявила она, — но там, куда ты собралась, нет супермаркетов. Даже самой завалящей торговой палатки там не будет. Это-то хоть ты понимаешь или у тебя совершенно мозги расплавились?
Анна выслушала подругу, задумчиво теребя прядь своих волос, потом подошла к ней и ласково обняла за плечи.
— Пожалуйста, не волнуйся за меня, я что-нибудь придумаю и даже постараюсь ничем не заразиться, — сказала она мягко и быстро отвернулась, чтобы подруга не заметила слезинку, которая повисла на длинных ресницах Анны.
Двое суток спустя Анна, забросив вещи в забронированный для нее гостиничный номер, вышагивала по одной из московских улиц, разыскивая посольство. Его адрес, который ей продиктовал Олег, был нацарапан на клочке бумаги. Она то и дело заглядывала в нее, сравнивая название улиц, которые читала на аккуратных табличках с той, что была обозначена в ее записях.
Анна редко бывала в Москве, и ей было трудно ориентироваться в незнакомом городе, она подозревала, что просто топчется на одном месте, как вдруг, словно по волшебству, увидела прямо перед собой, на стене дома, мимо которого проходила уже не один раз название нужной улицы. И сам дом оказался тем самым, который она разыскивала. Анна вздохнула с облегчением, скомкала бумажку и сунула ее в карман. Она немного волновалась перед встречей с послом, хотя Олег и пытался уверить ее, что все пройдет гладко.
Он оказался прав. Всего лишь через час она уже имела в паспорте годичную мультивизу. Все прошло гладко, просто на удивление. Радуясь тому, что первое испытание позади, Анна позабыла об одном: иногда судьба, желая заманить нас в особенно опасную ловушку, ведет себя как опытный охотник, позволяя будущей жертве расслабиться. Но делается это с одной лишь целью: жертву нужно подпустить поближе. В этом случае ловушка захлопнется наверняка.
Полет прошел отвратительно. Соглашаясь принять участие в экспедиции, Аня старалась не думать о том, что придется провести почти десять часов в воздухе. Дело в том, что она панически боялась самолетов. И дело тут вовсе не в том, что она боялась того, что самолет упадет и разобьется, хотя в последнее время такая возможность казалась людям всей планеты гораздо более вероятной, чем когда бы то ни было. После того как самолеты, захваченные террористами, уничтожили несколько зданий на территории соединенных штатов, многие отказались от любых путешествий, сотни купленных билетов сдавались обратно в кассы, турфирмы кусали локти, подсчитывая убытки, а люди упорно отказывались летать.
Но у Анны была другая причина. Она не боялась умереть, ибо ей приходилось видеть смерть так близко, что она перестала казаться такой уж страшной. Анна просто физически не могла перенести полет. Она летала всего дважды в жизни. Давным-давно, в Симферополь и пару месяцев назад — к друзьям в Югославию. Воспоминание о последнем рейсе до сих пор заставляло ее содрогаться от ужаса. Садясь в самолет, она не учла, что югославы — а их в салоне было большинство, — народ очень… как бы это выразиться… жизнелюбивый. Не успела крылатая машина взмыть в воздух, как они, точно сговорившись, извлекли из запасников сигареты, пиво и другие горячительные напитки и, шумно галдя, принялись употреблять все это вовнутрь. Уже через несколько минут салон заволокло сизым дымом, а Ане показалось, что она сию минуту испустит дух. Этого, к счастью, не произошло, но когда суровый таможенник взглянул на ее в буквальном смысле слова зеленое лицо, он торопливо велел ей проходить, даже не заглянув в паспорт. Должно быть, опасался что она вот-вот запачкает его рабочее место.
Ане было так плохо, что она всерьез решила никогда больше не садиться в самолет. Но нужно было как-то вернуться обратно в Россию и кто-то из друзей, услышав о ее проблеме, посоветовал выпить перед полетом «Бонин». Средство помогло, она благополучно возвратилась, но нелюбовь к самолетам не прошла.
Трап отъехал, и Анна едва удержалась, чтобы не броситься к выходу, умоляя выпустить ее. Салон был заполнен только наполовину, но все же людей вокруг было достаточно, а девушке казалось, что она совершенно одна.
Самолет вздрогнул и покатился по взлетной полосе.
Анна прилипла к иллюминатору, вцепившись руками в сумочку. Мимо проплыли огоньки аэропорта… Потом они оказались далеко внизу. Больше Анна ничего не увидела. У нее заложило уши, внутри все перемешалось, содержимое желудка поднялось к самому горлу. Сердце гулко колотилось в груди, каждый удар больно отдавался в голове, а перед глазами мельтешили разноцветные искры.
Когда она смогла наконец разлепить зажмуренные веки и осторожно выглянула в иллюминатор, вокруг были только белоснежные облака, похожие на взбитые сливки. Она огляделась по сторонам и удивилась тому, что остальные пассажиры преспокойно сидели на своих местах, кто-то читал, кто-то негромко беседовал с соседями, а кто-то и вовсе спал!
Анна почувствовала некоторое облегчение, но время тянулось невыносимо медленно. Ей казалось, что самолет никогда не доберется до места назначения. Она успела вспомнить и прочесть по несколько раз все известные ей молитвы, разглядела всех соседей, по крайней мере тех, кого могла разглядывать, не привлекая внимания. Потом она, кажется, заснула.
— «Дамы и господа, пристегните ремни. Наш самолет прибывает…» — мелодичный голос стюардессы повторил эту фразу несколько раз, чередуя русскую и английскую речь. Анна, с трудом соображая где она находится, не сразу поняла, что полет подходит к концу. В то, что она добралась до Америки, верилось с большим трудом.
Она ощутила мягкий толчок, это шасси самолета коснулись земли. Она снова на земле! Она это сделала! Анна ужасно гордилась собой и радовалась, что опасность позади. Глупая, впереди ее поджидали такие испытания, что многочасовой перелет по сравнению с ними можно было приравнять к поездке на карусели в парке отдыха.
Самолет замедлил свое движение и, наконец, замер. Анна вздохнула и отлепила потные ладошки от подлокотников.
