Утерянные победы

пд этого корпуса изготовилась для удара в очень узкой полосе у Федюхиных высот. Наступление сопровождалось огнем прямой наводкой одного зенитного артиллерийского полка, штурмовыми орудиями и 300 танковым батальоном. Дивизия быстро вышла на высоты по обе стороны большой севастопольской дороги. Используя момент внезапности, она вскоре овладела таким широким участком в северном, восточном и южном направлениях, что корпус смог подтянуть на высоты другие свои дивизии.

С успешной переправой через бухту, падением Инкерманских высот и прорывом 30 ак Сапунской позиции судьба Севастопольской крепости была решена.

То, что далее последовало, было последним боем армии, который не мог ни изменить ее судьбы, ни принести какой-либо пользы Советам с точки зрения общей оперативной обстановки. Даже для сохранения чести оружия этот бой был бы излишен, ибо русский солдат поистине сражался достаточно храбро! Но политическая система требовала продолжения бесполезной борьбы.

Дивизии 54 ак, переправившиеся через бухту Северная, после занятия высот южного берега находились уже внутри того внешнего обвода, который большой дугой опоясывал город. Удержание этого обвода стало, тем самым, бессмысленным для противника. Корпус, выделив часть средств для атаки вдоль позиции в южном направлении, повернул на запад и начал наступление на позицию, расположенную на окраине города, и на самый город. Знаменитый Малахов курган, за который было пролито так много крови в Крымскую войну, попал в руки корпуса. Он представлял собой часть позиции на окраине города.

Тем временем 30 ак еще 29 июня быстро подтянул вслед за 170 дивизией свои 28 легкую дивизию и 72 дивизию, имевшие задачу демонстрировать наступление на широком фронте. Теперь дивизии с трамплина, завоеванного 170 дивизией на Сапунских высотах, получили задачу продвигаться в радиальных направлениях для захвата Херсонесского полуострова.

28 легкая дивизия, захватив «английское кладбище», прорвала внешний оборонительный обвод юго-восточнее Севастополя. Советы оборудовали «английское кладбище» как основной опорный пункт своего внешнего оборонительного обвода. Мраморные памятники, которые в свое время были поставлены погибшим английским солдатам, были разрушены. Новые мертвецы лежали у могил, развороченных снарядами. Далее, дивизия начала продвигаться на запад, оставляя город справа, с тем, чтобы в случае, если город будет защищаться, захватить его с запада или предотвратить прорыв вражеских сил в этом направлении.

Объектом атаки 170 дивизии был маяк на западном мысе Херсонесского полуострова, на том месте, откуда, может быть, смотрела Ифигения, «ища душою землю греков'[48].

72 дивизия наносила удар вдоль южного побережья. Очищая Сапунскую позицию в южном направлении, она вначале овладела господствующей над всей местностью высотой «Ветряная мельница» и тем самым дала корпусу возможность пользоваться большой севастопольской дорогой. За ней следовала 4 румынская горнострелковая дивизия, которая, нанеся удар в тыл, захватила еще защищавшуюся противником оборонительную систему вокруг Балаклавы. При этом дивизия захватила 10000 пленных.

Изучив на опыте действия советского командования, мы предполагали, что противник окажет последнее сопротивление на позиции, расположенной на окраине города, и, наконец, в самом городе. В Севастополь все снова и снова передавался по радио приказ Сталина держаться до последнего человека. Мы знали, что все жители города, способные носить оружие, в том числе и женщины, были привлечены для защиты города.

Командование армии поступило бы преступно по отношению к солдатам своей армии, если бы оно не учитывало указанного обстоятельства. Борьба внутри города требовала от наступающего новых тяжелых жертв. Чтобы избежать этого, штаб армий отдал приказ предоставить еще раз слово артиллерии и 8 авиационному корпусу, прежде чем дивизии вновь выступят против города. Они должны были показать противнику, что он не может рассчитывать на то, чтобы заставить нас в уличных боях приносить новые кровавые жертвы.

День 1 июля начался массированным огнем по окраинным укреплениям и внутренним опорным пунктам города. Обстрел был успешным. Уже через некоторое время разведчики донесли, что серьезного сопротивления противника не ожидается. Ведение огня было приостановлено, дивизии пошли в наступление. Вероятно, противник в ночь на 1 июля вывел свои главные силы из крепости на запад.

Но борьба еще не закончилась. Приморская армия, правда, оставила город, но лишь с целью попытаться оказать новое сопротивление на позициях, которые прикрывали Херсонесский полуостров, возможно, во исполнение приказов Сталина бороться до последнего человека или в надежде вывезти ночью на кораблях Красного флота хотя бы часть армии из глубоких бухт западнее Севастополя. Но в действительности были вывезены на торпедных катерах только немногие из высших командиров и комиссаров, в том числе командующий генерал Петров. Его преемник был задержан в Черном море нашим торпедным катером (итальянским) при попытке спастись подобным же образом.

Заключительные бои на Херсонесском полуострове длились еще до 4 июля. 72 дивизия захватила бронированный ДОС «Максим Горький II», который защищался гарнизоном в несколько тысяч человек. Другие дивизии все более теснили противника на самый конец полуострова. Противник предпринимал неоднократные попытки прорваться в ночное время на восток в надежде соединиться с партизанами в горах Яйлы. Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые, тоже с оружием в руках, воодушевляли бойцов. Само собой разумеется, что потери при таких попытках прорваться были чрезвычайно высоки.

Наконец, остатки Приморской армии попытались укрыться в больших пещерах, расположенных в крутых берегах Херсонесского полуострова, напрасно ожидая своей эвакуации. Когда они 4 июля сдались, только из района крайней оконечности полуострова вышло около 30000 человек.

Потери противника в живой силе превосходили наши в несколько раз. Количество захваченных трофеев было огромно. Крепость, защищенная мощными естественными препятствиями, оборудованная всеми возможными средствами и оборонявшаяся целой армией, пала. Эта армия была уничтожена, весь Крым был теперь в наших руках. С оперативной точки зрения, 11 армия как раз вовремя освободилась для использования в большом немецком наступлении на южном участке Восточного фронта.

1 июля вечером я с моими ближайшими помощниками из оперативной группы штаба находился на нашем командном пункте, в небольшом татарском домике в Юхары-Каралес. Советский «ночной дежурный самолет», который до этого всегда под вечер сбрасывал несколько бомб на нашу долину, не появлялся более. Мысленно мы переживали бои последних месяцев; мы думали о наших товарищах, могилы которых покрывала теперь зеленая трава.

Тут раздались по радио звуки победных фанфар, которыми началось специальное сообщение о падении Севастополя. Вслед затем была передана следующая телеграмма:

«Командующему Крымской армией генерал-полковнику фон Манштейну

С благодарностью отмечая Ваши особые заслуги в победоносно проведенных боях в Крыму, увенчавшихся разгромом противника в керченском сражении и захватом мощной Севастопольской крепости, славящейся своими естественными препятствиями и искусственными укреплениями, я присваиваю Вам чин генерал-фельдмаршала. Присвоением Вам этого чина и учреждением специального знака для всех участников крымских боев я перед всем немецким народом отдаю дань героическим подвигам сражающихся под Вашим командованием войск.

Адольф Гитлер».

Понятно, что мы, работавшие и боровшиеся столь долгие месяцы для достижения окончательной победы в борьбе за Крым и знавшие лучше кого-либо другого, на каком тонком волоске висела временами судьба 11 армии, в этот час были исполнены чувства гордости и радости.