Хорошо, что она сумела спрятать свою хищную улыбку вовремя. Когда Тимур посмотрел на девушку, она ответила ему безмятежным взглядом.
– Ну что ж, стоит попробовать твое средство…
– Ага, попробуй! Увидишь, какое оно классное.
– …стоит попробовать, так как я не уверен, что в этом хорошеньком ротике не скрываются отравленные зубки.
Вика позеленела от злости. Сравнивать ее с ядовитой коброй! Каков нахал. Что ж, теперь она ни за что не станет его останавливать. Пусть мажется этой дрянью. Даже если у него потом отвалится рука или что- нибудь посерьезнее, она не испытает к нему ни капли жалости.
Тем временем парень, зачерпнув немного бурой мази, беспечно смазал ею ранку. Ничего ужасного не произошло. Мазь выглядела вполне безобидно.
'Ничего, посмотрим, что будет дальше!' – подумала Вика.
– Может, тебе стоит все же принять душ? – небрежно поинтересовался ее мучитель. – Воняет от тебя какой-то… падалью. Да и разводы грязи не слишком эстетичные.
– Не учи меня, – оскалилась Вика. – Что хочу, то и делаю. Хотя сейчас я и в самом деле хотела бы помыться.
– Семь футов под килем, дорогая.
– Как? В каком смысле? А ты что же, собираешься остаться здесь? – оторопела Вика.
– А ты хочешь попытаться меня выставить? – прищурился этот неандерталец.
Как же – выгнать. Она еще не сошла с ума. Но что же делать? Вика стиснула зубы так, что они громко скрипнули.
– Вот и умница. Поверь, я не так опасен, как… как другие.
– Какие еще другие?
– Те, кто вскрыл твою входную дверь, кто довел тебя до солнечного удара и вывалял в грязи.
– Ну, положим, в грязи я вывалялась сама, – машинально огрызнулась девушка.
– Это что, хобби у тебя такое? – не замедлил поддеть ее парень.
– Отвянь. Эй, погоди-ка! Что ты там говорил про дверь? Кто ее вскрыл, когда?
– Да только что, незадолго до моего прихода. Ты ведь ее запирала, когда отправлялась искать приключений на свою задницу?
– Естественно. Но я думала, что это твоих рук дело!
– Я, по-твоему, похож на дешевого домушника, который вламывается в запертое жилище?
'Еще как похож! И еще на кое-кого похуже,' – подумала Вика, но благоразумно промолчала.
– Дверь была открыта, – пояснил парень. – Лично меня бы это насторожило. Впрочем, мы можем обсудить это, когда ты приведешь себя в порядок. Не волнуйся, я подожду твоего возвращения.
'Чтоб ты пропал!' – подумала Вика с чувством.
Она похватала из чемодана первые попавшиеся вещи, стыдливо затолкав чистые трусики в скомканные джинсы, взяла полотенце и, вздернув подбородок, направилась к выходу. Взгляд ее случайно скользнул за окно, натолкнувшись на непроглядную темень и Вика помимо воли поежилась.
– Что, боишься?
– Вот еще!
– Не трусь! Максимум, кого ты можешь встретить, это безобидный ежик. Надеюсь, ты не боишься ежиков?
'Чтоб ты провалился!' – в очередной раз пожелала девушка.
– Если что – кричи громче! Я постараюсь не слишком задерживаться! – толкнул ее в спину насмешливый голос.
Все время, пока она смывала с себя засохшую грязь, Вика мечтала, что по возвращении обнаружит вместо нахала лишь его холодный труп. Она возлагала большие надежды на чертову мазь.
Вернувшись она, однако, обнаружила его живым и даже весьма занятым. Тимуру удалось разжечь печь и теперь он с довольным видом помешивал кочергой потрескивающие поленья.
– АААААА!!! Ты что, отравить меня задумал! – заорала Вика.
– Что?!
Вика его не слушала. Метнувшись в сени, она схватила чайник и, подбежав к печи, выплеснула все содержимое в огонь. Что-то зашипело. Клубы вонючего дыма ворвались в комнату. Вика и Тимур закашлялись.
– А ты и вправду чокнутая, – покачал головой парень. – Что это на тебя нашло?
– Нашло? На меня? Да что ты понимаешь! Меня специально предупредили, что предыдущая хозяйка угорела. От этой самой печки!
– Но я же не знал. Хотел немного согреться, только и всего. У тебя же тут собачий холод.
– А тебя сюда никто не звал. Убирайся и грейся где-нибудь в другом месте.
– Та-аак, чувствую я, разговора у нас сегодня не получится.
– Правильно чувствуешь. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. У-у, глаза б мои тебя не видели. Господи, чем это так воняет?
– Хм, сама вонь развела и еще удивляется.
– Знаю, что развела. Но, по-моему, пахнет паленой бумагой. Ты что, поджигал дрова газетами? Или это, не приведи господи, угарный газ?
– Окстись. Какой угарный газ? Дрова еще толком не прогорели. И никаких газет я не трогал. У тебя их нет, ты забыла?
– Верно. Чем же тогда воняет?
Вика соображала с трудом. На этот раз душ не принес ей облегчения – кожа как-то скукожилась от воды и болела почти нестерпимо. К тому же все тело отчаянно чесалось.
– Ты права, пахнет горелой бумагой. Но откуда она взялась? Я точно помню, что в печи ничего не было, – задумчиво проговорил Тимур.
Внезапно Вику осенило. Она боялась поверить в свою догадку. Позабыв даже про своего злейшего врага, девушка метнулась к печи и сунула руку в пылающее жаром нутро. Обжигаясь и вскрикивая, она быстро пошарила внутри, едва касаясь пальцами стены топки. В одном месте она наткнулась на что-то хрупкое. Это было похоже на большую книгу или тетрадь и было прилеплено скотчем к верхней стенке. Нижняя часть успела обгореть и крошилась под пальцами. Потребовалось лишь небольшое усилие и Вика смогла извлечь это на свет.
В руках у нее действительно была тетрадь. Десятка два последних страниц и обложка обуглились, но большая часть осталась нетронутой. Вика осторожно отогнула переднюю обложку и прочла:
'12 мая, 1954 года. Теперь я точно знаю, что стану актрисой…'
Это было невероятно, но она держала в руках не что иное, как… дневник Ирины Гаевской! Кто бы мог подумать, что он спрятан не где-нибудь, а у нее под носом, в заброшенном старом доме!
– Что это у тебя?
Господи, Вика совсем забыла о его присутствии. Быстро захлопнув дневник, она прижала его к груди, перемазав свежую кофточку сажей.
– Слушай, у тебя в роду свиней не было? Уж больно ты любишь пачкаться, – с интересом спросил Тимур. – Да не трясись ты, не отниму.
– Слушай, уйди, пожалуйста! – жалобно взмолилась Вика.
– Черт с тобой, оставайся, – вздохнул парень.
Не веря своим глазам, Вика увидела, как он направился к выходу. На пороге обернулся и пригрозил:
– Ты бы поосторожнее в следующий раз, перепелка. На моем месте может оказаться другой, менее сговорчивый. Кстати, спасибо за мазь. Действительно волшебная.
– Что?
– Мазь, говорю, замечательная!
Вика глупо уставилась на его протянутую руку. На ней ничего не было! Ни следа от довольно глубокой раны, которую она нанесла собственными зубами.
Глава 15
Первым делом, едва убедившись, что ее мучитель действительно ушел, Вика… Нет, она не бросилась
