– Раздевайся, дорогуша, – скомандовала она, разглядывая меня со зловещим интересом. Я уже обратила внимание на то, что до сих пор оставалась в той же одежде, в которой меня поймали.
– После того, как вы выйдете, – ответила я холодно.
Она засмеялась. «Что-то они здесь все больно веселые», – неприязненно подумала я.
– Какая ты забавная, дорогуша, – сказала она и вдруг нахмурилась с невообразимой враждебностью. Придвинувшись почти вплотную, она рявкнула: – Раздевайся сейчас же!
Я смерила на глаз ее рост и силу, после чего согласно кивнула.
Я раздевалась, стараясь не думать о том, что в комнате – видеокамера, а напротив – это чудовище в юбке.
«Тупая сука, – ругалась я про себя. – Думаешь, я испугаюсь оттого, что такие, как ты, увидят меня голой?»
Но я понимала, что все это не более чем бравада. Ее зловещее присутствие пугало так же, как и ощущение того, что я попала в мышеловку.
– Мне понадобится эта одежда, когда я выйду отсюда. Так что не потеряйте мои вещи. – Я старалась говорить непринужденно, чтобы свинцовый ужас, который я испытывала, не прозвучал в моем голосе.
– Это смешно, дорогуша, – фыркнула великанша. – Если ты когда-нибудь и покинешь это здание, то только вперед ногами. И не делай вид, что для тебя это новость.
– Меня будут искать, – мне хотелось, чтобы это утверждение прозвучало уверенно. Но, увы, оно только рассмешило мою тюремщицу.
– Такие, как ты – всем до крысиной задницы, – презрительно сказала она и двинулась в сторону двери.
Я лихорадочно размышляла, взвешивая свои возможности. Несмотря на предупреждение странного доктора, я не теряла надежды выбраться. Даже если для этого придется завоевать доверие этого чучела. Вот только много ли у меня шансов?
Я решила испробовать все. Женщина уходила, и я бросилась за ней.
– Подождите, – сказала я поспешно. – Скажите хотя бы, где я? Меня похитили, привезли сюда. Я ничего не сделала. Я – простая художница, Лиза Локтева.
– А я – Ума Турман. – Она снова рассмеялась так же весело, как раньше. – Это совсем не то имя, которое значится в твоей истории. Впрочем, это не новость. У нас тут многие выдают себя за других. У нас есть два Наполеона, три Михаила Горбачева и один Иисус Христос.
– Значит, я в сумасшедшем доме? – оторопела я.
– А ты думала – в санатории? Ты – сумасшедшая убийца и маньячка. Тебе еще повезло, что ты попала сюда, а не прямиком в тюрьму.
– Но я не хотела никого убивать! Это меня хотели убить. Я только защищалась. Скажите, кто меня сюда направил? Можно его увидеть? – Я уже была не в силах бороться со страхом, и голос мой предательски дрожал.
– Я не отвечаю на вопросы сумасшедших, – отрезала надзирательница. – Но вот что я тебе скажу: если ты попала сюда, значит на то были причины, и не пытайся меня разжалобить. Мне до свиных ноздрей, убила ты кого-то или нет. Так что отвяжись.
После того как дверь за ней закрылась, я некоторое время неподвижно стояла посреди комнаты, стараясь справиться с нарастающей паникой.
Это удалось мне лишь отчасти. Я бросилась на кровать и зарыдала, уткнувшись головой в подушку. После этого мне стало немного легче. Я вытерла слезы и уставилась в потолок.
Я не буду сейчас думать о том, куда попала. Сейчас я должна найти отсюда выход…
С этой мыслью я заснула. А когда проснулась, обнаружила на тумбочке рядом поднос с едой. Похоже на завтрак. Значит – сейчас утро. Я провела здесь уже по меньшей мере сутки.
Я посмотрела на поднос: яйца, масло, булка и чай в изящной фарфоровой чашке. Странно. Посуда не похожа на больничную. Может быть, эта тетка вчера меня обманула?
Я была голодна и, забыв об осторожности, съела все до крошки, справедливо рассудив, что если уж они притащили меня сюда, то не для того, чтобы банально подсыпать мне в пищу отраву.
Оказалось, я поторопилась с выводами. Немного погодя я почувствовала, что мои веки слипаются. «Все-таки что-то там было», – успела подумать я и провалилась в тяжелый сон.
Глава 37
Когда я очнулась, то снова обнаружила возле кровати поднос с тем же набором продуктов. Неужели я пробыла без сознания целые сутки?
Я попробовала шевельнуть рукой и не ощутила ее, словно руки не было. Я испуганно опустила глаза. Рука, разумеется, была на своем месте. Должно быть, я просто отлежала ее во время сна. Как же долго я спала?
Я чувствовала сонливость, головокружение и тошноту, не в силах связать воедино свои мысли. Они путались и ускользали в мутной пелене. «Скорее всего, они подмешивают мне в пищу какой-то наркотик», – вяло подумала я, машинально растирая затекшую руку. Чувствительность постепенно возвращалась, руку кололо раскаленными иглами. Это, как ни странно, помогало мне немного сосредоточиться.
О чем я думала? Ах, да. О наркотике. Так дело не пойдет. Я не должна позволить им одурманивать себя. Я была полна решимости, но голод точил меня, как мышь.
Я сглотнула и отвернулась от тарелки. Раз нельзя есть, я не буду. Нужно представить себе, что я на диете. Они не знают, какая я крепкая…
Чтобы не думать о еде, я встала и прошлась по комнате. Разглядывать здесь было особенно нечего: кроме кровати и тумбочки – ничего. Голые стены и этот ненавистный синий свет. Дверь не стоит и проверять, наверняка заперта. Я скрипнула зубами. Ярость и бессилие оттого, что меня держат в клетке, как взбесившееся животное, грозили вот-вот выплеснуться наружу. Мне хотелось визжать, кричать и звать на помощь. Я с трудом заставила себя успокоиться. Нельзя показать им свою слабость. Я не должна выглядеть как сумасшедшая. Я обязательно что-нибудь придумаю.
Я вернулась к кровати и села возле подноса, стараясь не смотреть на еду. Хватило меня на пять минут.
На тарелке лежали два вареных яйца. Я взяла одно из них и внимательно рассмотрела. Скорлупа была целой, без единой трещины. Вряд ли они смогли бы напичкать его наркотиками, не повредив скорлупы, а значит я могу его съесть.
Я жадно проглотила яйцо, затем после тщательного осмотра разделалась со вторым. Голодные спазмы прекратились, зато теперь невыносимо хотелось пить. Этого нельзя делать ни в коем случае.
Интересно, сколько может продержаться человек без воды и пищи? Похоже, мне предстоит это узнать на собственном опыте.
Чтобы не вызывать подозрений, мне пришлось сделать пару глотков чая. Он был сладкий, с привкусом какой-то травы.
Я прислушалась к собственным ощущениям. Вроде в сон пока не клонило. Я порадовалась своей маленькой победе. Но немного погодя радость моя поугасла. Возможно, они не давали мне наркотик сегодня специально, а значит – надо ждать гостей.
Услышав, что кто-то открывает дверь, я вздрогнула, почувствовав, как сильно забилось сердце.
Вместо доктора, которого я про себя определила как главного, я увидела очередного охранника. По тому, как он посмотрел на меня, забирая поднос, я поняла, что он был свидетелем моего вынужденного стриптиза. Охранник был молодой, крепкий и сейчас раздевал меня глазами.
Я поняла, что у меня, похоже, появился шанс выбраться отсюда. Однако следовало быть осторожной.
Облокотившись на подушку, я посмотрела на него, делая вид, что восхищенно разглядываю его внушительные бицепсы, облизнула губы и прошептала:
– Боже мой, какой ты огромный!
Он покосился на меня, в его глазах мелькнуло удовольствие.
– Если ты весь так пропорционально сложен, то я не отказалась бы познакомиться с тобой поближе, – продолжала я как ни в чем не бывало, хотя боялась, что меня вот-вот вырвет от собственной пошлости. Парень заглотнул наживку. Он слегка покраснел и, забыв об инструкциях, проворчал, глядя в сторону:
