Потом я позвонила Таньке.
Выйдя из ванной, я обнаружила под дверью Зину.
– Кому ты звонила? – спросила она напряженно.
– По делу, – коротко ответила я.
– А почему в ванной заперлась? Ты меня в чем-то подозреваешь? Слушай, Лиса, у тебя, по-моему, психоз. Все уже кончилось, ты же сама говорила.
Я усмехнулась про себя, обошла ее и прошла в комнату. Зинка трусила следом и сверлила взглядом мой затылок.
– Что ты затеяла? – не выдержала она.
– Ничего.
– Я знаю, ты собираешься в склеп.
– Подслушивать нехорошо.
– Я не подслушивала. У вас звукоизоляция – дерьмо. Я хотела просто позвать тебя обедать.
– Ладно, не грузись.
Я бесцельно шаталась по квартире, не зная, как убить время. Зинка забилась в кресло и следила оттуда за моими передвижениями.
– Когда ты пойдешь? – спросила Зинка встревоженно.
– Ближе к вечеру.
– Ну скажи мне, зачем тебе это надо? Чего тебе неймется? – В ее голосе звенели злые слезы, но мне не хотелось ничего объяснять. – Я пойду с тобой.
– Нет. Ты останешься здесь и дождешься Таньку.
– Я пойду с тобой, и точка.
– Успокойся. Если все кончилось, то мне нечего опасаться. Послушайся меня хотя бы раз.
Зинка насупилась и ничего не ответила.
Я отправилась на кладбище своим ходом. Если мой расчет окажется правильным, то по дороге туда мне ничто не угрожает. Опасность может подстерегать только в склепе. Мне до сих пор не верилось в то, что я узнала, хотя сомнений быть не могло. Все именно так, а не иначе.
До старой гробницы я добралась без приключений, не заметив по пути ничего подозрительного. Множество людей спешили после работы по своим делам, их совершенно не интересовали ни я, ни мои поступки.
Уже стемнело. Я толкнула тяжелую дверь и впервые обратила внимание, что она даже не скрипнула. Кто-то заботливо смазал петли. Я усмехнулась, так как теперь прекрасно знала, кто и для чего это сделал.
В лицо пахнуло знакомым отвратительным запахом, но я даже не поморщилась и, не замедляя шаг, решительно спустилась по ступенькам.
Склеп казался пустым. В маленькое окошко светила луна. Сегодня полнолуние, подумала я.
Я прислонилась к каменному ложу и приготовилась ждать.
Время текло очень медленно. Ожидание было мучительнее развязки. Меня колотил озноб, точно от холода. Впрочем, здесь в самом деле было не жарко, несмотря на душную летнюю ночь.
Внезапно меня одолело желание уйти. Но что это изменит? Я не сдвинулась с места, напряженно глядя на дверь.
Мне показалось, что я простояла там целую вечность, глядя в одну точку.
Я так и не заметила, в какой момент все началось, так как не слышала ни шагов снаружи, ни звука отворяемой двери. Темная фигура просто появилась вверху лестницы, точно материализовавшись из воздуха.
Я не видела лица человека, но знала, что на меня пристально смотрят. Фигура, помедлив секунду, начала неторопливо спускаться по лестнице.
Наконец я смогла различить лицо, спокойное и немного насмешливое.
Передо мной стояла Вика. Она улыбалась. В руке у нее был пистолет. Она держала его так же изящно, как держала бы дорогую сигарету или бокал с коллекционным вином. Я не сомневалась, что она с легкостью воспользуется оружием.
– Ты все-таки непроходимая дура, Лиса, – немного растягивая слова, пропела она. – Как ты решилась притащиться сюда? Думала, тебе сойдет это с рук?
– Вовсе нет. Я прекрасно знала, что ты будешь подслушивать по параллельному аппарату, так же, как ты подслушивала мужа, когда он назначал встречу своим партнерам. Я слышала, как ты сняла трубку, и пришла сюда специально, чтобы убедиться, что это действительно ты.
– Как ты догадалась, что это именно я? – немного удивилась она.
– Мне следовало бы догадаться намного раньше, но, к сожалению, я просмотрела очевидные факты, и до тех пор, пока Ольга Дмитриевна не отдала мне фотографию твоего отца, я почти не подозревала тебя.
– Врешь, – прошипела Вика. – Она ничего тебе не отдавала. – Пистолет в ее руке угрожающе дрогнул.
– Лично – нет, но она успела отправить письмо до того, как вы ее убили.
– Старая ведьма, – скривилась Вика. Даже искаженное яростью, ее лицо было по-прежнему совершенным. Но это была темная, отталкивающая красота. Совсем не такая, как у ее отца. – Впрочем, мне без разницы – знаешь ты или нет. Теперь тебе не вывернуться. Ты поступила глупо, когда пришла сюда. Хотя до сих пор, надо признаться, тебе удивительно везло.
– Не скажи. Мне здорово досталось. Особенно в больнице доктора Еремина. Кстати, как он тебя нашел?
– А он меня и не терял. Он забрал меня из дома ребенка, когда мне было года три.
– Что?!
– Тебя это, кажется, удивляет? – она изобразила улыбку, больше похожую на звериный оскал. – Да, он удочерил меня и долгое время воспитывал, как родную дочь. Я понятия не имела, кто мои родители.
– Странно, что в Еремине проснулись человеческие чувства, – удивленно сказала я. – Он все же не бросил тебя на произвол судьбы.
Громкий смех заставил меня содрогнуться.
– Как ты сказала? Человеческие чувства? – Вика согнулась пополам от смеха. – Должна тебя разочаровать, дорогая, у него их никогда не было. Да, он вырастил меня, дал образование, но, когда мне исполнилось двенадцать, он объяснил мне, кто я такая, и с этого момента трахал меня, как хотел. Я была его игрушкой, резиновой куклой из секс-шопа.
– Но почему ты не попыталась вырваться из этого ада? – пораженная, спросила я.
– Вырваться? Куда? На улицу? Куда я могла пойти? И кто бы мне поверил?! – Она кричала в голос.
Внезапно опомнившись, она продолжала уже спокойнее:
– Потом он узнал, что я познакомилась с Андреем, и увидел в этом знак судьбы. У него родился план. Тем более что мать к тому времени уже окончательно спятила. Еще эта ее подруга… Короче, «папочка» свел меня с Кирсановым.
– Значит, это знакомство не было случайностью?
– Конечно. Еремин постоянно держал руку на пульсе. Кирсанов в самом деле потерял от меня голову. «Папашка» постарался, чтобы я имела товарный вид. С женой у Кирсанова было к тому времени все кончено, они жили по инерции, как говорится, ради ребенка. Знала бы ты, как я ее ненавидела!
– Я понимаю тебя, – кивнула я.
– Да что ты можешь понимать? Откуда тебе знать, каково это: удовлетворять извращенные прихоти старого педофила и при этом знать, что твоя дорогая мамочка живет себе припеваючи и даже не вспоминает, как своими руками пыталась отправить тебя на тот свет!
– Она была под воздействием наркотиков и не знала, что перед ней живой ребенок. Еремин убедил ее, что это всего лишь кукла, – напомнила я.
– Мне наплевать, что она знала, ясно тебе?!
Голос Вики задрожал. Она прикусила губу, пытаясь сдержать слезы, но довольно быстро взяла себя в руки и гневно взглянула в мою сторону.
