что офис буквально залит солнцем. Очевидно, контора только что приступила к работе, и посетители еще не подтянулись. Симпатичная шатенка за офисным столом безмятежно заканчивала наводить красоту, глядя в маленькое круглое зеркальце. При виде Глаши она быстро сунула зеркальце в стол и профессионально- дружелюбно улыбнулась.
– Добрый день, – пропела она мелодично. – Чем могу служить?
– Мне требуется ваша помощь, – улыбнулась в ответ Глаша.
– Всегда к вашим услугам. В чем вопрос?
– Понимаете, мне требуется информация об одной из ваших клиенток. Бэлла Райская. Она обращалась к вам больше года назад.
Секретарша поскучнела.
– К сожалению, мы не даем подобной информации, – сообщила она официальным тоном, лишь слегка приправленным вежливостью.
– Понимаю. Но клиентке это повредить не может. Она давно мертва. Скончалась в результате болезни, – продолжала Глаша настаивать.
– Вот как? Как, говорите, ее фамилия? Я подумаю, что можно сделать.
– Райская, – с готовностью подсказала Глаша. Девушка кивнула и защелкала клавишами компьютера.
– Вам лучше всего обратиться к Олегу Анатольевичу, – сообщила она, тщательно изучив открывшуюся на экране страничку. Глаша остро пожалела, что не может, в свою очередь, взглянуть на нее. – Пройдите прямо по коридору. Второй кабинет, – сообщила секретарь. – Олег Анатольевич вас примет.
Чувствуя, что от нее попросту избавились, Глаша послушно отправилась в указанном направлении. Бэлла здесь была – это уже обнадеживало. Глаша не переставала надеяться, что с этим визитом связано нечто важное.
За дверью с цифрой «2» Глашу встретил высокий молодой парень. Он ожидал ее, это не вызывало сомнений. Очевидно, секретарь успела предупредить его по внутренней связи.
Парень был в темно-сером костюме-тройке, который придавал ему солидности, и делал вид, что просматривает бумаги в пластиковой папке, но, как только Глаша шагнула в кабинет, уставился на нее с любопытством.
– Вы – Олег Анатольевич, нотариус? – сочла нужным уточнить Глаша, которую сбивала с толку его молодость.
– Вас что-то не устраивает? – спросил парень весело.
– Да нет, просто вы…
– Слишком молодо выгляжу?
– Вроде того.
– Сам знаю. Это всех сбивает с толку, – вздохнул он и доверительно сообщил: – Я даже бороду пытался отрастить для солидности. Но борода получилась какая-то некрасивая, и ее пришлось сбрить.
Глаша улыбнулась.
– Садитесь! – спохватился юрист. Глаша опустилась в высокое кожаное кресло. – Вы хотели поговорить о Бэлле Райской?
– Вы хорошо информированы.
– Секретарша предупредила, – не стал скрывать парень.
– Я действительно хотела бы кое-что выяснить об этой женщине.
– Могу ли я узнать, кто вы и почему интересуетесь моей клиенткой?
– Я… – Глаша замялась, – друг семьи. Вернее – знакомая ее мужа. Мне стало известно, что Бэлла посетила вас незадолго до своей смерти, двадцать пятого августа прошлого года, и меня очень интересует цель ее визита.
– Вообще-то я не разглашаю дела своих клиентов, – Олег потер рукой подбородок, скептически поглядывая на Глашу. Она истолковала его взгляд правильно, и на стол легла хрустящая купюра.
– Вообще-то, Бэлла уже мертва… – задумчиво продолжал юрист, все еще размышляя. К первой купюре добавилась еще одна, и Олег заметно подобрел: – Так и быть, кое на какие вопросы я готов ответить.
– Зачем она приходила? – сразу взяла быка за рога Глафира.
– По поводу своего завещания.
– Значит, оно было написано перед ее госпитализацией?
– Ничего это не значит, – возразил юрист. – Мадам Райская приходила не для того, чтобы составить завещание, а затем, чтобы отменить его. – Олег откинулся на спинку кресла, откровенно наслаждаясь произведенным эффектом.
– Как это? – удивилась Глаша.
– А вот так. Она отменила свое последнее завещание, составленное больше года назад, и, таким образом, в силу вступило предыдущее.
– То есть у нее было два завещания?
– Завещаний не может быть два – оно всегда одно. Все они фиксируются, но в случае пропажи последнего действует то, что было составлено раньше.
– А можно узнать, в чем состояло их различие?
– Можно, в виде исключения.
Еще несколько дензнаков крупного достоинства легли на стол, и Глаша была введена в курс дела.
– Согласно последнему завещанию, наследником Бэллы Райской в случае ее смерти становился ее супруг – Павел Райский. А вот в предыдущем завещании наследницей объявлена ее сестра – Элла.
– В каком году оно было составлено?
– Я могу уточнить.
Подозревая, что уточнение потребует новых денежных вливаний, Глаша благоразумно отказалась, полагая, что точная дата не имеет принципиального значения.
– Подождите! – спохватилась вдруг она. – Это ведь было, когда Райский еще сидел в тюрьме. То есть он и Бэлла еще не были расписаны?
– Разумеется.
– Так что же она завещала сестре?
– Половину квартиры, в которой они на тот момент проживали.
«Ничего себе, – подумала Глаша. – В одном случае «все» – это какие-то полквартиры, в другом – за этим словом скрывается целое состояние».
– Странно, что Бэлла оставила старое завещание вместо того, чтобы составить еще одно. Она не вносила никаких изменений?
– Нет. Ничего не менялось.
– Ничего не понимаю.
– Не вы одна.
– Кто-то еще интересовался этим вопросом?
– А как вы думаете?
– Да никак я не думаю. Говорите яснее.
Олег вздохнул и терпеливо пояснил:
– Разумеется, завещание интересовало того, к кому имело непосредственное отношение.
– Ее сестру?
– Ее мужа, которого, простите за выражение, оставили с носом.
– И что же он сделал?
– Устроил скандал, разумеется. Он усомнился в том, что завещание подлинное, а когда подлинность его была установлена, попытался его опротестовать на основании того, что мы с Эллой вступили в сговор. Честно говоря, мы попали в трудное положение. Бэлла была мертва и не могла подтвердить свою волю, а ее муж разбушевался не на шутку.
– Сочувствую, – проговорила Глафира, хорошо представляя себе, что может натворить Райский в гневе. А она-то полагала, что он воспринял казус с завещанием философски. Хотя в такой ситуации трудно оставаться философом: он во второй раз лишился всего своего имущества. Понятно, почему он так ненавидел Эллочку.
