Анны. Вангелис же понимал только то, что Лелька обижена и расстроена, поэтому он накрыл ее руку своей ладонью, как бы желая защитить. Этот жест, одновременно трогательный и смелый, неожиданно произвел на Анну впечатление. Она слегка вскинула брови, взглянув на юношу более внимательно. Он выдержал ее взгляд, что, по правде говоря, удавалось немногим, и она вдруг улыбнулась, на этот раз искренне. И больше не смотрела на Лельку, которая, всхлипывая и продолжая бормотать что-то неразборчивое, уткнулась Вангелису в плечо, ожидая сочувствия. Анну интересовал Вангелис: ее пронзительно-голубые глаза требовательно разглядывали красивое, открытое лицо юноши, и, судя по тому, что лед в них начал таять, ей было по душе то, что она видела.
– О'кей, парень, ты меня убедил, – наконец довольно улыбнулась она, спрятав улыбку в уголках пухлых губ.
– В чем? – спросила Нурия настороженно.
– В своих серьезных намерениях, – хмыкнула Анна. – Знаешь, я понятия не имела, что у миллионеров могут вырасти такие порядочные дети. Хотя миллионеры тоже бывают разные. Так о какой ошибке ты говорил, парень?
– Понимаете, вы все время пользовались только второй частью документа, пренебрегая первой, – с готовностью откликнулся он. – Но ведь очевидно, что обе части представляют собой единое целое!
– Почему? – заинтересованно спросила Аня. Из ее голоса исчезла ирония. Теперь они говорили на равных.
– Вот эта строчка внизу – что-то вроде подписи. Она подтверждает мою правоту: обоими документами можно пользоваться только вместе.
– Но ведь мы же нашли клад! – вмешалась Нурия, которая все еще недоверчиво смотрела на парня и возражала, скорее, из принципа.
– Нашли, – легко согласился Вангелис. – Но только малую часть. Преподобный Барроус зашифровал на пергаменте еще один тайник, в котором хранится нечто куда более ценное, а найденные сокровища – всего лишь приманка!
– Что же может быть ценнее драгоценностей? – снисходительно скривила губки Леля.
– Еще большая драгоценность, – повернулся к девушке Вангелис, примирительно улыбаясь. Он произнес эти слова тоном терпеливого отца, увещевающего капризного, но любимого ребенка. Анна улыбнулась краешком губ, поражаясь его мудрости и терпению, но скоро опять стала серьезной.
– Интересное замечание, – сказала она. – А доказать ты его сможешь?
– Конечно. Я даже знаю, в чем ваша ошибка. Вы работали с копией документа и не имели возможности заметить одну деталь. Причем очень важную! Посмотрите еще раз внимательно на подлинник. – Он пододвинул оба листка пергамента к Анне и положил их рядом: сначала молитву, затем – зашифрованный текст.
– Ну-ка поглядим. – Анна склонилась над бумагами, несколько минут внимательно вглядываясь в строчки. Наконец ей бросилось в глаза нечто поразившее ее. – Вот почему он воспользовался стихами в зашифрованном тексте! – воскликнула она восхищенно.
– Количество строк, да? – Радостно кивая, подхватил Вангелис.
– Нурия, мы все непроходимые идиоты! – закричала Анна.
– Говори за себя, пожалуйста, – обиделась подруга.
– Ладно, пускай я идиотка. – Анна, восхищенная открытием, готова была согласиться на что угодно. – В документе номер один ровно столько же строк, сколько и во втором! Понимаешь? Это подсказка. Барроус дает понять, что каждая строка из первого текста перекликается со строкой под тем же номером из второго. Который же из них ключ? – Она с надеждой взглянула на Вангелиса, будто ожидала подсказки.
– Мне кажется – второй, который в стихах. Там содержится большое количество чисел, которые могут составлять ключ к шифру.
– Верно. Но что он зашифровал? Буквы? Слова?
– Думаю – слова. Это наиболее очевидно. Строчки длинные, около шестидесяти знаков, а числа в ключе – в пределах десятка. Если бы речь шла о буквах, то он придумал бы текст молитвы покороче или использовал бы более крупные числа в ключе-стихотворении.
– Что ж, логичная версия, – согласилась Анна, – тем более что другой у меня на данный момент просто нет. Попробуем? – Она подмигнула юноше, и он расцвел улыбкой, польщенный заслуженной похвалой.
– А вдруг ничего не получится? – Леля ревниво следила за этим обменом любезностями. Налаживающийся контакт между Анной и Вангелисом явно не приводил ее в восторг.
– Тогда придумаем что-нибудь еще! – заверила ее Анна.
Они с Вангелисом взяли себе по листку и начали читать по очереди. Нурие поручили записывать на листке отдельные слова, которые удастся выделить из текста молитвы, используя ключ.
Анне досталась первая часть документа, поэтому начал Вангелис:
– «Начало есть конец, конец всему начало», – с выражением продекламировал он.
– «Встань, Господь, услышь голос раба твоего, посреди Вороньего…» – откликнулась Анна. – Здесь строчка обрывается. И что получается?
– Мне кажется, что надо взять первое и последнее слово, начало и конец, – сказал Вангелис.
– А мне кажется, что два последних и первое, – возразила Аня. – Здесь, перед словом «посреди», запятая явно не к месту. Других ошибок в тексте нет, так что он, я думаю, поставил запятую специально. Так что пиши, Нурия: «Встань», «посреди», «Вороньего»… Мамочка!
– Это тоже писать? – деловито осведомилась Нурия.
– Что? Нет! Это я от радости. Получается, вы чувствуете? Встань посреди Вороньего…
– Я предлагаю до конца расшифровки не читать полный текст, чтобы не отвлекаться. Вы согласны? – предложил Вангелис. Никто не возражал. – Тогда я продолжаю: «И все ж начни, пожалуй, с шести часов утра».
– «…клекота нечестивцев, осквернивших леса и поля благословенной земли…» – подхватила Аня. – Шестое слово – «холма».
– «Прыжок один, потом, подряд четыре шага».
– У меня: «Услышь в тот час, когда я готов исполнить твою волю и скрыть». Раз прыжок, то первое слово надо пропустить, перепрыгнуть. Нурия, записывай второе, третье, четвертое и пятое слово.
– «Теперь придумать новую нам заповедь пора».
– Это мне непонятно, – задумчиво проговорила Анна. – Что он имеет в виду? Эх, жаль, что я не помню эти десять заповедей!
– А это и не нужно, – успокоил Вангелис. – Он же советует придумать новую, то есть – одиннадцатую! – Гениально! Так, четвертая строка: «…великую тайну в паутине слов до тех пор, пока не придет время…»
Она читала, а Нурия, старательно загибала пальцы, беззвучно шевеля губами. Когда Анна замолкла, подруга склонилась над своим листком бумаги:
– «Когда увидишь сосны, шагай к шестой ты смело».
– «…Отец наш, царствующий в вечности, первый защитник…»
– «Первый»! – завопила Лелька, включившаяся в игру. – Шестое слово! Мама, пиши!
– «Присядь под ней, подумай ты час, а лучше два».
– Первое и второе слово – «Луч» и «солнце», – кивнула Анна. Нурия послушно записала и это.
– «Как только сил прибудет, тотчас берись за дело», – прочел Вангелис.
– А здесь никаких чисел нет, – разочарованно протянула Леля.
– Правильно. Наверное, он имел в виду, что следующую строку я должна просто пропустить, – предположила Анна. – Что ж, попробуем. Давай дальше, Вангелис.
– «Но берегись – под деревом всего лишь пустота».
– Пустота! И эту строчку – в утиль! – констатировала Леля.
– «Ты вспомни, как начался, герой, твой третий подвиг».
– «Пусть он проведет меня сквозь мрак…» – зачитала Анна. – Интересно, и что теперь?
– Третий подвиг – это третья строка, – размышлял вслух Вангелис. – Что мы там делали? Ага. Выписали слова со второго по пятое. Значит, и здесь то же самое.
– А вот и нет, – неожиданно не согласилась Леля. – Он говорит не о третьем подвиге, а о его начале!
