– Я пришел к выводу, что вашей группой было сделано серьезное научное открытие, которое имело оборонное значение. Тогда наложенные запреты могли быть оправданны. Война была на носу. Но сейчас другие времена, и ваше открытие должно стать достоянием научной общественности.
– Вот оно что! – Штерн покачал головой. – Лавры вам спать не дают! Мы, дорогой товарищ, за наши научные изыскания получили на полную катушку. А вам подавай результаты! Чем вы за них готовы заплатить?
– Вы имеете в виду деньги? – с легким презрением спросил Никольский.
Штерн покачал головой.
– Что мне деньги? Вы даже не догадываетесь, чем вам это знание грозит. А если оно грозит вам отлучением от науки? Если единственной расплатой станет многолетнее заключение или даже смерть? Вы готовы надеть терновый венок мученика? Или рассчитывали, что получите данные нашей группы и с барабанным победным боем двинетесь по ступенькам научной карьеры?
Никольский натужно улыбнулся.
– Вы утрируете, Аркадий Наумович, – сказал он. – Времена Ежова и Берии прошли. Вот уже генетические исследования разрешили, кибернетика постепенно перестает быть лженаукой… Прогресс неумолим. Почему вы считаете, что обнародование ваших открытий несет в себе опасность?
– Вы глупы и недальновидны, – сухо сказал Штерн. – Вам все рисуется в розовом свете. Мне искренне жаль, но нам с вами не о чем говорить. Дело не в том, что я не склонен вести беседу. Просто не хочется, чтобы в результате моей разговорчивости пострадали посторонние. Например – вы.
Он встал.
Поднялся и Никольский.
– Я думал, что вы все еще остаетесь ученым, – с сухой обидчивостью сказал он. – Теперь я вижу, что ошибся. Вы не ученый. Вы трус. А скорее всего, вы просто деляга от науки. Теперь я более склонен верить тем, кто утверждал, что никакого открытия не было и вы извлекали из аэронавтики личную выгоду. До свидания, гражданин Штерн!
Выйти из комнаты он не успел. Белый от бешенства Штерн схватив его за галстук, намотал шелковую материю на кулак.
– Повтори, – прошипел он. – Повтори, что ты сейчас сказал, сволочь!
– Пустите! – Никольский побагровел, с хриплым свистом втягивая ртом воздух. – Вы меня задушите! Отпустите немедленно!
Штерн опомнился и отпустил галстук. Никольский трясущимися руками принялся приводить себя в порядок.
– Я имею в виду, что теперь более склонен доверять тем, кто рассказывал о том, как вы перевозили на воздушных шарах золото из Сибири, – сказал он. – Это больше похоже на истину, нежели мифические открытия. За открытия не сажают, сажают за преступления…
– Убирайтесь! – сказал Аркадий Наумович. – Забирайте свою паршивую бутылку, свои фрукты и конфеты. И чтоб духу вашего здесь не было!
Никольский что-то зло пробормотал и выскользнул из комнаты. Аркадий Наумович схватил бутылку и конфеты, подскочил к входной двери и швырнул их вслед спускающемуся по лестнице Никольскому. Бутылка со звоном разбилась, конфеты разлетелись по лестничной площадке. Никольский втянул голову в плечи и стремительно скатился по ступеням.
– Что случилось, Аркадий Наумович? – тревожно спросила с кухни Лана. – Вы поругались?
Штерн закрыл дверь и некоторое время стоял, прислонившись спиной к стене.
– Все нормально, – не открывая глаз, проговорил он. – Все хорошо. Если вам не трудно, Ланочка, принесите мне капли. Они на верхней полке серванта.
Ленинград. Октябрь 1957 г.
Что творилось сегодня в эфире, что творилось! Каждые полчаса торжественно и сурово, как в годы войны он объявлял о взятых городах и выигранных сражениях, диктор Левитан сообщал о запуске первого искусственного спутника Земли. “Бип-бип-бип! – звучали по радио сигналы летящего на огромной высоте спутника, вызывая зубовный скрежет капиталистических кругов, которые сами обещали запустить в космос ракету, да не сумели догнать страну Советов, делающую семимильные шаги в научном и экономическом развитии.
– Вы слышали, Аркадий Наумович! – постучала в дверь комнаты Штерна соседка Лана.
– Наши спутник в космос запустили! Включите радио, Аркадий Наумович! Штерн не испытывал никакого желания слушать по радио тиражированную многократно ложь, но сидеть за закрытой дверью было глупо. Не оставляли Штерна в покое специалисты по борьбе с носителями вражеской идеологии – то наблюдение негласно ведут, то на беседы вызывают, а то и подсылают своих агентов в качестве собеседников. Не то, чтобы Аркадий Наумович верил в причастность этой милой и симпатичной девушки к деятельности компетентных органов, но, как говорится, – береженого Бог бережет! В конце концов, в квартире могли просто установить какие-нибудь подслушивающие аппараты, техника-то за последние годы вон как далеко шагнула!
Аркадий Наумович отпер дверь, ласково улыбнулся девушке.
– Да слышал я уже, Ланочка, несколько раз слышал! – сказал он.
– Молодцы наши ученые, правда? – вспыхнула улыбкой девушка. – Представляете, летит среди звезд ракета и на весь мир сигналы подает! Теперь, наверное, скоро и люди полетят! Ведь полетят, Аркадий Наумович?
– Непременно полетят! – заверил девушку Штерн. – Ланочка, можно вас попросить? Не забежите в аптеку? Мне вас так не хочется обременять, но что-то у меня сердчишко прихватывает, а капли уже почти кончились.
– Конечно, конечно! – девушка взяла деньги и умчалась на улицу. Аркадий Наумович с улыбой глянул ей
