кверху и надменно презирают всякое подозрение и недоверчивость. О вы, пальмы с берегов Палермо! Пусть всегда небо орошает вас теплыми мягкими дождями. Пусть судьба не отнимает у вас ничего, чего вы хотите. Пусть, пока беда спит, исполнится каждое ваше желание. Цветите, деревья, всегда и давайте уютную тень любви, когда подруга покоится на этих лужайках со своим другом».
Ибн Омар из Бутеры составил кассиду в честь Рожера II, в которой воспел великолепное здание Палермо. От нее сохранился лишь следующий фрагмент: «Посмотри, здесь перед тобою поднимается своими зубцами дворец Победы. Наслаждение избрало его своим жилищем. Подивись этой постройке, на которой отдыхает каждый взор. Ты не назовешь такой прелести, которою не оделил бы его Бог. Это замок, который лучше всех строений на земле. Эта роща – краса мира, со своею зеленью и душистыми кустами. Посмотри на львов у фонтана. Воды, которые они выбрасывают из своей пасти, чисты и ясны, как источники рая. Весна украсила этот замок в его дворцах и залах блистающими одеждами и блеском драгоценных камней. При утренней заре и вечером, когда солнце погружается в волны, свежий ветерок дышит там благовонным бальзамическим дыханием».
Другой поэт при дворе короля Рожера, Ибн Бешру, воспел этот замок Аль Мансуриа следующим образом: «Клянусь Аллахом, величие и блеск своими лучами совершенно залили этот замок победы. Он, это чудо по форме и постройке, своими балконами поднимается к небесной синеве. Посмотри на львов. Струя, которую они выбрасывают, кажется, бьет из самого источника Кевсара. Весна украсила сады этого превосходного замка блистающей парчей, и при малейшем движении крыльев ветерка на тебя веет из них благоуханием амбры. В зеленых рощах с ветвей к тебе нагибаются лучшие плоды, и он всегда полон песнями птиц, посылающих приветы и отвечающих на них. Король, князь, каких было мало, король королей среди цезарей, царствует здесь в наслаждении, блеске и геройской силе среди созданных им творений».
Мы не знаем, относится ли этот замок ко временам арабов или он был построен норманнами. Но известно, что король Рожер II приказал построить для себя множество загородных замков в окрестностях Палермо. Так рассказывает о нем Ромуальд Салернский: «Он приказал обнести каменной стеной некоторые горы и рощи в окрестностях Палермо, разбить там парки, засадить их различными деревьями и запустить туда оленей, серн и кабанов. Он построил в этом парке дворец, куда по подземному каналу была проведена вода из очень чистого источника». Известно, что Рожер II там, где теперь стоит Монреале, имел загородный замок Аль Менани, Замок милости (ошибочно называемый Миннериумом), о котором мы не имеем более сведений.
Тот замок, в котором жили норманнские повелители, был построен арабами и прежде служил резиденцией сицилийских эмиров. Это то самое здание, которое после многих переделок в течение столетий изменилось до неузнаваемости, известно ныне как королевский замок в Палермо. Только уже упомянутая Капелла Рожера и покой, украшенный мозаичными картинами на западной стороне, сохранили восточный отпечаток. Фальканд пишет: «Здание с удивительной заботливостью и искусством построено из квадратов. Снаружи его окружают высокие стены. Внутри оно роскошно сияет золотом и драгоценными камнями.
Здесь поднимается пизанская башня, в которой хранятся королевские сокровища, там греческая, которая поднимается над кварталом Кемония. Средину украшает та его часть, которая называется Иогария (Джугариа), убранная в высшей степени богато. На остальном пространстве кругами размещены жилища женщин, девушек и евнухов, которые служат королю и королеве. Там находится очень много других небольших, но очень роскошных дворцов, где король тайно беседует со своими доверенными людьми о государственных делах».
Из одной арабской надписи, сделанной на колонне окна в мессинском соборе, ясно, что Рожер II имел дворец и в Мессине. Эта надпись приглашает придворных войти в этот замок, жилище вечного счастья.
Сын и преемник короля Рожера, Вильгельм I, как уже было сказано, в последние годы своей жизни построил недалеко от своей резиденции окруженный садом дворец, который часто упоминается писателями того времени под именем Аль-Азаса, или Великолепного. Как старое название можно узнать в современном Ла-Циза, так – по крайней мере, в одной части дворца, – после всех перестроек, можно заметить его первоначальный восточный характер. В первой половине XVI столетия, когда дворец был в лучшей сохранности, его посетил флорентиец Лео Альберти, оставивший довольно точное описание. Через дверь с позолоченным сводом входили в портик, а потом через другую такую же дверь – в четырехугольный зал со сводчатой крышей, стены и потолок которого были украшены мраморными плитами; в центре – фонтан с мраморным бассейном. Над ним – мозаичное изображение орла, двух павлинов и двух охотников, которые из лука целились в этих птиц. По выложенным разноцветными камнями желобам струи воды переливались в другие бассейны, пока не вливались в пруд перед дворцом. Необыкновенно приятно было смотреть на кристально чистую воду и слушать, как быстрые ручейки журча падали на искусно обработанные камни, потом соединялись и текли дальше, а через них просвечивали прекрасные мозаики, которые по большей части изображали рыб.
Для норманнских замков в Сицилии, как и для их предшественниках арабских, пруды и проточные воды – неотъемлимая атрибутика, также, как и в мусульманской Испании, где и теперь Альгамбра и замок Гранады свою главную прелесть получают в обилии проточной воды. То же характерно и для городов Востока – например, Дамаска.
Король Вильгельм II, как повествует легенда, однажды заблудился в лесу, почти в четырех (итальянских) милях от Палермо. Утомленный охотой, он опустился у корня дерева и заснул. Во сне он увидел Святую Деву, которая открыла ему, что на этом месте зарыты сокровища его отца, и приказала ему использовать эти сокровища для прославления ее и во благо его подданных. Проснувшись, король приказал своим работникам копать под деревом. Сон не обманул Вильгельма. Были найдены огромные богатства. На этом месте король заложил великолепную церковь.
Тот лес, в котором охотился король Вильгельм и в котором позднее был выстроен собор Монреале, служил охотничьим угодьем еще для Рожера II, так как там было очень много оленей, кабанов, серн и другой дичи. Именно там, на горном склоне, находилась прелестная вилла этого короля, к которой с гор была по акведуку подведена вода. Недалеко от нее находились руины старого монастыря, который существовал еще до арабов. И Вильгельм II с самого начала своего царствования очень любил это место и, когда у него появилась мысль увековечить свою память постройкой великолепной церкви с монастырем, его выбор пал на эту местность, которая была особенно красива. Поэтому в 1172 году по его приказанию над развалинами старинного монастыря началась постройка нового собора и монастырских зданий. Для того, чтобы населить монахами этот монастырь, под который пошли и покои виллы Рожера II, король вызвал на Сицилию сто бенедиктинцев из аббатства Ла-Кава, которое находилось недалеко от Салерно, с их аббатом Теобальдом. Папа Александр III издал по его просьбе буллу, которая ставила аббатство в непосредственное подчинение святому престолу, которому за это ежегодно уплачивалась подать в сто тари. Монастырь был освобожден от всех других налогов, и нужно было специальное разрешение короля на продажу монастырских поместий и угодий. Аббата выбирал соборный капитул, утверждал король. Посвящение его мог совершить каждый епископ. Аббат должен был управлять монахами и имел все привилегии епископа, так что ему было дозволено даже пользоваться всеми внешними знаками этого достоинства. Вильгельм дал аббатству в собственность дома и сады в Палермо, много мельниц в окрестностях своей резиденции, небольшой остров и, кроме того, деревни и замки. Это Корлеоне, Булкаро и Калатрозо с мельницами и другими угодьями. Далее, он подарил новому величественному аббатству церковь святого Климента в Мессине, святой Марии Маклензе и капеллу Сан Мавро в Калабрии с их владениями и, наконец, город Битетто в Апулии. Вместе с земельной собственностью он отдал монастырю и крестьян, которые там жили. К этому он присоединил и другие привилегии. К услугам аббатства в палермитанской гавани стояло пять баркасов для рыбной ловли. Аббатство имело право рубки дров во всех королевских лесах, было освобождено от всех податей на суше и на воде. Все эти привилегии были записаны золотыми буквами на свитке пергамента. Король с блестящей свитой отправился в Монреале, в 1176 году в день Вознесения подписал этот документ, приложил к нему свою печать и возложил его на алтарь. Кроме того, он дал собору в Палермо деревню Баиду («Белая»), расположенную на холмах выше резиденции, со всеми ее угодьями и крестьянами и много полей, принадлежавших к диоцезу Джиржденти.
