— Вы анкету заполняли? — бесстрастно спрашивает женщина, сидящая за столом с табличкой «Секретариат», когда подошла Иринина очередь.
— Нет, — шмыгнув носом, снова закашлялась Ирина.
— Вот возьмите бланк. Заполните. Отнесите вон за тот стол... Придете через месяц узнать, решился ли ваш вопрос.
— Почему только через месяц?..
— Раньше все равно ваши бумаги не рассмотрят...
— Черте-что!.. — сердито бормочет Ирина, отходя от стола.
— Погодите, — бегло просмотрев анкету, окликает ее секретарь. — Вы попробуйте пробиться к замминистра… Скажите, что в зоне работали… А вдруг что и получится, — тихо советует она.
— Спасибо, попробую, — вздыхает Ирина.
И опять — лестницы, коридоры... И вот она уже у самых чуть приоткрытых дверей в кабинет замминистра, на прием к которому стоит, сидит на стульях у стен, гудит на разные голоса огромная очередь: измученные женщины, дети, старики.
— Они здесь ничего не решают!.. Только футболят дальше, — ропщет кто-то.
— Почему же, в Башкирию или Якутию они тебя быстро определят! — возражает другой.
— И зачем мне, скажите, Кольская атомная?! — жалуется соседу женщина со спящим ребенком на руках. — У меня все корни в Украине, а я должна ехать куда-то к черту на кулички?!.
А в приоткрытую дверь кабинета слышится шум нескольких мужских голосов, который обрывает скрипучий бас замминистра:
— Чего вы от меня хотите?.. Мы вам дали направление в N-ск, вот и поезжайте туда!..
— Были уже там, — громко огрызается кто-то. — Восемь идиотов поверили вам, помчались туда после вахты… с семьями!.. А нас оттуда поперли!..
— Никто нас даже слушать не стал, — подтвердил другой. — На ваши бумажки плевать все там хотели!.. Нет квартир, говорят, и все!..
— Ладно, — сдается замминистра. — Сейчас я поговорю с N-ским горисполкомом... Ждите…
— Ты смотри, неужели хлопцам повезет?!.. Ведь за месяц, что я здесь околачиваюсь, этот хмырь ни одного вопроса не решил, — удивляется сердитый мужичок, стоящий рядом с Ириной.
— N-ск?... — несется из кабинета. — С вами говорит замминистра Борисов... Вы что же себе позволяете?!. Мы посылаем к вам с направлениями восемь семей вахтовиков, а вы их назад отправляете!.. Что значит — нет квартир?.. Направления по вашей разнарядке выписывали!.. Значит, квартиры были... Где они?!.. Так, на днях эти люди к вам опять приедут, не найдете квартиры, по-другому с вами разговаривать будем!..
Ирина же и этот кабинет покидает с понурой головой. За нею выскользнул клерк, сидящий вместе с замом.
— Я вам посоветую сходить еще в обком на Леси Украинки, может, там что получится?.. А нет, так идите прямо в ЦК профсоюзов, к Шершову, вашему бывшему председателю профкома, знаете?.. Скажите, что Борисов велел им решить ваш вопрос… Смелее только надо!.. — тихо говорит этот не такой уж беспросветный чиновник.
Громадное белое здание киевского обкома партии с сиротливой каменной фигуркой Леси Украинки перед ним, которая скорбно взирает на многочисленных просителей, эвакуированных из ее родного и загубленного теперь Полесья, ежедневно бредущих мимо нее в обком — с надеждой, и с горькой безысходностью — оттуда.
Пройдя мимо Леси, Ирина почти столкнулась с бывшим агитбригадовцем Андреем, работавшим в припятском ЮжТеплоЭнергоМонтаж.
— Ирина?!.. Привет! — здоровается с ней Андрей.
— Здравствуй, Андрюша, — выдавливает из себя Ирина, потрясенная его видом, с ужасом и жалостью глядя на гладко выбритую голову, почти сплошь покрытую зеленкой, на его худобу и серость. — Ты откуда?
— Вот, в больнице месяц провалялся, после того, как мы трубу для жидкого азота тянули под четвертый реактор…
— Да, я слышала, ваш ЮТЭМ тоже занимался этим…
— Ой, если бы ты знала, как приятно работалось тогда!.. Ни каких тебе препон, никаких проволочек, и все необходимое получай, пожалуйста!.. Без тысяч инструкций… Люди чудеса творили, ей-богу!.. Наша бригада однажды за полчаса, потому, что дольше нельзя было, сделала работу, над которой в «мирное» время неделю бы все Управление билось…
— Андрюша, я что-то слышала про жалобу в ОБХСС… Это вы написали?..
— А, это... Ты туда? — показал он в сторону обкома. — Пойдем, я провожу тебя немного и расскажу… Когда зарплату большую стали начислять, там такое началось!.. Да ты знаешь...
— Почему началось?.. Оно у нас всегда было, только более скрыто, — сказала Ирина, сильно закашлявшись.
— Точно. А здесь все наверх полезло: и хорошее, и плохое, все — как на ладони!.. Например, сразу стали исчезать кофе, апельсины, предназначенные вахтовикам… Нам его и не надо было, кормили бы нормально три раза в день, и хорошо!.. Но просто обидно стало, противно!.. Кто-то же все это гребет!.. Мы об этом тоже в ОБХСС[2] написали... Но главное из- за зарплаты. Мы ведь по 13-15 часов у аварийного блока, в самой «грязи» работали, один раз даже бригадир забыл прислать за нами автобус, так мы под реактором сутки проторчали... И что ты думаешь, нам в табелях выставили по 6 часов работы в зоне жесткого контроля. А себе и тем, кто в Полесском «штаны протирал», по 22 часа «грязной» зоны поставили, представляешь?!. И даже не денег тех нам жалко, черт с ними!.. Но, элементарно, справедливость какая-то должна быть?!..
Он очень устал, крупный пот, выступив на лысой голове, градом катится по лицу.
— Все правильно, Андрюша!.. Нельзя позволять им наживаться на народном горе, на здоровье вашем…
— Вот именно. Для кого — война, а кому — мать родна!..
— А тебе лечиться серьезно надо!..
— Да вот, после больницы дали мне еще путевку на месяц в санаторий… Завтра еду... Но ты, я вижу, тоже здоровьем не блещешь?!..
— А... Пустяки!.. Ну, счастливо тебе, — прощается с ним Ирина у парадного обкома.
И снова лестницы, коридоры... вестибюль с тыла здания, где тоже стоят столы с табличками, за которыми сидят ничего не решающие чиновники областного эвакоштаба. И здесь тоже полным-полно уставших, измученных, заплаканных женщин, детей, стариков ...
... Очнуться от воспоминаний Ирину заставил горячий спор, несущийся из приемной замминистра по здравоохранению.
— Простите! — войдя в приемную, обращается Ирина к сидящей у стены бледной женщине, на коленях которой сидит утомленная худенькая девчушка, а рядом мальчик лет семи. — Это все к нему?..
— Да.
— А за кем я буду?..
— Вот, должно быть, за этой дамой, — выкрикивает взбудораженная спором молодая женщина. — Она только что пришла, но, вишь ли, ждать ей не хочется… Иди, — наступает она на респектабельную даму средних лет, — иди, постой, как все…
Та же бесцеремонно отталкивает ее и прорывается к секретарю:
— Доложите обо мне Маргарите Васильевне! — приказным тоном говорит она.
— А почему это я должна о вас докладывать?!.. Встаньте в очередь!.. Чем вы лучше остальных?!..
